Дом для нас

– Влад, знакомься, мой друг с очень изысканным именем – Гленн-Готье.

– Можно просто Глеб, – мы пожали руки, – Франция стала моим вторым домом, но я здесь, а значит, и от имени нечего отрекаться.

– Вы ездите туда по работе? – серьёзно спросил я, чем его повеселил.

– Нет, друг, я путешествую, как все здесь. И за этим столом мы рассказываем друг другу истории из поездок. Если будешь заглядывать сюда почаще, скоро объездишь весь свет, не отрываясь от тарелки с кружкой. – Он развёл длинными худыми руками и отвернулся. Я обратился к Зое.

– Никогда не видел ничего подобного.

Она проказливо ухмыльнулась, пододвинув ко мне тарелку.

– Здесь что-то вроде шведского стола? – спросил я.

Зоя кивнула.

– Такой стол называется табльдот. Здесь всё общее, и на этой неделе филиппинская кухня, так что налетай. Постой, сначала выпей это.

– Что это?

– Святая вода – пей и хватит спрашивать.

Я принюхался и выпил чистый джин. Зоя повернулась к Глебу и его собеседникам. Сосед с моей стороны скамьи уплетал наваленные горкой деликатесы. В руке он держал вилку в форме рыбы с торчащим из горла трезубцем. Другой похожей я нигде не увидел, все приборы были разные. Просторный зал был забит разными сувенирами, на голых стенах, оформленных под дерево, висели фотографии и карты, в том числе нарисованные от руки. Это место могли создать только путешественники. Окна зашторены от дневного света, вместо этого в потолке горели тёплые лампочки. Я чувствовал себя глупо, моя одежда явно не вписывалась в общую незамысловатость. Люди шумели, обращались друг к другу с разных концов стола, иногда внимание на себя отвлекал кто-то один, иногда все вместе.

Я привык к сдержанности в поведении и в словах, а тут мне казалось, что я попал в средневековье. Это помимо того, что я потерял всякую надежду на обстоятельный разговор с Зоей.

Но чем больше я ел и пил, тем приятнее проводил время. Незнакомая музыка чуть оживила меня. Мы разговорились с соседом по столу, который, оказалось, только что вернулся из Африки. С интересом послушал его рассказы о религии вуду. Зоя подсовывала мне всё новые странные блюда, вроде крокодилятины, и за время наших стремительных обменов фразами я узнал её лучше, чем за все предыдущие встречи. Я уловил её настроение. Ей нравилось быть среди этих людей, но я видел, что она себя сдерживает. Сложно понять, как она могла одновременно находиться и в разгаре беседы, и скрываться так глубоко в себе. Меня тянуло узнать причину.

Глеб наклонился вперёд через стол и заглянул Зое в глаза. Меня кольнула ревность. За последнее время я стал наблюдательнее: этот взгляд выдавал историю между ними, которая не ограничилась дружбой.

– Я узнал об одном местечке как раз для тебя. Оно находится в Каталонии, у самой границы с Францией. Называется Кастель-де-ла-Рока. – Он выговорил это, подражая испанскому акценту, и явно был доволен своим произношением. – Это город, он построен на скале и в нём только одна улица. Окна там выходят в пропасть, а из населения одни старики. – Теперь он остановился, чтобы отхлебнуть что-то из своего стакана, и поморщился. – Рядом разбросаны другие маленькие города, так что проблем с продуктами не будет. Я узнавал: в Кастеле есть свободные дома. Может быть, это то самое место, что ты ищешь?

Я представил этот город: древний, одинокий и полузабытый. Лицо Зои просияло. Она долго выясняла у Глеба все подробности и затем вышла из-за стола. Глеб поводил уже совсем нетрезвым взглядом по сторонам и обратил внимание на меня.

– Ты недавно с ней знаком, да?

– А ты, я вижу, давно. – Я ответил глупо и дерзко, потому что тоже достаточно выпил. Во мне сильнее заиграла ревность.

– Извини за прямоту. Просто по тебе слишком хорошо видно, на что ты рассчитываешь.

Я не смутился из-за правды. Тем более, в осоловелых глазах Глеба не было нападки. Я спокойно ответил:

– Зоя особенная девушка, и я…

– Хочешь узнать её получше? – перебил он. – Сблизиться, короче говоря. Бесполезно. Слушай, я к вам не лезу, если что. Наши с ней дела давно закончились. Мы были любовниками… – ему требовалась остановка, чтобы закончить мысль, – а я… а я за это время даже не узнал, где она живёт. Ей вообще плевать на всякие отношения, – подвёл он итог. – Если она захочет с тобой переспать, просто наслаждайся процессом.

Помолчав, я сказал:

– Как удобно не заботиться об отношениях, да?

Глеб подумал, пожал плечами и отстал. Я надеялся, что вижу его в последний раз. Он ещё что-то пожевал и ушёл как раз перед возвращением Зои. Та будто и не заметила его исчезновения.

