Лейтенант Страхова

– Раньше стоило почуять. – к Тане из ближайшего подъезда приближается огромный тип с сероватым окрасом. С другой стороны, и наискосок сзади бегут еще псы. У того, что ближе всех пасть черная, а все остальное рыжего цветы. Другие псы тоже рыжие с черной пастью. Все одеты в униформу из пятнистой синей материи.

– Кто? – протянул серый пес. Таня проворно отскочила подальше от рыжих, которые хотели окружить ее. Глядя презрительно на псов, Таня вынула удостоверение.

– Офицер Кралепорской армии.

Рыжие стали издавать тихие гавкающие звуки. Серый уставился на удостоверение, словно не мог ничего разобрать. Из пасти вылетел тот же звук, что и у рыжих. Таня заметила, как они трогают кобуру на поясе. Ей ужасно захотелось уничтожить их всех.

Серый как будто сомневался, что удостоверение настоящее. Таня с раздражением скинула куртку и псы увидели погоны со звездами. Ни у кого из них не было звезд. У серого было две полоски на погонах, у рыжих по одной.

Серый проговорил еле-еле:

– Офиц. Цеир. Це-эль?

– Я живу здесь. Это мой город. – сказала Таня.

Серый ничего не понял и быстро стал совещаться с рыжими на одном языке. Все рыжие были до отвращения одинаковые. Таня разобрала слова «вор», «похоже», «нет». Наконец серый вытянулся и сделал рукой освобождающий, и вместе с тем, высокомерный жест. Таня стояла в пол-оборота и видела, как в тридцати метрах от нее стоят еще рыжие в синей форме с пятнами. «Пропустить» крикнул серый. Таня пошла, держась в пол-оборота. Рыжие стояли поперек тротуара и не думали расступаться. А Таня не думала сворачивать. Не дойдя до них пять шагов, она встала, посмотрела на этих псов и на тех. Потом демонстративно пошла по клумбам, которые подстригали зайчики. Таня видела, как неподалеку клумбами занимались зайчики. Один цветок она раздавила. Часть псов продолжали на нее смотреть, другие смотрели в разных направлениях. Таня заметила у них только кобуру для пистолета. Автоматического оружия с большими стволами нет. При таком расстоянии пистолетного выстрела достаточно. И вместе с тем, Таня хотела показать этим псам, что ее абсолютно ничего не волнует. Она прошла до торца высокого, здания, свернула, и дальше пробежала немного. Но вскоре она опять увидела псов с синими штанами. Это уже новая группа. Таня уловила запах енотов и кошек. Скверов в районе не было, но местами деревья стоят очень тесно и скрывают от чужого взгляда. Таня решила по возможности идти через заросли. Запах псов и кошек стал очень сильным. Она не замечала вывесок и номеров зданий и не разглядела толком архитектуры. От границы района шла дорога в другой такой же район, с кучей деловых зданий. Таня сосредоточилась и нашла путь, где псов в синей камуфляжной форме не было. Таня подождала, затем очень резвым шагом пошла по этому маршруту. Рыжие ей не встретились; несколько раз она краем глаза видела других песиков, в ярких пестрых майках. Таня ускорилась и вышла на проспект, разделяющий районы. Вдалеке псы в камуфляжной форме стоят у домов и, не отрываясь, смотрят, как по противоположной стороне идут волки. С ними еще были два парня-лисы. В отличие от песиков, ребята-волки одеты нормально. Таня немного последила за псами, проверяя, не устроят ли они провокацию. Но, по-видимому, ребята-волки знали, как действуют именно те псы, поэтому шли спокойно. Они ушли в нормальный район. С другой стороны доносились громкие звуки рекламы. Кошки в ярких плащах пели, скрипели и мяукали. Их язык был похож на скрипку, на которой поочередно играют ученик, мастер, дилетант и хулиган, причем смена происходит очень быстро. Таня не могла по голосу понять, что они рекламируют. Она подошла к району, презрительно осмотрела дома и зверей, после этого легонько побежала, и ее никто не увидел. Ни на одном из заводов, ни на стройке, ни в деревне Таня не видела кошек – как, впрочем, и собак в пестрых майках. Она слышала, кошки заняты в сфере услуг, но что именно они там вытворяют, Тане не довелось еще рассмотреть. Она никогда не пользовалась услугами и не могла сказать, насколько прибыльна эта сфера. У кошек, похоже, денег даже больше, чем у псов – если пересчитать на одного индивидуума. Кошки ездили исключительно на лимузинах. Песики пользуются машинами разного класса. На втором и третьем курсах, возвращаясь с учений, Таня с ребятами видела искорёженные остовы дорогих машин, некоторые были сожжены или расплющены. Кто в них сидел, неясно. Теперь у кошек новые лимузины.

