Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Вполне обычным тети-Дусиным развлечением, к примеру, было присесть на скамеечку среди ожидающих своей очереди к терапевту бабушек и начать свой альтернативный прием, активно агитируя за молитву и пост. Или, подловив выходящего от невропатолога пациента, поинтересоваться, чего новенького доктор назначил, а потом бац – и заявить: мол, неплохо, неплохо, но это же химия голимая, а вот если по полчаса в день стоять на голове (хошь покажу как? Нет? Да мне не сложно!), то никакого винпоцетина [5 - Винпоцетин – корректор нарушений мозгового кровообращения.] не понадобится, вся кровь от задницы отольет и к мозгам нужные вещества враз доставит. А уж сосуды как расширятся! Главное, чтобы глазки не полопались, но это дело привычки.

На все попытки как-то придушить ее прекрасные порывы Дульсинея Подольская вставала в асану оскорбленной невинности: дескать, из лучших же побуждений! Для вас же стараюсь! При чем тут лицензии и сертификаты – народная же мудрость!

Однажды, правда, нашла швабра на высоковольтный кабель. Вернее, тетя Дуся на окулиста. Доктор, отпустив с приема пацаненка с тяжелой и сложной формой какой-то там глазной патологии, вышла следом в коридор и застала Дульсинею Подольскую в самый разгар альтернативной консультации. Та вещала мальчику и его родителям о том, что все его невзгоды – от смартфона, который тут же и предлагала утопить в ведре, поскольку со злом надо бороться радикально. Перехватив санитарку на сакраментальной фразе о молитве и посте, окулист взяла ее на буксир и потащила к кабинету психиатра. Прикрикнув, чтобы сидела и не смела никуда уходить, доктор зашла к коллеге и выдала в красочных выражениях весь anaemnesis morbi [6 - История болезни (лат.).], потребовав в конце принять хоть какие-то меры.

Дульсинея все это время внимательно слушала, подкравшись на цыпочках к приоткрытой двери. Психиатр отвечал вполголоса, но разобрать слова «конституциональная глупость», «йогическая сила» и «бесперспективняк» она все же смогла. После чего тихонько прикрыла дверь и рванула на выход. Как была, в халате веселой расцветочки.

Забег ее закончился у здания местного суда, куда тетей Дусей и были поданы два заявления. Первое – на окулиста, находящегося в коррупционном сговоре с производителями смартфонов: иначе с чего бы ей их защищать? И второе – на психиатра, причинившего ей моральный вред и уронившего ее достоинство, обозвамши дурой.

Потом судья имел беседу с докторами, по итогам которой состоялась еще одна, снова с Дульсинеей.

– Что касается вашего первого заявления, – сказал он, устало потирая переносицу, – то вы, конечно, можете попытаться. Но сначала придется доказать – не горлом, а объективным исследованием, – что смартфоны действительно вызывают такое заболевание. Готовы вложить в это свои деньги? Нет? Может быть, тогда сами выучитесь на окулиста и сами займетесь этим вопросом? Тоже некогда? А как тогда насчет ответственности за клевету? Вот и ладно. Теперь что касается второго. Евдокия Степановна, я беседовал с доктором, с его коллегами – да практически со всем вашим коллективом. И скажу вот что. Если нечто вроде «дебил» или «салонный дурак» говорит некто с улицы – это оскорбление. Если министр иностранных дел – это оценочное суждение утомленного человека, ставшее мемом. Если же что-то в этом роде говорит доктор – то это диагноз. В данной ситуации – уточненный. Прозвучавший во время консилиума на тему профпригодности.

Бах у тебя просто потрясный!

Разговорились мы тут как-то с коллегой, командированным в военкомат. И речь зашла, само собой, о призыве.

Вспомнили отвязные девяностые. Сравнили с нынешними временами. И оба пришли к выводу, что призывник-то совсем другой пошел. Страшное дело: в армию хочет! Причем поголовно. Причем даже тот, которого и близко к казарме подпускать нельзя. Голоса ему, понимаешь, велят Родину защищать и шепчут, что та в опасности. Нет, спасибо, конечно, что предупредил, но найдется кому. Н-да, бытие не только сознание определяет, но и продуктивную психосимптоматику.

