На стол перед Збруевым карточным веером легли красочные цветные фотографии. Все еще хмурясь, при мысли, что будет случайно замечен в такой компании кем-нибудь из знакомых, Збруев неспешно потянулся за снимками и принялся их рассматривать. Да – сомнений быть не могло. Он сразу узнал Сашку. Вот он в компании таких же бритоголовых юнцов на каком-то митинге, что-то выкрикивает, тряся кулаком, вот он же, рука вскинута в нацистском приветствии… Еще фотографии, еще…
– Ладно, я Вам верю. И что же дальше, Вы говорили о каких-то проблемах?
Собеседник, прежде чем ответить, оценивающе глянул в глаза Александра Дмитриевича и, аккуратно собрав фотографии в стопку, сунул ее во внутренний карман. Збруев невольно обратил внимание на бледные ухоженные кисти его рук, на правой синела полустертая неумелая татуировка: «Лис».
– Детское баловство, – перехватив его взгляд, пояснил Георгий Сергеевич. – Так вот, Александр Дмитриевич, основная проблема в том, что наше движение находится на переднем крае борьбы за спасение нации. Ведь Вы не станете отрицать, что русский народ в настоящее время переживает глубокий национальный кризис? Я не буду углубляться в анализ внутриполитической и международной ситуации, Вы, безусловно, не хуже меня понимаете, что мы живем в критический момент истории, когда решается быть или не быть русской нации как таковой. Поэтому я предлагаю Вам посильно поучаствовать в нашей борьбе, внести так сказать вклад…
– Я же предупреждал – денег не будет! И то, что вы смогли запудрить мозги моему племяннику, еще не значит…
Георгий Сергеевич на протяжении этой гневной отповеди лишь укоризненно качавший головой неуловимым жестом фокусника выложил на стол еще одну фотографию. На ней рослый бритоголовый парень что-то швырял в стеклянную витрину. И парень выглядел вполне узнаваемо, несмотря на легкую размазанность фигуры из-за быстроты движения. В углу притулились цифры времени и даты. Снимок сделали вчера в девятнадцать часов тридцать одну минуту.
– Что это? – слегка охрипшим голосом произнес Збруев, хотя уже прекрасно понял и что, и почему ему показали это. Сообщение о поджоге и погроме в ресторане «Альбатрос» было новостью дня и постоянно комментировалось в газетах и на местных телеканалах.
– А Вы приглядитесь внимательнее, особенно к интерьеру, так сказать. Узнаете? Правда, забавное фото? – явно издеваясь, посоветовал Лис.
С минуту Збруев внимательно изучал фотографию, потом, брезгливо сморщившись, отбросил ее от себя.
– Монтаж? – неуверенно предположил он.
Георгий Сергеевич в ответ лишь расплылся в широкой улыбке. Нет, конечно, никакой не монтаж, слишком уверенно держится этот фашист. Понимает, что все козыри сейчас у него. Попади этот снимок в правоохранительные органы и Сашке мало не покажется. Вся милиция и областное ФСБ, наверняка, со вчерашнего вечера землю носом роют в поисках виновников происшествия прогремевшего даже в федеральных новостях. А тут такая шикарная возможность! Ухватятся сразу, а ведь, как смутно вспоминается из виденной с утра передачи там несколько человеческих жертв. Отмерят парню на полную катушку.
Эх, Сашка, Сашка… Как же ты так влип-то, парень? Как вообще мог такое сотворить? Хорошо, покойный отец не видит этого… Збруев на секунду прикрыл глаза, вспоминая погибшего несколько лет назад в автомобильной катастрофе младшего брата. Они всегда были очень близки, рано потеряли умершего от рака отца и с тех пор Александр, почувствовав себя старшим мужчиной в семье, как мог заботился о младшем братишке, всячески его поддерживал и помогал. К Сашке он относился как к родному сыну, своих-то детей Бог не дал, да он и не стремился к обзаведению семьей. Сначала все не до этого было, крутился не жалея сил, из кожи вон лез, лишь бы заработать достаточно денег – обеспечить себя и старушку мать с младшим братишкой. А потом уже как-то не получалось, то ли женщины достойной не попалось, то ли не смог ее вовремя разглядеть, только ни с одной из многочисленных подруг ничего серьезного так и не сладилось. А разменяв пятый десяток искать спутницу жизни Збруев посчитал глупым и смешным. Так что Сашка – родная кровь, оставался единственным и любимым наследником, а может быть, как он в тайне надеялся, и продолжателем его карьеры в компании.