Таня бежала обратно и проговаривала про себя текст письма, которое так и не дошло Людмиле. Это было еще летом. Независимо от времени года, Таня ходила в одних и тех же кедах, обработанных специальным раствором против сырости. Ткань сама по себе практически не промокает, но местами уже неплотно связана с подошвой. Попав внутрь, капли щекотали ступни и пальцы. Таня умела на одних мысках прыгать по лужам, почти не касаясь воды подошвами. В комнате вещи высыхали очень медленно, поэтому промокшие носки и кеды Таня потихоньку развешивала на батареях комбината – если не надо было перемещаться из цеха в цех.

В определенные дни нужно надо было явиться в радиоузел и ждать, когда назначат вахту. Из-за секретности график нигде не был вывешен и его начальник держал в голове. Он мог сказать: подождите – и приходилось ждать по несколько часов. Заранее он обозначал лишь общее время, например, после 10, или после 12. Ему регулярно приходили какие-то шифрограмм, но до того, как их принесут, вахту нельзя было назначать. Таня даже не пыталась вникнуть в скрытый смысл этого режима. Она только поняла, что в разные часы радиоузел обслуживает разные структуры. Пока вахта не назначена, узел обеспечивает линии связи правительства. С началом вахты идут только военные сигнал. «Нам разрешают начать работать? Откуда, прямо из правительства? Или тут что-то скрытое, возможно даже, шпионское?». Угадать было невозможно: во время вахты требовалось следить за аппаратурой, читать шифрограммы запрещено. Некоторые летят подобно лучам света, их даже не успеваешь заметить. Начальник узла любил говорить военной дисциплине. Поскольку остальные сотрудники уже многократно это все слышали, начальник говорил Тане строгим голосом, что будет, если прочесть правительственный шифр.

– Приедут из Надзора. Расстреляют.

– А наши не могут расстрелять? – спросила Таня. Начальник уставился на нее и прикрыл один глаз.

– Лейтенант, ты хочешь, чтоб тебя расстреляли?

– Пока нет, товарищ майор. Но если армия наша, почему наказание должны исполнять чужие. Пусть меня расстреливают, но свои.

– Ты дура, что ли? – начальник стал оттягивать щеку так, словно у него зубы болели. Иронию он не понимал совсем. Таня видела, как однажды на комбинат приезжал один из помощников маршала, командиры долго о чем-то говорили, помощник уехал, а начальники комбината устроили всем разнос. Таня чувствовала, как пылают изнутри ее щеки; слушать слова с придирками и формализмом приходилось держа руки по стойке «смирно». Она даже расстроилась. Чуть погодя, она заметила, что немолодые волки очень спокойно отнеслись к той болтовне и не предприняли абсолютно никаких усилий против «бардака». Доверенные Тане линии работали отменно. Время от времени приезжала грузовая машина с охраной, чтоб забрать продукцию. Тане не позволяли участвовать в процессе передаче; она осторожно выглянула и посмотрела на ребят-волков через сетку. У всех армейские гимнастерки и штаны, погоны, есть различия только в стиле поведения. Некоторые из ребят совершенно свободно ходят перед здешними командирами, а те, в свою очередь, не решаются на них орать. Это еще одни военные, выше по значению? Какая-то другая армия? Таня замечала, что о тех особенных военных никто не говорит вообще.