А ведь в те же девяностые, кого ни спроси насчет долг той самой Родине отдать – так сразу все одесситы: «ой, да откуда такие проценты?», «ой, да я вас умоляю, я столько не занимал!». Косили, соответственно, чаще. Даже по нашим статьям, хоть таких и не сильно много находилось. Порой достаточно было объяснить, как проходит обследование и каковы перспективы. Или пообещать определить в нервно-психические войска. Ага, где тельняшки выдают и на зебрах верхом учат ездить. Но находились кадры. Порой настолько умелые и изобретательные, что аж в ступор вгоняли. А то и в развернутый эпилептический припадок, добавил коллега. И поведал историю.

Миша (назовем его так) не мог бы назвать себя классическим ботаном. Нет, учился он хорошо и даже на физкультуре показывал непоследние результаты. Вот только компании сверстников не очень любил. И конфликты предпочитал разруливать не кулаком, а добрым словом. Поэтому – да, скорее ботан, но больше в душе, чем внешне. И этой самой душе было как-то неспокойно: те, кто был постарше и уже вернулся из армии, такого успели рассказать, что Миша понял – не про него уставы писаны. Значит, надо что-то делать. Перебрав перечень статей для «негодников», он было приуныл и стал напевать, мол, всегда быть в каске – судьба моя: такому лосю ни язву, ни грыжу, ни плоскостопие изобразить не удастся. Но потом полистал нужную литературу – и просиял. План сформировался.

На призывную комиссию Миша пришел с легкой улыбкой на устах, с плеером и в наушниках. Поболтал с одноклассниками, побродил по коридору – и вдруг рухнул на пол, забившись в эпилептическом припадке. Выбежавший на крики ребят медицинский персонал подтвердил: да, натуральный эпиприпадок, генерализованный, с пеной изо рта и прикушенным языком. Вкатили реланиум, перенесли на кушетку, повернули на бок, дали отлежаться – и выписали направление на обследование в психдиспансер. Да, не удивляйтесь: в те годы эпилептики проходили обследование по психиатрической линии и эпилепсию подтверждали или опровергали психиатры.

За неделю Миша успел познакомиться и с постоянными обитателями отделения, и с ребятами, которых тоже прислали на обследование. Ничего страшного, главное – режим надо четко соблюдать. Вот только доктор не сильно порадовал. Нет, мужик-то нормальный. Но въедливый. Все удивлялся, почему на электроэнцефалограмме никаких признаков болезни. И откуда тогда припадок на ровном месте? Успокоил: мол, ничего, еще недельку посмотрит, там видно будет. Пришлось корректировать план и озадачивать брата.

Вскоре вместе с сигаретами, чаем и пакетом вкусняшек брат передал Мише наушники и плеер. Санитары пожали плечами: дескать, твое дело, только будь добр, сам следи за своими вещами.

А на следующий день доктора буквально выдернули из кабинета сразу после утренней пятиминутки: у Миши случился припадок. Снова полноценный, развернутый. А через пять минут – у его соседа по палате. А следом – у санитара.

– Да что же это за эпидемия с ударением на «эпи»! – Врач окинул взглядом троицу, мирно посапывающую после приступа.

– Они музыку слушали, доктор, – сдал болезных парнишка из злосчастной палаты.

– Какую музыку? – не понял врач.

– Классическую, – с радостью пояснил парень, протягивая плеер с наушниками, – фуги Баха. Мишу унесли, а плеер так на кровати и лежал. Они и полюбопытствовали. Ну и…

– Ну на фугу [7 - Фуга, в медицинском понимании – это особый вид расстройства сознания, когда под воздействием мощного травмирующего фактора человек бежит, уезжает – в общем, покидает привычное место обитания – и там, где он наконец прекращает свое бегство, он словно начинает жизнь с чистого листа, полностью или частично забывая, кто он, откуда и что с ним когда-то происходило.] пока не тянет, – с сомнением пожал плечами доктор, покосившись на троицу и взяв в руки устройство, – а с припадками надо разбираться.

Разбираться, впрочем, пришлось недолго. Плеер сразу показался… неправильным, что ли. Нет, кассета с фугами Баха в нем действительно была. Вот только само устройство оказалось с апгрейдом. К задней его стенке синей изолентой был прикручен отдельный блок, крупнее самого плеера, и вот как раз по поводу него у доктора к Мише появились вопросы.

