Кого на Земле надо спасать?

Кого на Земле надо спасать?
Максим Левобережных

Выжившие после глобальной катастрофы совершают экспедицию по степям на юг. На полдороге к их автокаравану присоединяется девушка и приводит в город, уцелевший благодаря своему необычному социальному устройству. Главный герой вспоминает свое сотрудничество с тайной организацией, построившей город: они пытались предотвратить катастрофу, случившуюся из-за нравственного упадка у многих людей. Далее следуют необычный способ вернуть Землю к состоянию до катастрофы и путешествие на далекие южные острова.

Максим Левобережных

Кого на Земле надо спасать?

ЧАСТЬ I. Штурман Сарматских степей

1. Записки проводника автокаравана

Во-первых, мое имя Штурман, я проводник автокаравана – ибо из-за почти бескрайних волнистых степей, переходящих на юге в пустыни, я словно штурман, прокладывающий каравану судов курс в море. Здесь же я помогал определить курс каравану грузовиков в степи, где тоже легко затеряться особенно после катастрофы…

А во-вторых, экспедиция, как я тогда думал, зашла в тупик: везде лежали земли с пустыми, а нередко и с оплавленными городами, как в Сибири. Наша автоколонна продвигалась все дальше и дальше на юг – по широким степям. Да, у меня высокое положение в иерархии этой шайки головорезов (как однажды Айонат отозвалась о "народе" нашего каравана. Наш Капитан – глава Каравана – собрал караванщиков еще до моего прихода в его коммуну выживших. Не знаю, каким образом Капитану удалось объединить столь разных людей. Я пришёл в готовое общество, и мне предложили вполне солидное положение.

Я помогаю Виктору (так зовут Капитана) прокладывать курс на юг.

Мы едем по степи, где две тысячи лет назад кочевали сарматы. Вот почему возникла оригинальная идея назвать эти степи сарматскими. А того, кто прокладывает путь через них, то есть меня – штурманом. Итак, я штурман Сарматских степей. Их называли еще и киргиз-кайсацкими степями, но всё стало достоянием прошлого. Возможно, вся прежняя Земля безвозвратно канула в Лету. Пока мы этого точно не знаем, потому и движемся на юг, надеясь найти более солидные осколки прежней жизни (в лучшем случае нам встречались лишь жалкие коммуны выживших людей, не говоря уже о полоумных от шока одиночек, отчаянно мечущихся в пустых городах).

Айонат присоединилась на полдороге, в одном из оплавленных городков, и помогает мне. Даже эта девушка – местная жительница – в недоумении, куда ехать. Она останавливает головной КамАЗ и, открывая дверь кабины, тщетно всматривается в пустынные дали. Большая часть дорожного полотна уничтожена, дорожные указатели вместе с асфальтом вплавлены в песок бесконечной степи…

А о какой-либо навигации говорить не приходиться: радиоэфир молчит. Как видно, нарушена проводимость атмосферы для электромагнитного излучения, к тому же разрушены многие радиопередатчики. Возможно, всё это – последствия остаточных возмущений после взрывов нейтронных бомб. Во всяком случае, так предполагает Капитан. Поэтому мы продолжаем тщательно прочёсывать эфир в надежде поймать сигналы других выживших.

Мы выбрались за пределы Сибири и мчим в теплые края – туда, где легче выжить. По погодным условиям – еще конец лета. Но зимой на севере будет туго – с рухнувшей системой жизнеобеспечения в опустевших городах… Нет специалистов – города в нашей полосе стоят, хотя большей частью и не разрушенные, но почти без людей – некому обслуживать котельные ТЭЦ и электростанции, систему водопровода…

Неужели, так сказалось действие нейтронных бомб? Они разрушают сознание человека, могут даже убить. Но у многих людей излучение нейтронной бомбы, как писали, приводит к обмороку, после которого, как известно, может нарушиться часть памяти. Поэтому мы – выжившие – точно и не знаем, что произошло. Нейтронные бомбы… Вот только куда девались люди? Мы встречали трупы, но не так много, как должно было быть. А выживших тоже очень мало. Получается, подавляющее большинство населения куда-то просто исчезло, словно провалилось!

