Кресло для курения

Ответом мне послужила тишина. Может, он ждет кодовое слово и оно вылетело у меня из головы? Слишком много всего перевернулось за сегодня. Попытки вспомнить его не увенчались успехом, и я просто сидел в тишине.

– Если что, я от Расула. Может, уже поедем?

Реакции никакой не последовало, тогда, просунув голову вперед, мой взгляд уперся в водителя. Сразу после этого я упал обратно на заднее сиденье, и моё сердце бешено застучало.

– Твою мать, – выругался я.

Не веря своим глазам и вновь протиснувшись между кресел, взгляд уперся в водителя. Худощавый мужчина со стеклянными глазами держался за руль обеими руками. На шее у него были синяк и порез с капельками засохшей крови. Он определенно был мертв, и его пустой взгляд вызывал тоску. Перестав разглядывать эту картину, я мигом вылетел из машины и побежал подальше от этой свалки. Сколько длился мой забег, трудно было сказать, вокруг мелькали машины, деревья, и когда я уже приблизился к домам, усталость одолела меня. Горло горело, будто в него положили пару углей, а мышцы ныли от такой пробежки. Куда бежать? Что пошло не так? Эти вопросы мучали на протяжении всего пути, и теперь они становились особенно актуальными. Телефона для звонка не было, а кто запоминает номер по памяти? Идти на вокзал опасно, вдруг и там будет засада, или это было просто предупреждение? Зайдя в подъезд незнакомого мне дома, чтобы погреться и попытаться разобраться в происходящем, мне навстречу со второго этажа начал спускаться пьяный мужчина с бутылкой коньяка. Не обращая на него внимания, я курил сигарету Вики и думал, как она там.

– Выпьешь? – мужик был ниже меня на голову, и по его глазам читалось, что он пьян.

– Нет, спасибо, мне сегодня на работу, – соврал я, пытаясь поскорее избавиться от незнакомца.

Мужчина разглядывал меня, держа в одной руке бутылку, а второй поглаживая свою бороду. Куртка у него явно была не по сезону и вся в грязи. Будто он вылез из помойной ямы, хотя пахло от него не лучше.

– Знаешь, – он запнулся, смотря в мою сторону стеклянными глазами, – мне довольно трудно найти своё место в этом мире, – отлично, очередной человек, которому нужно выговориться. Я предложил ему сигарету и настроился на разговор, который бы помог успокоиться и мне.

– Нет, курить не буду.

– Хорошо, и в чём заключается трудность?

– Я какой-то не такой, как все люди, – ответил он, выпивая немного коньяка.

– И в чём именно вы не такой? – пришлось сделать шаг назад, так как он напирал своей массой. Хоть я и выше его на голову, мужчина был более коренастый и напоминал обычного алкоголика, которому не повезло в жизни. Стало немного жаль такого человека.

– Люди не могут меня воспринимать, – он говорил нечетко, и большинство слов я просто не понимал. Сожаление о выборе подъезда меня не покидало.

– А вы одиноки?

– Да нет! C этим всё в порядке, просто адекватно меня никто не воспринимает. Я и по трезвяку нормально общаюсь, но не то. Не вписываюсь в этот мир.

– Каждый человек богат по-своему, – попытка успокоить его не увенчалась успехом, и он посмотрел на меня мутным взглядом.

– Не по масти мы с тобой, дружок, – кое-как произнеся эти слова, бутылка вновь оказалась у его рта.

– Не по чему? Я не знаю выражение «по масти», – он улыбнулся от моих слов, пошатываясь на ровном месте.

– Ну как тебе это объяснить? – мужчина отвел взгляд в пол и вздохнул. – Типа общее не сходится, понимаешь?

Глаза оранжевого оттенка уперлись в меня, и, пошатываясь, мужчина то подходил, то отходил.

– Нет, не понимаю.

– Так, значит, ты богатый? – у него в голове будто сменили пластинку.

– Да не особо, смотря как подразумевать богатство.

– Харе пальцы гнуть, мне вообще похуй, богатый ты или бедный, знаешь, у меня есть струна.