– Конденсаторы, резисторы, дублирующая проводка и контактные пластины на обивке наушников. Что еще? Ах да, кнопкой воспроизведения цепь замыкается… Миша, да тебе можно давать свидетельство о рацпредложении! Это же надо – своими руками собрать портативный аппарат для электросудорожной терапии! Как сообразил-то еще?

– Было где литературу найти, – потупился Миша. – А с электрикой разобраться не проблема. Доктор, на меня ребята сильно злые?

– Они еще не знают, что к чему. Пока думают, что в плеере какой-то дефект.

– Может, не стоит их разубеждать? – с надеждой посмотрел парень.

– Я подумаю. – Доктор покрутил в руках устройство. – Бах, говоришь? Надо же, как сильно действует классика на неокрепшие умы. Потрясающе, не побоюсь этого слова. С первых нот плющить начинает. А потом колбасить.

– Ты его списал в итоге? – спросил я.

– Пф-ф! При такой-то готовности к самоповреждениям, помноженной на изобретательность? – фыркнул коллега. – Конечно, списал. Как ты сам понимаешь, не по эпилепсии. Зато на психопатию накопалось столько, что и придумывать ничего не пришлось. Но каков кадр, а!

У вашего кота депрессия?

Оксана тут однажды рассказала об одной из пациенток, что была у нее на приеме, и я вспомнил то ли анекдот, то ли реальную историю, которую несколько лет назад увидел на каком-то из дачных форумов.

Дело было так. Завелись у одной дамы на даче кроты. Вот и озаботилась она тем, как бы их спровадить. Ставить кротоловки и всякие прочие капканы побоялась – потом же трупы в руки брать, где-то хоронить, а у нее к грызунам отношение трепетное, до визга в диапазоне ультразвука. О, кстати, ультразвук! Что-то там говорили про устройства, генерирующие такие вибрации. Мол, не переносит тонкий слух грызунов такого безобразия, и они, упаковав все нажитое непосильным трудом… в общем, удирают они с участка. Приходит в дачный магазин, обращается к продавцу – и тут понимает, что не может вспомнить, как правильно назвать это устройство. Помнит только про ультразвук, про вибрации и про кротов. И, соответственно, просит вибратор для крота. Продавец, в лучших традициях английских дворецких, ни на секунду не изменив каменного выражения физиономии, с участием интересуется: «Вашему кроту скучно?» Ну да бог с ним, с отступлением, теперь о том, почему оно мне вспомнилось.

Пришла к Оксане на прием ее давнишняя пациентка. Из довольно благополучных – как в плане клиники, так и в плане прогноза. Так, время от времени неврастения напоминает о себе, и, если уж совсем начинает докучать, приходится что-то предпринимать по этому поводу: лекарства попить или с психотерапевтом позаниматься.

Но на этот раз у нее-то как раз никаких жалоб не было: все спокойно, все стабильно. Пришла она попросить амитриптилин… для своего кота.

– У вашего кота депрессия? – Доктор, едва заметно приподняв брови, поглядела на посетительницу поверх очков.

– У моего кота, простите мой плохой французский, ссаная депрессия, – вздохнула та. – На самом деле я затрудняюсь предположить, что же с ним такое, лучше расскажу все по порядку.

Где-то с год назад нашла она то ли в подъезде, то ли на улице брошенного кота. Бенгальского, между прочим. Не мне вам объяснять, какими глазами может смотреть кот, когда ему что-то очень нужно. Мультфильм про Шрека все помнят. Вот и дама не устояла, приютила. Сложно сказать, каков был анамнез у животинки до его повторного усыновления, вот только клиника поперла едва ли не на следующий день. Кот пошел везде мочиться. Новая хозяйка уж и терпела, и увещевала, и всякими хитрыми аттрактивами к лотку приучала – без толку. Смотрела видео про то, как надо воспитывать скотину, – все напрасно. Кот, приравняв квартиру к большому двухкомнатному лотку, был готов помереть от полиурии, но священный долг освоения нового жизненного пространства выполнить.

Последней, простите за невольный каламбур, каплей стал его опус в – не поверите – только-только купленной микроволновке. Причем настолько качественно он там отметился, что ни по гарантии, ни просто за деньги микроволновку у его хозяйки не приняли. Стоило ей открыть дверцу, как персонал ремонтных мастерских, глотая слезы и пытаясь дышать пореже, переводил стрелки на приемщиков лома. Ну или еще где-нибудь прикопать поглубже советовали. Но чтобы ремонтировать ЭТО – свят-свят-свят!

