Жёлтые плитки

– Да.

– Вот, в общем, на планерке сказали, что эти идеи уже пора сочинять. И начать предлагаю сейчас. Нас здесь двое, нам никто не помешает. Бумагу, планшет, ручки я взял.

– И… как пойдет наша работа? – весело спросил Дэни.

– Просто. В формате мозгового штурма. Итак, я объявляю наш с тобой первый мозговой штурм. Кидай идею.

Дэни аж напрягся:

– Сразу?

– Да, немедленно, – приказал Рэдмонд.

– Хорошо, пускай будет… величие.

– Величие?!

– Ну да… Директор же говорил о величии… на собрании… – замялся Дэни. – Или не подходит?

Рэдмонд покрутил в руках ручку, скривил удивленную гримасу, потом записал на листе сверху: «Величие», – и добавил:

– Очень здорово, – после паузы и пристального взгляда на Дэни он еще спросил: – Что дальше?

– Ну, я так понимаю, надо понять, что значит «точка величия».

– Мы это обсуждали с Тэлом, – сразу помог Рэд. – Лерой просто приложил к своим словам математику.

– Хорошо… Так, значит, мы ищем просто что-то великое?

– Именно!

– И что же считать великим?

«Он задает правильные вопросы…» – подумал Рэдмонд.

После небольшого молчания, выжидательного для старшего планировщика, стажер заметил:

– Я так понимаю, надо что-то выделить.

– Давай выделим.

– Очевидно, величие – это некое состояние. Наверно, комплекс.

– Так… – Рэдмонд взял ручку. – Нарисуем стрелочки.

– Не знаю, может, сюда входит независимость?..

– Ха, в этом смысле современный бесчувственный человек велик. Но я запишу, – заметил Рэд и тут же вскочил: – Ну так да! Давай ориентироваться на современного человека.

Дэни согласился:

– В чем тогда его величие?

– Так, я думаю… если этот человек такой всегда, значит, такая тенденция. Хм, мы привыкли говорить о стилях, – смекнул Рэдмонд, – вот я это и отмечу.

Тут Дэни заметил:

– Получается, мы все сводим к современному человеку, которого я не слишком-то знаю!

Здесь его учитель снова вспомнил, что перед ним – человек из традиционного города, то есть не самого последнего образца. Было отчего устыдиться.

– Этот человек еще не факт, что является носителем всего великого, – сказал Рэдмонд и попал в точку.

– Забавно, я об этом тоже подумал, – улыбнулся Дэни, а Рэдмонд не в первый уже раз убедился, насколько порой круто читает мысли наперед.

– Итак, чего же может не хватать современному человеку в аспекте величия? – задумался старший планировщик.

Дэни засмеялся.

– Что? – не понял Рэдмонд.

– На этот вопрос только ты можешь ответить.

– Ах да, – сообразил старший планировщик и почесал подбородок. – Отменяем тогда. Говорим просто о величии.

Они подумали пять минут, поговорили. Дэни попытался что-то нарисовать.

– Я все-таки утверждаю, что величие – это своего рода стиль, – сказал Рэдмонд. – Что мы сюда можем внести?

– Я думаю, красоту, – ответил Дэни. – Красота всегда вызывает восхищение. В ней есть что-то великое.

– Отлично, – записал Рэдмонд. – Что еще?

– Счастье! Как же без него?!

– Так, счастье…

– Не знаю, входит ли сюда сам человек…

– Человек – это прекрасное, – отрезал Рэдмонд.

– А, это ваш принцип, – понял Дэни.

– Скорее вывод, до которого мы дошли сами, – подчеркнул старший планировщик.

– Получается, я не прав?

– Ну, как сказать… – Рэдмонд взглянул в свои записи – там от слова «Величие» исходили стрелочки «Независимость», «Красота» и «Счастье», – и хотелось пририсовать еще одну. Объединялись эти стрелочки в «Стиль», а вело все одной большой стрелкой к «Человеку». – Человек может и должен быть великим. Я бы сказал даже, обречен.