А часть городов всё-таки разрушена, причем, каким-то странным образом: повсюду оплавленные здания… Они представляют собой весьма интересную картину, словно дома были вылеплены из пластилина, и жар их расплавил – но в разной степени. Одни дома от воздействия неведомой силы почти полностью расплавились, другие накренились, их линии плавно изогнуты, порой встречаются довольно причудливые силуэты…

Автоколонна пылит всё дальше по голым степям. Казалось, что эти чуть всхолмленные равнины были мертвы еще до Катастрофы…

Безжизненные серые волны невысоких сопок. Целина. А еще ветра: те, что когда-то снесли плодородный слой почвы с распаханных полей (таков был конец «поднятой целины»). А сейчас наступил конец почти всей нашей цивилизации. Что осталось от прежнего мира? Автоколонна представляет собой более десятка автомашин разного калибра: есть и тягачи, и бульдозеры, и джипы, две легковушки с прицепом.

Эту равнину (на севере чуть всхолмленную, поэтому она носит название мелкосопочника) еще называли Великой степью. Итак, это записки Штурмана Великих степей. Хотя мой «титул» с именем сарматов нам в Караване как-то больше пришёлся по вкусу. И в самом деле, сарматы не раз оставляли след в истории.

Древние греки сарматов называли восточными скифами, по их словам, «сарматы говорили на скифском языке, только слегка испорченном». Действительно, это был ираноязычный народ. Сарматы жили в степях современного (теперь не современного, а бывшего как все или почти все страны на Земле) – Казахстана. Сарматы двинулись на Запад, заняли место скифов, участвовали вместе с германскими племенами в завоевании земель Римской империи (и даже под именем алан сражались в битве на Каталаунских полях – как на стороне гуннов, так и на составе коалиции, возглавляемой римлянами). Сарматы отправились с вандалами в Испанию, с ними же проникли в Северную Африку, где дошли до Карфагена и еще восточнее – до города Лептис-Магна в Киренаике, что на территории современной Ливии.

Подождите… Современной Ливии? Возможно, исчезло и это государство, но мы ничего не можем говорить точно, кроме общего допущения, что внезапная война с применением почти одних только нейтронных ядерных бомб случилась во всемирном масштабе.

Дело в том, что пропала радиосвязь. Любая. Приёмники есть почти в каждой семье и выжившие люди не могли поймать в эфире ни одну радиостанцию…

И еще одно предположение: нейтронные бомбы (или нечто сходное с ними по воздействию) отключали не только сознание у людей на несколько часов, но и проводимость атмосферы для радиоволн – а это уже на неопределённый срок. Может, радиосвязь тоже отключилась на время, но на какое? Поэтому люди ждали появления радиосвязи со дня на день.

Именно эта потеря проводимости радиоволн делала наше положение после Катастрофы особенно угнетающим. Из-за отсутствия радиопередач (и телепередач, где принцип работы тот же благодаря радиоволнам), мы не знали точно, вся ли Земля в таком положении. Но пока местности, по которым мы продвигались, были сходны между собой по масштабам разрушений и воздействию на население: где-то больше оплавленных городов, где-то – остались целые районы с нетронутой инфраструктурой, но везде – почти полное отсутствие людей. Возможно, выжило не более одного процента населения…

Но я отвлёкся – хотя воспоминание о пустыне после войны здесь явно к месту… Мы едем и едем, солончаки сменяются холмистой местностью – она видна справа от дороги, за широкой лентой синей реки, текущей параллельно этой автомагистрали союзного значения (выстроена она была, конечно, еще во времена Союза). «И в картах на этих местах написано: Мелкосопочник!», – завопил сквозь шум мотора мой помощник… Но я храню спокойствие. Когда надо мы свернем к краю этого мелкосопочника. А пока едем дальше по магистрали – вот уже Павлодар проскочили. «А ты не заметил железной дороги!», – кричу я помощнику…