6

– Страхова, ты болтаешься – а дежурный должен сидеть у офицерской полки! Тебе прислали! Немедленно в сектор 7 и назад!

– Разрешите сходить, товарищ майор.

– Бегом! Дежурный ждать должен! – в секторе 7 хранятся личные вещи офицеров и там постоянно должен кто-то находиться из числа дежурных старшин. Если вещей нет, сектор запирают. Таня увидела конверты!

– Письмо! Заказное?! Ох, Людмила, как мне стыдно перед тобой!

Спустя 5 месяцев письмо все-таки дошло. И кроме него пришло еще два письма! Итого у Тани три конверта. Два из них бродили по Кралепору очень долго, третье приехало с курьером, на конверте размещен особый штемпель. Таня решила, что в ближайшее время ответит подруге таким же образом.

Из письма стало ясно, что работа у Людмилы мало чем отличается от Таниной – требуется постоянно следить за работой аппаратуры, выполнять функции ИТР, интересных заданий пока не бывает. Сосногорск гораздо меньше столицы, зато нет кошек и собак. Кругом только свои; впрочем, и со своими бывают склоки. Людмила с мамой живут в одной маленькой комнатенке, из окна не видно скал, но они совсем рядом. Людмила писала о потрясающих пейзажах, когда по всему краю скалы стоит лес с красными стволами. Сосны и другие хвойные деревья создают настоящие узоры, почти висят в воздухе: стоят стволы, и сразу перед ними – обрыв. Стволы цепляются корнями друг с другом, а если случится оползень, упадет сразу целый строй из сосен. Людмила это видела издалека. Это страшно и это красиво. Работа крайне рутинная, нет простора для фантазии. Мама работает на дому. В культурных учреждениях показывают только старые фильмы и мультфильмы, время от времени на улице играет бодрая музыка. С парнями Людмила не общается.

В общежитии есть телефон. Людмила указала, в какие часы какого дня можно позвонить, чтоб застать ее дома. Тумба с телефоном стоит в конце коридора, звонят нечасто, так что не пропустишь. Или мама подойдет. В начале третьего письма Людмила написала:

«Дорогая Танечка, поздравляю тебя!»

– Скорой новый год, а я даже не знаю, что подарить Людмиле. То, что я могу сшить или связать, она сама сделает гораздо лучше меня. Не прислать ли ей книгу с курьером? Книги продаются за наши красненькие. Или курьеру доверять не стоит, а мне лучше самой отравиться к ней? Когда же будет возможность! Людмилочка писала, у них бывают отпуска. Вероятно, здесь тоже бывают? Совсем ничего не знаю. Неохота разговаривать… с ними…

Таня прильнула к письму. Людмила поздравляла ее и сокрушалась, что курьерская служба не несет ответственность за потерю багажа. Посылка считается уже не письмом. Если зайчик ее выронит, он как будто не виноват. Людмила говорила, что в Сосногорске все предпочитают передавать посылки при участии знакомых. Из Сосногорска регулярно ездят в столицу, но она пока не решается никого просить. Таня вдруг вспомнила, что у нее самой в октябре был день рождения, и ей исполнился 21 год. Она достала паспорт. Да, именно 21. Посреди рабочих будней она совсем не думала об этом. Таня захотела купить сразу несколько изданий – и для Людмилы, и себе на день рождения. Она долго и придирчиво выбирала книги, ориентируясь по соотношению «цена-качество-содержание». Она купила 5 книг, в том числе от авторов, которые жили совсем в других Мирах. Кто привез тексты в Кралепор, нигде не говорится. Таня решила, что при первой же возможности отправиться к подруге в Сосногорск.

– Вместе будем придумывать. А, моя идея… дешифровывать я еще не могу. Но транзистор структурирует чужие волны.