– Нет, вы не так меня поняли, я не гну пальцы, – насторожившись, я выкинул сигарету и теперь смотрел на него.

– Эх. Знаешь, я бы с радостью задушил тебя этой струной, прям по горлу, – с улыбкой сказал он, слегка приближаясь.

Страх – интересная штука, говоришь, что не боишься смерти, и тут наступает момент, когда она возникает перед тобой легкой тенью, лишь образом. И тебе становится страшно. Учитывая пример, который сегодня был, а именно холодный труп водителя, меня пробрала дрожь.

– Зачем вам это? – сказал я, чувствуя, как пальцы не слушаются меня.

– Мне бы это понравилось. У меня в кармане есть струна, и она бы отлично смотрелась на твоем горле, я бы пережал твою шею, и ты бы корчился вот так, – он встал на колени и начал показывать на своем примере, как я задыхаюсь. Перед глазами возник образ шофера, который вжался в руль и принимал свою смерть почти в такой же позе. Что делать? Ударить его по лицу – и начнется мордобой, а мне ещё нужно бежать отсюда. Не так хотелось бы закончить свою жизнь под струной случайно подвернувшегося выпивохи.

– А зачем всё это? – повторил я вопрос, мечтая оказаться в другом месте.

– Как зачем? У меня нет ничего, есть только сила, и самый сильный тут я. А ты такой крутой. Стоишь тут, словами соришь, – его речь стала более разборчивой, хотя он был в хлам пьяный.

– Я не думаю, что крутой.

– Вот и я не крутой, вообще не крутой, во мне нет ничего крутого, но каждый отвечает за себя. Я отвечаю за себя, ты отвечаешь за себя, согласен?

– Согласен, – из головы все ещё не выходило, что в его кармане лежит струна.

– Бля, было бы охуенно прямо сейчас тебя убить, и дело с концом, но мне похуй, делать это или нет, – улыбка возникла на его лице, и он подошел еще ближе. Я, в свою очередь, собрался и не отошел назад, смотря ему в глаза. Хотя ощущение жути не пропадало. – Вот ты сегодня хочешь умереть?

– Нет. Не хочу, – ответ мой прозвучал подавленно, и, кажется, человек, что стоял напротив меня, это понял.

– Тебя что, напрягает общение? Ты напрягся? – оскалившись, он шатался из стороны в сторону, тяжело дыша.

– Конечно. Вы только что угрожали, что задушите меня струной. От этого невозможно не напрячься.

Он рассмеялся и отпил ещё из бутылки, встав у лифта.

– Аминь, брат. Знаешь, вот ты царских кровей, стоишь тут такой в шапке. Зачем ты надел шапку?

– На улице холодно, вот и надел, – видимо, мой ответ он воспринял как угрозу.

– Все-таки охуенно было бы тебя задушить, но сегодня тебе повезло. Учись ценить жизнь такой, какая она есть, в красках, – он сделал один большой глоток и продолжил: – Знаешь, мне вообще похуй, я сейчас допью эту бутылку и выпью ещё одну. Потому что я могу это сделать и всегда делаю то, что хочу.

– Я понял вас, – так мы стояли, разглядывая друг друга, минуты две. – Ну, наверное, я пойду? – в знак мира я протянул ему руку. Он внимательно посмотрел на неё и пожал, не сказав больше ни слова.

Вызвав лифт, его двери сразу открылись, а в моей голове проворачивалось событие, где пьяница закидывает струну на мою шею и душит, как того бедного водителя. Его стеклянные глаза мерещились мне в отражении зеркала, что было в лифте. Поднявшись на пятый этаж, я вышел и сразу закурил ещё одну сигарету. Было очень странное чувство, будто тебе дали второй шанс или важный урок. В то же время было чувство неудовлетворения, пару раз хотелось проверить, а действительно ли он может воплотить свои слова в жизнь. Копаясь в поисках зажигалки в кармане, я наткнулся на пистолет, о котором совершенно позабыл. Достав его, меня разразил приступ смеха. В одном этот мужик был прав – нужно ценить жизнь такой, какая она есть.

