Домой

Домой
Максим Сергеевич Топов

Я, поведавший вам эту историю, на данный момент пишу её, находясь в колонии строгого режима, осужденный к лишению свободы на 8 лет 6 месяцев…

Случалось ли вам когда-нибудь умирать?

Нет, умирать не в общепринятом смысле этого понятия, видя слёзы близких тебе людей, безудержное горе матери, страдания любимой женщины и медленно опускаемый в землю гроб с собственным телом, а умирать иначе – по-настоящему: быть проглоченным холодной пастью забвения, отброшенным волею расчётливой судьбы-интриганки на остров выживания, разрываемым изнутри демонами сомнений, душевных терзаний и неопределённости… Или же, оставаясь по эту сторону многомерности событий и пространства, уничтожить себя постоянно растущей потребностью ухода от реальности, растоптать своё настоящее и будущее тяжёлыми башмаками безразличия и опустошённости, безвозвратно опускаясь до уровня одноклеточного.

Всё это и многое другое пришлось испытать герою произведения, начавшему жить с определённого момента в двух параллельных измерениях.

Что заставляет одних людей упорно двигаться вперёд, а других сбиваться с Пути и плыть по течению безысходности? Существует ли универсальная прививка от лицемерия, беспринципности и порока, и есть ли в ней необходимость в жизни каждого человека? Где та грань дозволенного, переступив через которую человек автоматически лишается осознания первоначального предназначения и запускает программу целенаправленного самоуничтожения во избежание заражения своим вирусом Операционной Системы Мироздания?

Вот извечные вопросы, ответы на которые пытается найти герой романа на фоне бытийности сюжета, наполненного самоотверженной любовью, "мусорским" беспределом, наркотическими откровениями, музыкальными страстями, тюремными реалиями и многим другим…

Какая из реальностей окажется спасением для героя, а какая – гибелью?

Узнать об этом вы сможете прочитав роман «Домой». Не судите строго, Уважаемый Читатель, ибо это первый прозаический опыт автора, судьба которого тесно переплетается с судьбой героя произведения. Не исключено, что со временем некоторые эпизоды будут подвергнуты авторскому редактированию и корректировке. Почему "со временем", потому что я, поведавший вам эту историю, на данный момент пишу её, находясь в колонии строгого режима, осужденный к лишению свободы по статье 228.1 на 8 лет 6 месяцев.

Своё тридцатилетие я встретил здесь же в марте прошлого (2011) года, а на воле окажусь лишь в конце 2018 года (если не произойдёт какого-либо чуда типа амнистии, поправок или УДО).

Было бы очень любопытно услышать (т.е. прочитать) отзывы по поводу этой части, которые вы можете отправить мне на E-mail: topoffff@gmail.com. Я же в свою очередь обязуюсь не разочаровать ваши ожидания в отношении опубликования продолжения романа, поскольку самобытность и не– тривиальность сюжета будоражит даже моё собственное воображение.

Итак, некоторые события и лица, описанные в данном произведении, не вымышленные, поэтому имеющиеся совпадения считать не случайными.

Посвящается Алёне

ДОМОЙ

Книга первая

Я поступил так, как подсказало мне моё сердце. Возможно, поначалу я даже сам не осознавал истинную причину принятого мной решения и сделанного шага, но внутренний голос настойчиво подсказывал мне, что так продолжаться больше не может. Внешнее и внутреннее – этот конфликт достиг своего апогея. Надо было что-то менять. Прекрасно предвидя все отрицательные моменты своего ухода, я решил перечеркнуть всё то, что целый год мне безапелляционно представлялось основным смыслом жизни.

Было, что терять. Во-первых, возможность заниматься любимым, но, к сожалению, опостылевшем в последнее время, делом – музыкой (кстати, пропаже интереса к ней тоже предшествовало не мало драматических событий). Во-вторых, я автоматически лишился места, где мог бы, оставшись наедине с самим собой, привести (или хотя бы попробовать) исковерканные мысли в порядок или просто насладиться одиночеством. В-третьих, терял очень веское слово поддержки человека, чьё мнение и репутация здесь имели значительный вес. В-четвёртых, такая мелочь, как просмотр DVD-фильмов и прослушивание музыки в качественном звучании. В-пятых, отсутствие претензий со стороны администрации ИК по поводу не выхода на работу в «промку», хотя клуб я посещал совершенно по своей воле, не являясь работником администрации лагеря вовсе. В-шестых, в-седьмых, в-десятых…

Минусов хватало, и большинство из них упирались во внешние, в материальные стороны существования: бытовуха, “нычка”, где можно было “загаситься” под предлогом реализации гениальных творческих планов и масса другой “шизы”, так гротескно культивируемой некоторыми индивидуумами.