Таня определила, что эфир от дальних станций идет в густой шубе из помех. Однако под этой шубой есть смысловые ядра и каркасы. Танина конструкция позволяла ловить целые фрагменты скрытого текста на непонятном языке. По общей структуре многие сигналы идентичны приказам, другие – просто болтовня, там структура текста совершенно иная. Таня решила поймать сообщения на известном ей языке. По слухам, вдоль границ постоянно бывают столкновения. Кто нападает? Все подряд. Информация засекречена. Таня хотела бы съездить на войну.

– А эти, Надзорные собаки, тоже имеют шифр? – Таня по запаху определяла район, где могут быть псы в камуфляжной форме. Они ведут себя хамовато. Рыжие с черной пастью на удивление одинаковые. Транзистор ловил слабый шум и зернышки сигналов в нем. Таня смогла понять отдельные слова. Там не говорилось ни о чем стратегическом, приказы предельно простые: идти, бежать, следить.

На новый год Тане дали пятидневное дежурство на производственной части комбината. Для развлечения выдали сухой паек из консервов и двух банок сгущенного молока. Таня не удержалась, открыла одну – в банке тягучая, почти белая паста без сахара. Таня решила, над ней опять посмеялись. С большим усилием она не выкинула банку в снег и мало-помалу съела содержимое, хотя глотать несладкое сгущенное молоко было неприятно. Где-то другие дежурные могли взять каши. Таня решила ни к кому ни ходить. Она гуляла по вверенному объекту. Рядом с комбинатом есть посты охраны из медведей-любителей шашек. Охрана большей частью занята тем, что стучит шашками и домино. Производство работает в четверть мощности (таков приказ). Для связи был телефон. Звонить ради развлечения Таня не хотела, да и некому было звонить. В последний вечер года она зашла в цех, где плотность работающих индикаторов была наибольшей. В их игре Таня пробовала найти интересные узоры. Она присела на корточки, поставила локоть на колено и опустила голову, придерживая ее ладонью. В таком состоянии она умела незаметно «перескакивать» через 10, 20 минут; целый вечер слишком долог. Таня не поняла, наступил новый год или еще не наступил. Она стала искать часы в полутемных залах. Все еще не наступил. Таня вспомнила, как в вузе все студенты должны были участвовать в «ночной вахте», т.е. всю ночь не спать и следить за порядком. Вместе с Людмилой они тогда придумали хорошее занятие: в течение всей ночи они вязали, а если появлялся след командира, тут же прятали вязанья за фанерную облицовку. Фанерой были обиты многие стены и часто под ними были изрядные полости. Ребята говорили, туда бы влезла немелкая бомба. За ночь можно было связать варежку, или хотя бы полварежки.

Через определенные промежутки телефон звонил и лениво интересовался, на месте ли Таня. Теоретически, позвонить могут в любом момент, но следующий звонок всегда наступал через 2, 3 часа; в это время, наверное, можно было бы вообще уйти с комбината. Снег на улице внезапно стал черным. Снова что-то перегорело. Таня вспоминала интересные тексты и произведения.

Раздражение сидит внутри.

«Просто хочется убить кого-нибудь плохого! А мне можно следить за внешним состоянием корпуса? Если я дежурный офицер. Охрана запретить не смеет, они не офицеры».