В общем, повезла она… не микроволновку, а кота… нет, не прикапывать поглубже, а к ветеринару. Снова нет, не усыплять, а на консультацию. Тот выслушал, на скотинку полюбовался, подумал – и назначил коту курс инъекций амитриптилина. То ли исходя из его основного действия как антидепрессанта с седативным эффектом, то ли из побочного – вызывает амитриптилин задержку мочи, потому порой и применяется при ее недержании, то ли с целью задействовать все в комплексе.

Вот только каждая такая инъекция амитриптилина в ветклинике по стоимости выходила дороже, чем его упаковка из десяти ампул в обычной аптеке. Вот и пришла дама к Оксане Владимировне за лекарством – мол, сама ему колоть буду, сколько ветврач предписал. Вот, смотрите, листок с назначениями.

– Но вы же, надеюсь, понимаете, что выписать амитриптилин на кота Фарисея с моей стороны будет экстравагантным даже для нашего родного дурдома поступком? – спросила доктор. – Поэтому выписываю на вас как на хозяйку. Так что диагноз «ссаная депрессия» оставим для внутреннего пользования.

Продавец страхов

Был не так давно в банке – надо было забрать новую карту – и в процессе ее оформления слушал долгий монолог сотрудника, который активно пытался продать мне страховку вклада. От пропажи, от покражи, таза медного поклажи… И размышлял о том, что страховые агенты превзошли самых успешных алхимиков. Те-то честно искали философский камень, чтобы свинец в золото превращать. Но чтобы вот так – деньги из воздуха… нет, даже не из воздуха, а из наших страхов и опасений… А потом вспомнил одного своего пациента.

Приходит он довольно редко: ну есть у человека навязчивые страхи, но чаще всего он сам с ними справляется. Вот когда перестает справляться – тогда на огонек и заглядывает. Да и некогда ему: будучи по складу своему кверулянтным [8 - Кверулянтство – непреодолимая тяга к сутяжничеству.] (хотя сам он называет это качество болезненной непереносимостью мировой несправедливости), Матвей Егорович большую часть своего свободного времени занят оттачиванием своего мастерства в эпистолярном жанре. Письма человек пишет. То в суд, то в ЖКХ, то в какое-нибудь общество защиты кого бы то ни было от чего бы то ни было. Нет, поводы вовсе не надуманные и не галлюцинаторно-бредовые, а очень даже реальные. Просто большинство из нас с вами не стало бы по ним заморачиваться, а он – не может иначе.

А как потратит запас нервических сил на поле боя добра с разумом – так и начинают одолевать бойца очередные навязчивые страхи. Собственно, когда на этот раз он появился на пороге кабинета, я и подумал, что имела место очередная битва. Но ошибся: она только предстояла.

Спросил, что же на сей раз довело столь занятого человека до наших е… пардон, палестин. Матвей Егорович смущенно улыбнулся: все как обычно. Только вот страхи новые, необычные. И на сей раз он прекрасно знает, откуда дровишки. То есть мыслишки. Из банка.

Пошел он (как и я сейчас) в банк менять карточку на новую. А там энергичный и обходительный молодой человек сидит. Все уже почти оформил и вдруг спрашивает: а не хотите ли вы застраховать свои кровные? У вас-де есть чем поживиться всяким интернет-мошенникам и онлайн-жуликам. Они, знаете, какие ушлые да ловкие? А ваш вклад весь такой беззащитный, весь такой доступный. Облапошат же, говорит, в момент. В общем, почти уговорил, еле успел Матвей Егорович выторговать себе время на подумать.

Вот и думал он все эти дни. И чем больше думал, тем страшнее становилось. Все казалось, что так и сжимается кольцо врагов вокруг его банковского счета. Что уже подбирают они к нему ключик. Раз по пять на дню проверял – ф-фух, еще не подобрали. Каждый день придумывал новый пароль. Все равно не полегчало – страх не отпускал. Последние две ночи почти не спал. А сегодня с утра плюнул и пошел на прием.

– Матвей Егорович, это называется – вы счастливо нашли друг друга. Ведь, по сути своей, вся страховая система держится на навязчивом опасении клиента, что наступит страховой случай. И прямая должностная обязанность страхового агента – привить клиенту такую обсессию.

– Но ведь это же причинение вреда психическому здоровью граждан! – взвился Матвей Егорович. – Надо что-то с этим делать!