Но были и плюсы. И для меня, осознавшего, наконец-то, что внешние преимущества по сравнению с внутренними самоощущениями – лишь пыль, чаша весов с надписью “Оставь” перевесила чашу с надписью “Останься”. Сердце безудержно рвалось из груди, душа рассыпалась вдребезги, с рассудком творилось что-то такое, что мозаика сознания никак не соглашалась сложиться в какую бы то ни было логическую картинку. И, несмотря на это, я всё равно ликовал.

Произошёл какой-то необычайный прорыв в сознании, который указал мне на то, чего я по-настоящему хочу и что для меня истинно дорого. Целый год занятия тем, что не принесло ожидаемых плодов, почти безрезультатная затрата физических и моральных усилий и, наконец, признание собственной несостоятельности в определённой области заставили меня крепко призадуматься и принять, я верю, единственно верное решение. Прочь сомнения и терзания. Шаг на месте я приравниваю к шагу назад, а “маленькая смерть” и здоровая доза стресса в виде психологической встряски и смены обстановки всегда были стимулом для создания новых шедевров, новых открытий, преодоления новых рубежей.

Зато, какое умиротворение. Священная леность, растекающаяся от меня и заполняющая все зияющие поры бытия, самоудовлетворение от сброшенных оков ответственности и принудиловки, маленький островок свободы в океане всеобщего заточения… Бегство, слабость, трусость – скажете вы. Плевать! Я – такой, как есть, и подстраиваться под кого-то, пытаться всем угодить, продолжать притворяться слепым я не собираюсь. Я принимаю вас такими, какие вы – не идеальными, со всеми вашими тараканами, заморочками и амбициями. Хотя не редко терпение лопается и тогда… Перерождение – возражу я и оставлю вас копошиться в муравейнике иллюзорности и лжедостижений, доказывая существование иного Пути, в котором нет места безрассудному гневу, испепеляющей души гордыне, взаимным претензиям, патологическому самовозвышению и заурядному человеческому неуважению.

– 1 -

-…Стоять! Полиция!..

“Ого. Ещё этого не хватало”,– успело мелькнуть у меня в голове.

–Не двигаться! Всем оставаться на своих местах!– непрекращающиеся выкрики прорезали тепло июньского краснодарского вечера и становились всё громче.

“Неужели, это нам”,– вдруг дошло до меня. Я захотел оглянуться, но в следующую секунду сильный толчок в спину заставил меня больно удариться грудью о стоявший рядом с нами автомобиль.

А дальше всё как по сценарию, кому-то известному на личном опыте, кому-то из телесериалов: заламывание рук, защёлкивание “браслетов”, “бережное” укладывание лицом на землю.

Столкновение в наши дни с “мусорами” не в новинку для многих из нас, но менее неожиданным от этого оно не становится. С неохотой, но с кристальной ясностью начинаешь осознавать, что планы на вечер кардинально могут измениться. Ещё стопроцентно не зная, в чём тебя сейчас начнут обвинять, твой мозг лихорадочно шарит в поисках выхода из лабиринта минувших и предстоящих событий. Надежда на то, что просто обознались и “принимают кого-то не того”, слишком призрачна. А учитывая то, что за пять минут до этого, общался с наркоманом, который в твоём присутствии неоднократно варил и употреблял “ширку”, взаимосвязь этих событий становится невыносимо тесной. Хотя, может быть, действительно обознались и задержать собирались его. Наверняка, для этого нашлось бы немало поводов.

Связь между наркоманами и правонарушениями такая же очевидная, как между младенцами и памперсами: и наркоманы, и младенцы гадят, сами того не желая и особенно не осознавая. Но воображаемое зловоние и куча фекальных масс в виде проблем для себя и всех окружающих, создаваемых наркоманом, несоизмеримо огромнее натуральной младенческой “лепёшки”. Тут и воровство, и мошенничество, и грабежи, и разбои, и нелегальный бизнес, и контрабанда, и наркоторговля…

–Ну, наконец-то, взяли этого барыгу,– как обухом по голове возвращает в реальность фраза сотрудника в штатском,– добегался, ублюдок.