Теперь всем мечтам и планам приходил конец, жизнь недрогнувшей рукой внесла свои жесткие коррективы. Видно, где-то не доглядел, слишком много времени отдавал работе. Лишь баловал парня деньгами да подарками, а того чтобы поговорить по душам, разобраться как живет, да чем дышит, все времени не хватало. Вот теперь будет тебе время, старый осел! Лет пятнадцать влупят любимому племяннику, на свиданках обо всем наговоритесь. Так, стоп! Только не сдаваться, не впадать в панику! Улыбчивый фашист напротив, принес снимки мне, а не в милицию, да и в милицию ему пойти не просто – наверняка ведь Сашка оказался там по их приказу, значит им самим не в масть обнародовать этот факт. Так что еще не все потеряно, еще потрепыхаемся! Только спокойно, Саня, спокойно. Мысленно досчитав до десяти, Збруев открыл глаза и холодно глянул в блеклые бельма фашиста.
– И что теперь нужно от меня?
– А Вы хорошо держитесь, – уважительно прокомментировал собеседник. – Умения держать удар Вам, я вижу не занимать. Ну что ж, мы с Вами разумные люди и всегда сможем договориться. Только, я Вас умоляю, не зависимо от исхода переговоров, не надо давать команду Вашим мальчикам из СБ разбирать меня на части. Не люблю, знаете ли, насилья. Да и негативов у меня при себе естественно нет.
– Да, да… – продолжил Георгий Сергеевич, поймав наигранно непонимающий взгляд Збруева. – Я имею в виду тех ребятишек в бежевой «шестерке» на другой стороне улицы.
Збруев с усилием сглотнув, утвердительно кивнул, признавая свой прокол и мысленно матеря последними словами отставного фээсбэшного майора, не сумевшего даже толково организовать наружное прикрытие.
– Итак, я уже говорил, мы ждем от Вас посильного вклада в дело нашей борьбы…
– Короче, сколько?
Георгий Сергеевич огорченно покачал головой с видом английского лорда удрученного бестактностью собеседника и вытянув из внутреннего кармана простую шариковую ручку быстро написал на салфетке цифру с многими нулями.
– Да Вы с ума сошли?! Откуда столько!
– Соберете, Александр Дмитриевич, соберете, – успокаивающе закивал собеседник. – На святое дело жалеть презренный металл нельзя. Если бы сумма была нереальной, мы бы ее не просили. Мы же серьезные люди, Вы удивитесь, если я скажу, как долго наши финансисты изучали Ваше материальное положение, прежде чем я обратился с этой просьбой. Хотите, подскажу Вам номера счетов, с которых можно взять эти деньги?
Ручка вновь замелькала над салфеткой. В горле у Збруева неожиданно пересохло, и он жадно глотнул холодной минеральной воды из стоявшего на столе бокала.
– Но это не мои счета, это деньги компании. Я не могу распоряжаться ими в личных целях.
– Ну что Вы, Александр Дмитриевич, как малое дитя, право слово. Ну возьмете взаймы у компании, потом погасите долг потихоньку, а с Вашим положением об этом и сообщать никому не потребуется…
Збруев при этих словах изругал себя последними словами, действительно это было бы реальным выходом и могло выгореть если бы… Это «если бы» всегда вмешивается в планы которые строит самонадеянный человек, полагающий себя не иначе как от врожденного слабоумия хозяином собственной судьбы. И в момент когда казалось бы все удалось и получилось как надо, маленькое и незначительное «если» в одночасье ломает и рушит все. Георгий Сергеевич – умненький подлец, рассчитал правильно. И Збруев однозначно согласился бы, ради спасения любимого племянника он был готов и на большее, чем обворовать родную компанию, если бы… Если бы вместо заколки для галстука не висел сейчас на Александре Дмитриевиче миниатюрный радиомикрофон, гнавший по равнодушному эфиру все сейчас сказанное прямо под магнитофонную запись сидящему в дурацкой бежевой «шестерке» начальнику СБ.