Пространство между корпусами не чистили с самого начала зимы. Таня подумала и надела общественные валенки, которые полагаются разным ремонтным службам. В темноте сугробы немного раскачивались. Таня прошла к другому корпусу, за которым стоял огромный забор. Автоматика стучит. Складская зона. Следы! Таня замерла и стала внюхиваться. Запах был сильно скрыть синтетической примесью, характерной для изоляции. Но она увидела явные провалы в снегу. Чьи-то ноги обошли склад там, где никто не ходит… След теряется. Объект взлетел? Дом был закрыт специальным замком, связанным с сигнализацией. Опять запахло пластиком, теперь уже, с привкусом бензина. Таня подумала, неизвестный нарушил один из цифровых блоков, поскольку если просто перерезать провод, сигнализация все равно сработает – уже по другой схеме. Сейчас все молчит. Одно из окон открыто – на третьем этаже, прямо в середине здания. Сбоку есть лестница. Таня подбежала к ней, подтянулась и стала быстро карабкаться. На крыше валенки подворачивались и норовили утащить вниз. Таня встала над окном и стала осторожно скользить с откоса крыши. Валенки стали мешать. Таня изо всех задергала ногами, и освободилась от валенок. В одних носочкам она встала на скользкий откос окна, схватила раму одной рукой и быстро посмотрела в стороны. Ей казалось, кто-то должен выстрелить. Таня быстро юркнула в окно. Сжалась.

У нее было с собой лезвие, почти кинжал. Таня осторожно, едва дыша, двигалась по этажу, видела черные комнаты и разноразмерные коробки. На втором этаже стоят почти целые приборы. На первом этаже есть несколько больших залов. Таня увидела полумрак и оскалилась против воли. Она пряталась за опоры, за большие предметы. След ушел куда-то за угол. Таня никак не могла вспомнить, какая продукция там находится. Осенью доставили новые микросхемы, современные настолько, что начальник даже не знала, как их использовать. Таня чувствовала, как ее колотит. Она до боли прижала пальцы к стене и смотрела на угол, из-за которого пахнет жженым пластиком. В той стороне расположены только узкие комнаты. Тане показалось, тьма шевелится; она отбежала на пять шагов, и осторожно принюхалась. «Ну же, давай! Мы же этого хотели». Волнения придавал тот факт, что объект не имел настоящих естественных запахов. Таня услышала шорох, хотела вынуть кинжал, но не успела. Шорох быстро побежал к лестнице. Не раздумывая, Таня бросилась следов. В полумраке выступали углы и стены. Таня перебежала через зал. Спина во тьме! Таня выскочила и набросилась на спину.

Неизвестный упал почти плашмя – но крайне резво изогнулся и почти опрокинул Таню. Ее потащило назад; Танин хвост оттолкнулся от пола, и позволил ей броситься снова. Неизвестный оттолкнул ее и схватился за карман; прежде чем он успел что-либо вынуть, Таня стукнула его ногой с разворота. Неизвестный отлетел, но не выпустил пистолет. Пока он падал, он мог выстрелить; об этом Таня подумала уже после того, как ударила ногой второй раз. Пистолет ударился о стену. Таня со всей силой надавила на руку, в которой уже ничего не было. Враг хотел схватить ее другой рукой. Таня отпрыгнула, споткнулась. Неведомая сила подняла ее без участия ног. Таня мигом оказалась у стены и схватила пистолет не глядя. Враг издал дикий вопль и бросился на нее. Таня стала отступать спиной вперед, одновременно желая понять, как пистолет работает. Это не кралепорская система. Курок щелкнул.

– Ага! – Таня выскочила прямо на врага и в дикой ярости стукнула его кулаком в грудь. Он упал, успел вскочить. В следующий миг Таня выпустила в него всю обойму.

После этого она зашвырнула пистолет куда-то в угол.

– Напрасно! Вот я анекдотичка. Это же вещественное доказательство! – Таня попыталась нащупать что-нибудь в полумраке, касалась стен, но выключатели не работали. Свет шел только от огней снаружи. В окнах застыли желтые искры на черном. Таня аккуратно подошла к типу. Огромное туловище и голова с острыми ушами. Не пес, и не бык, рогов точно нет. Таня стукнула его ногой. Неподвижен. А вдруг сообщники есть? Запах пластика шел отовсюду, но у врага он был особенный. Второго такого следа Таня не поймала. Она решила поскорей выйти наружу, ударилась сильно об угол и, прихрамывая, побежала к аварийному выходу. Там стоят мощные металлические заглушки, но дверь с сигнализацией не связана. Напрягаясь всем телом, Таня еле-еле приподняла одну из заглушек, увидела окно неподалеку. Это был первый этаж. Снег лежал почти вровень с оконным проемом. Таня выскочила на мороз и без валенок помчалась к телефону.