Погруженный в пустоту, время перестало иметь смысл. Прошёл час или, может, больше, а я все так же смотрел на ступеньки перед собой и проворачивал в голове еле смазанные шестеренки. Совершенно все эмоции покинули меня, и хотелось просто лечь и навсегда остаться на одном месте. В чем теперь смысл существования? В сумке и кармане собрана вся жизнь, и если вдруг исчезнет она, планета не перестанет вращаться. Так же будут меняться времена года, люди будут любить и ненавидеть друг друга.

– Пока ещё дышу, надо шевелиться, нельзя закончить как большинство, не ради этого прошёл путь, – уверенно проговорив фразу и пару раз вздохнув, я ударил себя ладонью по щеке, и вроде это подействовало.

Ноги слегка подкашивались, и трудно было сказать, из-за чего. Спустившись на первый этаж по ступенькам, каждый пролет оглядываясь, мне мерещилась удавка, что обматывается вокруг моей шеи, но все переживания были беспочвенны. Тот пьянчуга уже исчез, и напоминанием о нём служила лишь бутылка допитого алкоголя, что стояла на почтовых ящиках. Выйдя из подъезда, холод сразу ударил в мои ноздри и в мою голову. Нужно уезжать из этого города. Нажав цифру два на телефоне, ведь была ровно полночь, я пошёл куда глаза глядят. Где можно спрятаться человеку от всего? Улицу освещали фонари, и ночь полностью поглотила город. Интересно, поймет ли Вика, что меня не стоит ждать? Уедет к своей сестре и будет спокойно жить в гармонии и счастье? Я хотел для неё этого. Перебирая ногами по снегу, мир казался нереальным. Словно смотришь фильм о трагедии одного человека, который запутался в этом сюжете. Будет ли в нём хорошая концовка? Чтобы это узнать, нужно досмотреть фильм до конца. Прыгнув в первый попавшийся автобус, я уезжал из города и смотрел в окно. Дома, магазины, парк – всё это проплывало перед глазами, и эти знакомые места больше не приносили радости. Как людям удается быть такими наивными? Когда молодая пара пьет горячий шоколад и смотрит, как на улице мерзнет человек, потерявший всё. Я раньше тоже не замечал, пока не попал в эту среду обитания ужасов, действительно ужасов мира. Разбитое сердце можно склеить, а вот разрушенную жизнь воссоздать труднее. Как можно рассуждать о трудной судьбе, если тебе не тычут в лицо пистолетом ради удовольствия? Такого самовлюбленного идиота, как я, стоит еще поискать. Пытаясь казаться умнее, считая себя лучше окружающих, легко упустить тот факт, что отличие между мной и тем холодным трупом в машине одно. Я все ещё дышу. С такими мыслями я увидел «Два пика» – огромный горнолыжный курорт, где работал Антон, и сразу сошёл на этой остановке. Антон – мой друг, который всегда поймет и выручит, он и поможет мне спрятаться. Надеюсь, сегодня его смена.

– Всё будет хорошо, – как заклинание сказал я, оглядываясь по сторонам. Огромная гора, разделенная напополам, возвышалась передо мной, а у её подножья находился в деревьях отель «Два пика». Величие природы над человеком открыто выражалось в этом виде. Редкими хлопьями снег падал мне на ладонь, и я чувствовал, что всё еще живой. Сжав её в кулак и проводив автобус взглядом, вновь появилось ощущение слежки. Темные силуэты дачных домов и деревьев находились за моей спиной как молчаливые наблюдатели. Кое-где там горел свет, и лишь единственная церковь Всеверия вдалеке была освещена прожектором. Её было сложно не узнать.

– Мы подвели его, и свет пусть служит нам теперь уроком. Наши грехи видны, открыты двери для народа, – попытался вспомнить я одну из молитв, что они произносят. – Может, все беды, что происходят со мной, из-за недостатка веры? А ещё я забыл загадать желание, когда падала звезда с неба, – улыбнувшись своей глупости, я зашагал по дороге к курорту.