Наш водитель всё конечно замечает. Но он, как и я, хранит спокойствие: нас трое за широким стеклом КамАЗа. Капитан Каравана сидит во втором КамАЗе, пылящем сбоку от нас. Может это удивительно, что глава экспедиции едет отдельно от проводника, но он будто знает: мне так спокойнее. Ведь мне не по себе от его спокойного, но мрачного лица – даже в те краткие минуты по вечерам, когда я отчитываюсь о проделанном пути и даю прогноз на завтра.

Мы продвигаемся вдоль полосы освоенной земли. Полоса тянется вдоль могучей сибирской реки, которую здесь – в ее верхнем течении, где собственно Сибири еще нет – принято называть более звонко: Ертиз. Таким я услышал имя реки от кого-то из уцелевших людей в поселках вдоль дороги.

Эта земля освоена и заселена еще по крайней мере с XIX века (перед этим служивые люди царя – казаки построили линию укреплений – Иртышскую пограничную линию). Климат похож на российский, поэтому крестьяне-переселенцы здесь лучше приживались, чем на юге, в жаркой Средней Азии. Но выживших сейчас, после Катастрофы в двадцать первом веке, буквально единицы: во многих небольших населённых пунктах мы вообще никого не находили – по сравнению с восточносибирскими городами, где, несмотря на всеобщее, на первый взгляд запустение, встречались целые коммуны выживших.

Нам пришлось съехать с автомагистрали, уводившей всё дальше на юго-восток, в сторону от цели нашей экспедиции; к тому же многие участки асфальта были оплавлены… Так что наш автокараван пылит теперь по ровной поверхности. Но мы постараемся не сбиться с курса – еще немного на юг, и дальше чуть в сторону…

Пустыня необычная. Вроде бы здесь нейтронные бомбы чередовались с каким-то странным высокотемпературным воздействием: многие дома оплавлены. И чем дальше на юго-запад, тем сильнее гримасы прошедшей Катастрофы. И только отсутствие трупов делает это всё похожим на старый сон… Впрочем, мы давно должны были повернуть на юг, только дорога – хорошая шоссейная – и преграждающая путь направо могучая река Иртиз – заставляли нас долгое время двигаться на юго-запад.

Мы могли бы ехать значительно быстрее, – припоминаю я сейчас, – ведь по карте переход не слишком долгий. Но по решению руководства Каравана (куда вхожу и я как опытный картограф, пусть и без образования; хотя кто точно помнит, что с ним было до Катастрофы?) надо продолжать тщательно осматривать города и посёлки. Мы обшариваем пустые дома и даже их развалины, коих в степях здешнего Мелкосопочника скопилось довольно много…

2. Подготовка экспедиции

Нейтронные бомбы… отняли у нас прежний мир и часть памяти. Похоже на это.

Позже мне пришли на ум другие мысли. Я помню, как участились полеты плазмоидов – вылетающих из-под земли светящихся объектов, простодушно называемых в народе НЛО. Это шары (иногда вытянутые вертикально объекты) из разгорячённой плазмы, которые вырываются из мантии Земли по узким каналам через кору Земли – в местах ее разломов. Там геопатогенные зоны), о которых не раз писали в девяностые годы: мол, чувствуется невидимая энергетика, плохое самочувствие и так далее… «Мол» пишу не потому что подвергаю сомнению существование подземной энергии, а потому, что эта энергия не только невидимая: с начала второго десятилетия двадцать первого, она всё чаше становилась видимой, при этом напряжение и температура плазмы всё возрастали. Из-под земли рвалось наружу всё больше энергии. Интересно, отчего? Но потом я понял: Дело шло к Катастрофе. Подземное излучение многократно увеличилось. И однажды оглушило людей. Кто-то из них провалился в параллельные пространства – иначе город давно задохнулся бы от гниющих тел… Но часть народа «очухалась». Пусть гораздо мене половины от всего прежнего населения, но и не сказать, чтобы нас – выживших – были единицы.