Тяжело вздохнув и чувствуя, как одномоментно постарел на десяток лет, Збруев покачал головой.
– Это невозможно. К тому же Вы блефуете. Если передать эту фотографию в органы, пострадает и ваша организация. Сашка ведь молчать не будет, а если и решит сыграть в героя, то там найдутся спецы его разговорить. Не то дело, чтобы скрупулезно блюсти законность…
– Да бросьте, никакого блефа, – вновь жизнерадостно улыбнулся фашист. – Исполнители – все молодняк, их не жалко, пусть пострадают за дело спасения нации. Мученики нам нужны. А про своих руководителей они не знают ничего, так что вывести ни на кого не смогут. Разве что сдадут адрес, где с ними работали, так там съемная квартира без оформления договора, к тому же срок уже выходит. Вот и все!
«Ну и паскудная же у него улыбка», – про себя подумал Збруев с кряхтением поднимаясь из-за стола. Почему-то даже это простое действие далось с трудом, напряженно покалывало сердце и, не поймешь с чего, накатила одышка, как после тяжелой работы.
– Я подумаю над Вашим предложением. Как с Вами связаться?
– Вообще-то со мной рекомендуют не связываться! Не плохой каламбур, правда? Я сам позвоню Вам, скажем дня через три…
– Через две недели, раньше мне не успеть.
– Уговорили, через неделю, – жестко отрезал фашист и отвернулся, показывая, что разговор окончен, и назначенный срок обсуждению не подлежит.
Беседа с начальником службы безопасности была тягостной и длилась уже, казалось Збруеву, целую вечность. Крепкий и коренастый как гриб боровичок, отставной майор буквально вымотал его, вопросам не видно было конца. Фээсбешника интересовало все, что хоть как-то связано с Сашкой: как учиться, с кем дружит, что предпочитает из еды и так далее. Самое неприятное, что никакого смысла в учиненном допросе Збруев не видел. Сразу после встречи в «Венеции» орлы из СБ попытались отследить шантажиста, но в очередной раз потерпели неудачу. Тот ушел от них, как от первоклассников, легко и непринужденно, воспользовавшись проходным двором, выведшим на другую улицу, где его видимо заранее ожидала машина.
Теперь Збруев с начальником СБ уже два часа ломали голову над планом Сашкиного спасения. Запрошенная сумма, если не воспользоваться теперь заведомо невыполнимым вариантом шантажиста, была нереальной. Даже продав все свое имущество Збруев не смог бы набрать необходимого количества денег. Вариант силовой акции против «Русских волков» тоже, не смотря на всю его соблазнительность, пришлось отбросить. Не было точных сведений о месте содержания негативов, а вычислять и штурмовать все конспиративные квартиры организации им явно не по силам. Один план действий сменялся другим, и все они тут же отбрасывались в виду явной фантастичности. В директорском кабинете уже было не продохнуть от висевших в воздухе клубов табачного дыма, а секретарша Людочка перетаскала совещающимся немыслимое количество кофе.
Наконец, раскрасневшийся от продолжительного мозгового штурма, начальник СБ, с видом человека на что-то решившегося после долгих колебаний, хлопнул директора по плечу и с неожиданной фамильярностью заявил:
– Знаешь, Митрич, пока все это бесполезно. Ничего при таком раскладе мы не сделаем. Нужно выиграть время. Провести разведку, пощупать так сказать противника вплотную, найти слабые стороны, а уж потом что-то предпринимать. Ты ж пойми, это же не наш контингент, мы все больше на уголовников да бандитов ориентируемся, а эти то политические… Мы по таким и не работали никогда. Так что тут надо внимательно жалом поводить, пораспрашивать знающих людей, пощупать…
– Много ты за неделю нащупаешь! – оборвал его Збруев.