“А вот это уже напрасно, оскорблять совсем ни к чему, и такими безосновательными заявлениями бросаться, тоже не стоит. Я ни барыга и ни ублюдок, и уж тем более ни от кого не бегал”.

Вообще, мы с Иваном собирались сейчас ехать до ближайшего банкомата, чтобы с моей карточки снять 10000 рублей. Ваня неоднократно выручал меня, был моим “одностаничником” и хорошим приятелем. А ещё он был “дэпсом”, то есть работником ДПС. В этот вечер он собрался с друзьями поехать на море, позвонил мне, поинтересоваться, не займу ли я ему на пару недель “штук” десять.

–Да, не вопрос,– ответил я.

В кредитоспособности Вани я ни на секунду не сомневался. Тем более помощь человеку, способному в случае необходимости уладить вопросы в ГИБДД, весьма дальновидное и перспективное действие. Сейчас мы оба и двое его друзей лежим на асфальте лицом вниз с наручниками за спиной. Рядом со своей головой, с трудом поднимающейся и поворачивающейся, я вижу хлопотливую суету обрадованных непонятно пока чем сотрудников ФСКН – Федеральная Служба по Контролю за оборотом Наркотиков. Оператор неспешно водит камерой, Ваня и его друзья пытаются взахлёб что-то объяснять или, наоборот, требуют объяснений.

Всё как во сне, как будто не со мной, но в то же время ощущение страха или ужаса совершенно не сковывают разум. Напротив, организм мобилизует все ресурсы и заставляет собраться, вспомнить всё то, что могло бы помочь побыстрее выйти из сложившейся ситуации. Понимая, что быть кинозвездой, зажженной в таком ракурсе, – это совсем не то, о чём я мечтал, и веря, что мои пятнадцать минут славы ещё не наступили, я начинаю “терпилить”.

–Старшой, ты ничего не путаешь? Вы не того взяли. Какие наркотики? Может вы хотели взять кого-то другого? Здесь какая-то ошибка!

Ничего не помогает. Старший из сотрудников распорядился поднять нас и развести подальше друг от друга, видимо, во избежание возможности договориться. Откуда-то мгновенно появились понятые. Меня подвели к моей машине, сняли наручники и предложили выложить содержимое карманов на капот. После того, как я не спеша вынул всё, что было в карманах, меня обыскали ещё раз – а вдруг что-то забыл. Связка ключей, банкоматная карточка, ключи от машины, несколько сотен и полторы тысячи рублей из другого кармана перекочевали на капот моей «заюзаной» “пятёрки”, увы, не “бэхи”.

–Откуда у вас эти деньги?– опер демонстративно указал на стопку купюр, появившуюся в моём кармане буквально двадцать минут назад.

–Это мне долг отдали,– ответил я, пытаясь подавить волнение.

–Кто?– позируя перед камерой, продолжал сотрудник.

–Лёня…

–Какой такой Лёня?

–Я вообще-то не и фамилии его не знаю.

–Сколько здесь денег?

–Полторы тысячи рублей.

–А за что он вам их отдал?

–Просто он просил занять ему на время, а сейчас вернул. А что?..

–Понятно,– оперативник немного подался в сторону.– Понятые, пройдите, пожалуйста, сюда.

Мужчина средних лет со старомодным портфелем и высоко, почти на живот натянутых брюках, подошёл к машине. За ним проследовал слегка взъерошенный парень интеллигентного вида, явно испытывающий гордость за возможность помочь нашей доблестной милиции, хотя втайне от своей подружки регулярно употребляющий “анашу”.

Вот она – одна из пагубных особенностей нашего поколения, хотя почему “нашего”, извечная тема: запретный плод особенно сладок. Как десятилетний пацан прячется от взрослых, пробуя первый раз курить сигареты и испытывая чувство восторга от обладания новой тайной и впрыск адреналина от ощущения запрещённости действия, так и двадцатилетний не может устоять перед соблазном сделать что-нибудь плохое, хотя в душе терзается переживаниями о греховности и правозаконности этого акта.