Кроме обычных граждан, – как водится в любом почти обществе, у нас завелись и свои, мягко говоря, «нарушители порядка». Но наш мудрый Капитан собрал Охрану Каравана, во многом, именно из таких отверженных и «отмороженных» «защитников Родины». Пусть делают благое дело, служа живым щитом от таких же, как они – от «неприбранных к рукам» собратьев, принявшихся грабить спасшееся население. Наш Караван был бы лакомой добычей: огромные фуры с едой (и наверно, иными богатствами). И главное – автомашины, которые удалось завести (большая часть техники после Катастрофы отказала – даже двигатели внутреннего сгорания, но такие умельцы как наш Капитан… – им удавалось иногда завести машину, даже грузовик); а также запасы бензина…

По пути нам должно был встретиться немало АЗС. Но ведь почти каждая автозаправка должна была за эти недели анархии обрести своего «хозяина». Короче, приключений предстояло, хоть отбавляй!

Но, погодите, что я видел еще до отъезда Каравана? Помню свой город – наш район на следующий день после Катастрофы. Я бродил один по пустым улицам – похоже на раннее утро, когда люди еще не проснулись и не успели выйти из домов. Но люди, в самом деле, не проснулись. Почти никто. Я шёл по пустому асфальту улиц, было необычайно тихо. Взобрался на крышу новостройки – небоскрёба, где жили богатые люди – теперь мне никто не мог помешать, никакая охрана – обмякшая фигура человека в черной форме виднелась за столиком в фойе (бедолага принадлежал к числу тех, кто остался в нашем мире, но организм которых не выдержал перегрузки от резко подскочившего излучения с неба или из-под Земли?).

В моем доме из более чем сотни квартир, проснулось наутро всего несколько семей. Я стал «дозорным».

В нашем районе кроме выживших из нашего дома я долгое время не видел никого… Лишь из самого центра Города доносились временами какие-то звуки – так сказать, признаки жизни. Потом мы с ними установили контакты…

Коммуны из выживших образовались по всем городам и достаточно крупным поселкам и сёлам (где, по теории вероятности, могли выжить хотя бы несколько человек).

Постепенно, такие стихийные и естественные для всякого разумного человека процессы консолидации и укрупнения привели к созданию своего дочернего продукта: военизированного автокаравана, отправившегося на поиски выживших в другие края. А как выяснилось в ходе путешествия – в соседние страны Содружества. Первым из Ближнего Зарубежья на пути следования оказался, конечно же, огромный степной регион. Именно я и назвал эти, в основном, равнинные пространства (когда-то называемые Великой Степью) – Сарматскими степями, или Песчаными морями. Всего сто лет назад здесь кочевали Младший, Средний и Старший жуз (кстати, много веков спустя после исчезновения ираноязычных кочевников сарматов, тюркоязычные их наследники сохраняли следы сарматской культуры). Сарматской культуры, как и последующего населения этих степей, уже нет на Земле…

Насчет исчезновения древних народов: как ни странно, в конце путешествия пришлось узнать страшную тайну – причина оказалась сходная, если не одна и та же… Это губительное подземное излучение. Люди срывались с места, но при этом многие страдали депрессией, уходили куда глаза глядят; если оставались на том же месте – вымирали. Загадочное излучение гнало их прочь, за тридевять земель. Так арии покинул города на Урале, в Центральной Америке майя оставили свои каменные города в джунглях, эти же загадочные излучения уничтожили в раннее средневековье систему городской жизни бывшей римской Европы. Все это почти известно, вот только осталось подвести эти факты под единую теорию… Я сам догадался и написал в своих заметках еще в 2009 году, в те же годы пытался их опубликовать, даже распечатал несколько экземпляров моей самиздатовской книжки на принтере. Но люди считали это только историей (я привел примеры из истории – примеры уничтожения городов без достаточно убедительных на то причин), скучным, отвергали по тем или иным причинам (один из редакторов так высказался об этих сведениях, включенные мной в тщательно проработанную статью: «может понизить рейтинг»).