– Так и я о том! – подхватил отставной фээсбешник. – Время нам нужно! А значит недели мало, сечешь? Твой оболтус должен на время исчезнуть, лучше всего вообще из страны. Смысл его сдавать, если он неизвестно где, и к ответственности его не привлечешь? Надо его отправить куда-нибудь подальше, и не в турпоездку, а так, чтобы он здесь как минимум три-четыре месяца не отсвечивал.
– Ну и куда я его отправлю на такой срок? Может прикажешь ему квартиру в Париже купить? Так тогда легче заплатить, дешевле выйдет. Да еще ведь и документы на выезд надо суметь за неделю оформить…
– В Париже не надо, – задумчиво протянул начальник СБ. – А вот страна такая есть в Африке, Экваториальная Дагония, не слыхал? Вот туда в самый раз будет.
Збруев посмотрел на майора, как на умалишенного. Что, мол, за бред ты несешь? На солнышке перегрелся? Но начальник СБ, ничуть не смутившись, продолжал:
– Ты просто не в курсе. Это по нашей линии информашка проходила из Москвы, с центрального офиса. Требуются молодые спортивные мужчины для работы в новом филиале компании в этой самой Дагонии. Там вроде как нефти до черта, а разработку ведут америкашки, причем без особого размаха, вот наши и пытаются у них кусок оттяпать. Ну там требования к кандидатам, по здоровью в основном, и зарплата довольно высокая. А отбор проводит один мой бывший коллега, он сейчас в нашей московской СБ пашет. Так что это как раз вариант. Поедет в Африку, там его сам черт не найдет, не то что эти траханные фашисты. А мы пока здесь подумаем, что можно сделать. В любом случае хоть время давить не будет. Да и при самом худшем раскладе достать его из Африки сложновато. В крайнем случае, попросит политического убежища, там президентом какой-то людоед, вчера с пальмы, за пару штук зеленых самому дьяволу убежище предоставит. Ну, как тебе?
Збруев думал. Как-то сомнительно все это звучало, по-детски: Африка, экзотическая страна, непонятный филиал… Но с другой стороны ничего больше придумать все равно не удалось. А чем черт не шутит, может и правда все получится. Ну поработает Сашка в этом филиале с полгода, это даже полезно, жизненный опыт и все такое…
– Ладно, согласен.
Казанский вокзал оглушил непривыкшего к бурному ритму столичной жизни Сашку, он бестолково озирался, пробиваясь сквозь плотную толпу спешащих куда-то людей, чувствуя себя абсолютно потерянным в этом потоке. Москва встречала его удушающей бензиновой вонью и хмурым небом, низко нависшим над головой. Впрочем ему было все равно. После событий в «Альбатросе» и бурного разговора с дядей Сашка впал в какое-то отупелое состояние, из которого ничто не могло его извлечь. Его абсолютно не взволновало известие о необходимости срочного отъезда в далекую чужую страну, он как сторонний наблюдатель, которого все это абсолютно не касается, следил за торопливыми сборами в дорогу, вполуха слушал причитания матери, которую дядя не счел нужным посвятить в причины столь скоропалительного бегства из родного города. Весь мир как бы поблек и потерял реальность, все происходящее за последние дни казалось лишь дурным сном. Реальным было только бледное лицо девчонки-официантки с широко распахнутыми в ожидании удара глазами. Это лицо не отпускало, все время всплывая перед мысленным взором, и голос, тихий печальный голос повторяющий одну и ту же фразу: «За что ты убил меня?» Сашка понимал, что он элементарно сходит с ума, что и лицо девушки и голос, которого он никак не мог слышать раньше ни что иное, как плод его воображения. Но, несмотря на это понимание, видение не делалось менее реальным.
Резко встряхнув головой, он попытался отвлечься от невеселых мыслей. В конце концов, сюда он приехал не отдыхать, а работать и, прежде всего, следовало позвонить по телефону, что перед отъездом передал крепко сбитый хмурый мужик. Сашка смутно помнил, что встречал его у дяди на работе, вроде бы он там заведовал службой безопасности. Присев на кстати подвернувшуюся скамейку, Сашка быстро натыкал на мобильнике телефонный номер. Трубку сняли почти сразу.
– Это Александр Збруев, меня просили позвонить…
– Ты где сейчас? – прервал его резкий начальственный голос.