Бесы 3.0

– Хватит собачиться! Лучше напомните, что там у нас на сорок третьем?

– Консалтинг какой-то. Семинары всякие, тренинги.

– Отстой. Кто говорил – блатная? Никакая не блатная. Повезло. Должно ж кому-то везти в этих чёртовых башнях.

Наблюдавший за происходящим следователь Анатолий Панфилов радовался тому обстоятельству, что прибыл в эти «чёртовы башни» так вовремя. В главном следственном управлении подполковник Панфилов не зря имел статус везунчика. Умение появиться в нужный момент считалось его фирменным стилем. Вот и сейчас навык сработал на все сто.

Панфилов развернул записку, на которой по старинке карандашом было написано:

«На крыше мира ровно в полночь. Твоя Махаллат».

Записка была найдена в кармане самоубийцы, сбросившегося три дня назад с крыши самой высокой пока в Москве башни «Федерация» с высоты 373 метра. Перед тем, как прийти сюда, Панфилов подготовился: прочёл в энциклопедии, что Махаллат – имя дочери одного из приспешников дьявола, женщины-демона, командующей легионом смерти.

«Вот, значит, как теперь именуют администраторов…»

Подполковник уже давно не удивлялся странным прозвищам, которыми одаривает себя современная молодёжь. Девушка, только что выигравшая «мерседес», никак не походила на грозного демона, скорее, на озорного чертёнка из какого-то мультфильма. Живое симпатичное лицо, короткая стрижка с торчащими во все стороны чёрными, словно гудрон, волосами. Кто-то шушукался насчёт пятнадцатилетнего возраста, но нет – то был просто имидж. Бывают на свете прекрасные создания, чей возраст так сразу и не определишь. Выходило так, что именно она оказалась тем человеком, с которым у самоубийцы была назначена встреча перед самой смертью, а потому «чертёнка с гудроновыми волосами» требовалось допросить. Тем более что падающих с башен заметно прибавилось. То был уже третий смертельный полёт за текущий период, что портило статистику. Причём ранее прыгуны были исключительно «местными» – то бишь работающими в башнях чистильщиками окон, разорившимися брокерами или уволенными клерками. Последние же три трупа оказались из «пришлых». Крайний самоубийца, к примеру, явился сюда специально и числился не самой последней фигурой в «Ростехнадзоре». По его поводу даже звонили «сверху», требовали более тщательного расследования.

Тем временем вокруг уже вовсю звучали пламенные речи, раздавались хлопки шампанского, сверкали огни фейерверков. На крыше пока ещё самой высокой башни страны гремела презентация нового масштабного проекта – строительства башни «Вертикаль».

– За самую красивую!

– За самую высокую!

– Ура-а-а-а!..

Пока все кричали и радовались, в голове следователя тревожной тенью пронеслась мысль:

«Вертикаль» выше «Федерации»? Не по ранжиру! Как бы чего не вышло…»

Оливий

150 рублей, как 150 этажей…

Табло автомата пригородных железнодорожных касс застыло на цифре 150. Оливину не хватало пяти рублей. Это означало, что придётся ехать не на скоростном экспрессе «РЭКС», а на обычной электричке. Оливин ненавидел обычные электрички. Запах перегара и пота, который там стоял, вызывал у него рвотный рефлекс. Впрочем, даже если запах отсутствовал, его всё равно подташнивало.

– Одолжить пятачок? – услышал он вдруг за спиной.

Обернувшись и увидев знакомое лицо, Оливин скривился, словно от боли.

– Махаллат, чтоб тебя!.. Сколько раз повторять – выходи на час раньше. Нас могут увидеть вместе!

– Надоела мне эта корпоративная конспирация. Что за детский сад? Андрюш…

– Прекрати, – зашипел Оливин. – Прекрати называть меня по имени. Ты знаешь правила…

– А ночью всё было не по правилам, – девушка прижалась к нему крепко-накрепко. – Ой как не по правилам всё было.

– Это не повод нарушать дисциплину. С этого всё и начинается…

Монахова отпрянула.

– Дурак ты, Оливин!

Девушка нажала на клавишу «пуск», и из автоматической кассы вылез билет.

– Поедем на обычной электричке, – решительно сказала она, запуская в автомат свою порцию мелочи. – Я тоже на мели. Хорошо, что сегодня зарплата – будет, чем за «мерина» проставиться.

– Кстати, а где он?

– Всё еще в автосалоне, где-то на Каширке. Вечером заберу.

– А у тебя права-то есть?

– Шутишь, пять лет назад получила.

– Пять? А сколько ж тебе?

– Зайди в отдел кадров, анкету прочитай! – ответила девушка и проскочила за турникет.

Через пару минут оба стояли в тамбуре пригородного электропоезда и наблюдали за тем, как пара алкашей пытается отжать на ходу двери, чтобы выпустить из тамбура табачный дым от своих вонючих самокруток.

– Может, в вагон пройдём, – предложила Монахова.

– Надо привыкать, – давясь от едкого дыма, ответил Оливин. – Завтра идём на «Серп и Молот». Считай, что у нас сейчас тренировка.

– На «Серпе» таких чудиков не встретишь, там всё цивильно! – усмехнулась Монахова.

Чудики кинули презрительный взгляд в сторону своих соседей по тамбуру и, задымив самокрутками ещё сильней, продолжили попытки отжать дверь.

– А кто там на «Серпе» сейчас главный? – спросил Оливин.

– Некто Гарин Данила Сергеевич.

– Кто это?

– Двадцатилетний пацан, зять Иосифа Раппапорта. Он в нашем «Мордоре» живёт, в башне «Меркурий», в пентхаусе.

– И как, справляется?

– На заводе жесть. Тридцать процентов сократили. Сначала работяг, потом среднее звено. На очереди новая волна сокращений. Нас как раз пригласили, чтоб прокачать мозги оставшимся «белым воротничкам» на тему нематериальной мотивации, оптимизации и всё такое…

– Развлечёмся!..

Глаз Оливина горел. Щеки покрылись румянцем. По коже забегали мурашки. В голове возникла картинка глотающей каждое слово аудитории.

– Слушайте меня, бандерлоги! Подойдите ближе, ближе, я сказал…

Оливин обожал повторять эту фразу удава Каа из «Маугли». Ему нравилось управлять и манипулировать аудиторией, он получал от этого какое-то животное наслаждение.