Но спустя годы я оказался прав. И я же оказался в числе выживших. Не ясен был еще один вопрос: по какому принципу выживали люди?

Видимых эпицентров этих якобы взрывов нейтронных бомб не было. В центрах городов, выживших было не больше чем на окраинах, хотя какая-то зависимость наблюдалась… Как я понял, компактно выживали люди в зависимости от социальной среды. Поэтому в наших коммунах долгое время царил мир – но мы такой зависимости еще попросту не знали. Помню, было шоком для наших разведчиков встреча с районами, где выжили хамло и придурки, либо, говоря простым языком, откровенная гопота (или соответствующая ей социальная среда, что ей-богу разницы мало: «обостряют» отношения чуть чего)…

Так и сформировался наш караван – по принципу иерархии. Уж насколько нелепым иногда казался наш прежний мир – особенно в стране, где Октябрьская революция перемешала самые разные слои, но теперь после Катастрофы середины XXI века, объединения разных, не то чтобы социально, а разнохарактерных людей, или лучше сказать, людей с разными рефлексами, разной реакцией на внешние раздражители…

Вот оно где видно и более-менее порядочных людей. Пока формировался автокараван, я и предположить не мог, что это противостояние в других местах (во всяком случае, в Город за Озером, куда мы прибыли в конце путешествия) будет еще более острым, если не сказать – драматическим…

Но обо всём по порядку. Итак, иерархия. В общем, у обслуги и охраны Автокаравана тоже были свои правила… Это были люди не только и не столько из внезаконной среды, мягко выражаясь. Многие из них (я имею в виду наших подчинённых), честно работали при прежней жизни, даже имели семьи. Хотя какая-то зависимость наблюдалась – грузчики и рубщики мяса из супермаркетов, работники торговой сферы и, так сказать, прочее хамло с заводов, чернорабочие. Хотя среди них попадались и вполне порядочные люди, иногда даже интеллигентные (сказывалась общественная революция начала 90-х, еще раз перемешавшая людей, да и прежде не все могли найти соответствующее им место в жизни)…

В общем, наш караван представлял страшную силу! Причем во всех смыслах страшную. Мы взяли (для устрашения возможных разбойников на пути) крепких ребят, в основном из той среды, которая резко обозначилась после Катастрофы (благодаря районам выживания).

Вообще-то, это была не моя инициатива, а нашего Капитана – начальника автокаравана, при котором я был доверенным лицом, его правой рукой, главным помощником – направляя курс Каравана. Будь моя воля, я бы взял нормальных ребят их «хороших» районов. Кстати, ничем не хуже по многим качествам, пусть они обычно менее агрессивны, но тем и лучше – проще следить за порядком. Правда, из-за последствий Катастрофы у многих людей еще не прошёл ступор, и они легко подчинялись приказам основных («инженеров») в Караване; даже между собой наши работяги мало разговаривали – что-то вроде последствий легкой контузии. Но сила и власть были у Капитана. Он решил взять в качестве боевой ударной силы ребят из «тауншипов», термин, который придумал опять же я (в Южной Африке – это гетто для африканцев).

А может, он решил избавить оставшихся жителей нашего города от опасных соседей. В общем, он убил двух зайцев – очистил город и собрал отряд.

Итак, наш отряд выступил ранней осенью. После станции Зима (мы ехали по автодороге, в основном следующей изгибам железной дороги – Транссибирской магистрали) стали сказываться осенние холода, но постепенно они перестали усиливаться.