Сигнализация сработала лишь когда двери стали открывать сотрудники комбината. Помимо них прибыл кто-то из руководителей, и среди них был один, кто говорил с явным акцентом. Таня ожидала увидеть псов в камуфляжной форме. В районах с большими домами периодически встречаются стенды, где написано на двух языках: псы борются с преступниками. Псы не появились. Таню один расспросили, и больше на нее не обращали внимания. Таня слышала из случайных разговоров, что нападения происходят постоянно, по Кралепору гуляют целые банды разнотипных вредителей. Здесь же был всего один вор, который к тому же не успел ничего украсть. Таню сняли с дежурства и сказали:

– Приходи через пять дней. Но смотри, не гуляй в дешевых кварталах.

– Так точно! Не буду! – Таня испытывала восторг оттого, что смогла обезвредить врага. Она не считала это подвигом, даже с учетом наличия у врага пистолета. Эти дни она провела не выходя из комнаты и читала книги. Возвратившись к работе, Таня ожидала, что станет объектом внимания и даже заранее начала стесняться. Вероятно, при наличии молодежи комбинат проникся бы к ней уважением. Но те немолодые волки уже по десять-двадцать раз участвовали в драках с применением холодного или огнестрельного оружия. По их мнению, не случилось ничего особенного. Все только едва слышно ругали начальника. Таня не могла понять тонкостей; она ждала, что ее похвалят. Но ее не похвалили.

Через две недели начался страшный снегопад, который не прекращался несколько суток. Во многих местах сугробы выросли до второго, третьего, а кое-где – даже до четвертого этажа. Таня видела, как волчата на санках съезжают прямо из окон, а матери беспокоятся. Белое море было страшно зайцам, енотам, даже медведям, но не волкам. Из-за рухнувшей крыши производство временно остановилось. Таня велели не приходить. В феврале началось резкое снеготаяние. Сначала температура выдерживала симметрию: число градусов выше ноля днем сменялось таким же числом ниже нуля ночью и утром. Днем стояла оттепель и прозрачные капли проникали везде, во все щелочки; иногда шел дождь. Ночью все затвердевало. Издалека Таня видела страдающих псов и кошек, чьи дорогущие авто не могли сдвинуться с места. «Нечего было ехать к нам. Почему они остались на зиму? Хотели заработать побольше!».

Температура стала расти. Глыбы снега превращались в огромные обкусанные корки с бурыми или даже черными краями. Ослепительные лучи наполняли улицу светом от дорог до самых высоких крыш; стало плюс 7, потом плюс девять; температура не остановилась на этом. За всю жизнь Таня не видела таких сезонов. Ей было очень интересно, и все свободное время она гуляла по городу.

Она видела районы с большими деловыми зданиями, где почти все звери были иностранного происхождения. Кралепорские волки туда заходят очень редко. Таня заметила волков с золотисто-желтым окрасом – судя по одежде и манере говорить, эти волки родом не из Кралепора. В тех районах есть огромные торговые центры. Вдоль границ богатых районов тоже идет торговля: ежи и зайцы стоят возле коробок на земле и стараются продать изделия народных промыслов. Внутрь района они боялись заглядывать из-за камуфляжных псов. Рыжие псы стоят не только на границе района, но также у входа в деловые центры и постоянно циркулируют. Если иметь хорошую подготовку (как у Тани) можно найти дорожки в обход псов и довольно долго гулять по тем районам. Можно даже пройти в здания. Бездокументных зверей псы весьма грубо выгоняли, выбрасывали прочь. Таня издали выследила одного типчика из числа куньих – это явный жулик, он незаметно вытаскивал вещи зайчиков, и не взял много лишь по причине отсутствия личной нужды в товаре. Таня хотела сказать об этом зайцам прямо; типчик стал очень быстро двигаться по району, поэтому Таня решила сперва проследить за ним. Тип шел, подпрыгивая, подергивая блеклым хвостом. Он нисколько не ориентировался по следам; наверное, знал, что именно по этому пути именно в это время псы Надзора не гуляют. Типчик добрался до большого пузатого дома, увидел псов при входе – но не убежал, а направился прямо к ним. Юрким движением он сунул офицеру что-то и быстро побежал за стеклянные двери. Таня, подумав, решила сходить в похожий дом. Благодаря паспорту и удостоверению псы не могли ее выгнать; они смотрели угрюмо, даже скалились. Таня гордо махнула хвостом и пошла вдоль блестящих сцен.