– Как тебе здесь? – спросила она. Я ответил не сразу и, должно быть, выглядел рассерженным. Внутри Зои горел огонь, она дышала им, когда пела, согревала меня одним своим присутствием, и всё это было взаправду. Но вместе с тем её влекло одиночество. Порой это влечение удачно прикрывали болтовня и улыбки, но теперь я видел дальше них. Зоя будто сразу выбрасывала пережитое из головы и жила дальше, не позволяя оставить никакого следа у себя на душе. Я не мог понять, о чём она думала на самом деле.

– Здесь чудесно, – наконец ответил я и сразу пошёл напролом: – Хотел спросить насчёт того места в Каталонии. Почему Глеб сказал, что оно «как раз для тебя»?

Зоя улыбнулась в своей обычной манере, будто только что выиграла партию в покер. Она попыталась увести разговор в сторону, но я был настойчив, а алкоголь ещё никого не делал трусом.

– Город-улица на скале, дом на холме, – продолжал я, – что это всё значит?

Она подперла ладонью голову, разглядывая меня с таким выражением, будто я сказал забавную глупость.

– Какая у тебя цель? – спросила она. – Я про жизнь говорю. Чего ты хочешь добиться?

Я немного задумался, переводя идею в слова.

– Обеспечить себя и свою семью, хочу быть независимым. Хочу добиться успеха в музыке.

– Почему?

Я пожал плечами.

– Я уже достаточно долго был кому-то должен. А музыка мне просто нравится, ничем другим не хочу заниматься.

Она посмотрела на меня серьёзно, немигающим взглядом.

– А я мечтаю найти новый дом. Где-нибудь далеко, в глуши, чтобы никто не знал, где я живу. Я путешествую и везде ищу тот самый дом. Пытаюсь его представить, но каждый раз он разный. Как тебе, к примеру, дом посреди озера? Или небольшой домик на крепком плоту, дрейфующем по морю? Идеи бывают заманчивы, но непрактичны. Я до сих пор выбираю. Всё время прихожу сюда, чтобы послушать чужие истории. Мало ли, кто мимоходом оказывался рядом с моим раем.

– И ты хочешь жить там одна? Всю жизнь?

– Да, чему ты удивляешься?

– Но как же семья? Муж, дети, хоть какое-то общество?

Зоя вытащила из портсигара скрученную сигарету, подожгла кончик и сделала долгую затяжку, прежде чем сказала:

– Знаешь, я видела много пар. Я не хочу быть женой, которой заглядывают через плечо, чтобы проверить, что я делаю. От мужей сплошная навязчивость. А дети… Если рожать детей, то их нужно воодушевлять, иначе зачем давать кому-то жизнь. А я знаю, что не смогу воодушевить своего ребёнка. – Она покурила, стряхивая пепел в пустой стакан, не найдя пепельницы. – У меня осталось всего одно желание. Не пойми меня неправильно, мне нравятся хорошие люди. Ты вот хороший, и большинство мужчин и женщин за этим столом тоже. Вы прекрасны, но мне не нужна близость. Только покой.

– Так не бывает, – спорил я. – Это… да это противоречит человеческой природе! Все люди хотят быть с кем-то близки. Всем нужна, – у меня не сразу получилось произнести это слово, – любовь. Любовь других людей, я имею в виду. Иначе всё внутри чахнет и… теряется всякий смысл. Чего вообще тогда будет стоить жизнь? – Мне становилось всё труднее формулировать мысли. Голова потяжелела, мне хотелось откинуться на спинку стула, которой не было.

Забили стаканы по табльдоту, застучали кулаки и общий гул стал нарастать. Вернулся Глеб и вяло забарабанил пальцами по кромке. Из двери, ведущей, видимо, в кухню, вышли мужчина и женщина. Оба в грязных фартуках и с закатанными рукавами, оба слегка в весе и абсолютно счастливые, а когда им зааплодировали, оба долго раскланивались, пока не махнули руками и не скрылись обратно за дверью. Зоя закончила хлопать и обернулась ко мне.

– Если наелся, то самое время уходить. Проводишь меня до метро?

Я кивнул. На улице похолодало, и сгустились розовые облака, будто нарисованные акрилом. Я молчал, уверенный, что разговор окончен. Зоя неторопливо шагала и смотрела то под ноги, то по сторонам. Она выглядела, как истинно сытый человек, довольный жизнью.

– Ты неправильно задал вопрос, – вдруг сказала она. – Не надо спрашивать, чего стоит жизни без того или другого, вообще не надо вешать на жизнь прописанную цену. Пусть каждый сам выбирает, как ему жить. Для себя я выбрала дом и вид на закат.

– Но это же бессмысленно. – В тот момент я позабыл о её чувствах. Меня переполнило непонимание, сводила с ума чужая точка зрения. Я кипел, уши горели, свежий воздух усилил моё опьянение. Заправленная рубашка выбилась из брюк, подмышками выступили тёмные пятна. Уже потом мне стало стыдно за то, что могла увидеть на моём лице Зоя. – Как можно жить без какой-то позиции?! Опустим любовь. Нам же даны силы что-то делать… Не обязательно совершать подвиги, можно же просто куда-то двигаться. Оставлять себя без цели это всё равно, что оторвать часам стрелки. Они продолжат тикать, но будут совершенно бесполезны.