Практически вся торговля идет на зеленые банкноты. Красненькие предлагают обменять по дикому курсу. Рядом висит реклама различных услуг. Там требуется большое количество зелененьких. Таня показала язык собаке – та на огромном фото смотрела на всех лукаво и говорила «Неужели вы еще не купили иностранное что-то там такое» (последних слов Таня не смогла перевести). Она видела толпы собак, кошек, среди них встречают зайцы и барсуки, одетые не как те, что стоят у границ района. Надо полагать, эти гораздо богаче. Таня ловила отдельные следы кралепорских волков, но самих волков не встречала. На нижних этажах расположены технические и рабочие помещения. Там готовят пищу, там также готовят другие товары, из числа тех, что продаются выше. Таня смотрела на вывески и поражалась: какая-то чепуха, глупость, вязанка хвороста – но и та стоит дороже книг, если пересчитать на красные. Настоящих книг в продаже она еще не увидела. Таня пришла к выводу, что в этих центрах все абсолютно не серьезное. Однако время от времени она заглядывала в эти центры. У нее не было цели что-либо купить, и она презирала почти всех, кого там видела. Ее привлекали сочетания красок: даже если там не было явных графических композиций, цветовое обрамление было очень выразительным. Правда, не везде. Таня решила найти приятные цвета и запомнить их.

Все хозяйствующие субъекты неохотно брали на работу волков, поскольку те периодически ругались с псами. В самых роскошных зданиях требуется внести плату при входе, но таких довольно мало; в большинство мест волки могли пройти, если очень хотели. У кого-то там работали родственники – исключительно на должностях, где надо усердно работать руками. Молоденький, очень худой волк ходил быстрым шагом вдоль витрин, залов, стараясь держаться подальше от всех иностранцев. Ему давно нашел нужный этаж и место, ему нужно было пройти под него, но там постоянно вертелись псы и офицеры Надзора. Он искал другой путь, проходил почти километр, возвращался. Спускаться можно было только по двум из лестниц. Одна из них оказалась заперта. У второй постоянно кто-то был. Волк не хотел привлекать к себе внимания и постоянно уходил от нужного места. На том этаже расположены многочисленные закусочные, рестораны. На этажах ниже – рабочая зона. Он уже изрядно устал – еще до того, как попасть в район, ему пришлось пройти много километров. Он вздохнул чуть грустно. Лестница перестала быть заполненной все время. Улучив момент, он сбежал вниз и попал в комнату, где все громыхало.

Он видел медведей и усталых енотов. Вдалеке вручную готовят тесто сразу 10 видов.

– Сестричка! – юная волчица заулыбалась, замахала. К ней подскочил администратор. Девушка успела сообщить брату время, когда она освободится; где встречаться, она не говорила. Администратор стал махать руками и рыжим хвостом. Потом он принялся шуметь на медведей, а те покорно ее слушали. Брат девушки сжимал кулаки, пока бежал по лестнице и по этажу. Перед ним впереди оказались кошки в цветных майках до колен. Потом выбежали два юных пса с очень дорогими приборчиками. Молодой волк остановился и сказал громко: