Морской бой

– Ну, не совсем так, но в принципе вы блестяще справились со своей ролью. Теперь давайте обсудим наши дальнейшие шаги. Итак, вы по-прежнему играете роль неприступной скалы. Если у вашего начальства возникнут вопросы, советую запастись какой-нибудь перепиской с соответствующим ведомством в Асунсьоне, откуда было бы понятно, что буровики выпрашивают у вас охраняемые территории. Этот вопрос в компетенции правительства Республики, а не департамента. Второе: когда сюда прибудут русские специалисты…

– Как? – удивился Флорес.

– Да-да, если прибудут русские специалисты! Неужели вы думаете, мой дорогой друг, что мы станем взрывать, убивать, топить корабли? Мы ведем политическую игру, но преступать международные законы мы не намерены. Неужели вы могли подумать…

– Что вы! – успокоился чиновник. – Просто, насколько я вас понял, русские сюда не прибудут ни при каких обстоятельствах.

Вудвин рассмеялся и почти по-родственному потрепал чиновника по щеке. Он выглядел так добродушно, что заподозрить его в кровожадности и лжи было просто невозможно.

– Это просто желаемое, Флорес, горячо желаемое, и не более. Русские могут просто заплатить на порядок больше, чем мы. И гораздо большему количеству чиновников, которые все решают. Вы откажете им, если они заплатят вам в десять раз больше, чем я?

Флорес смутился и забегал глазами по кабинету. Вудвин смотрел на него с умилением:

– Ну, ладно! Не буду смущать вас вопросами, Флорес. Хотя и так понятно, что каждый разумный человек будет работать на того, кто платит больше. Это нормально. К термину «вероломство» это никакого отношения не имеет. Уверяю вас в этом, как добрый и искренний друг. – Флорес охотно закивал головой, но по его глазам было хорошо видно, что он не очень-то поверил в слова собеседника. Он явно боялся Вудвина.

Распрощавшись с чиновником Департамента и оставив на его столе упругий конверт с долларами, Вудвин бодро вышел из здания на улицу. Времени оставалось мало, а дел предстояло сделать много. Николас Вудвин не любил, когда в процессе важной и сложной операции узловые моменты проходят мимо его внимания. Самый важный инструктаж он всегда проводил лично, лично разрабатывал самые важные этапы операции или, по крайней мере, участвовал в разработке. Если что-то не удавалось сделать самому, полковник все равно продолжал контролировать исполнение до самого конца.

Следующее дело, которое ждало Вудвина, мог сделать только местный резидент. Кларк неплохо знал людей. У него была обширная агентурная сеть по всей стране и во всех слоях общества. Флореса порекомендовал именно Кларк. Найти самых отъявленных подонков тоже мог только Кларк. Кларку было сподручнее разговаривать с ними, нежели самому Вудвину. Но полковник хотел сам присутствовать при инструктаже. Хотя бы незримо.

Дорожная заправка с магазином и кафе на дороге между Фуэрте-Олимпо и Кампо-Сильва была собственностью ЦРУ, приобретенной через подставных несуществующих лиц. Она была оборудована таким образом, чтобы агент мог в любой момент прибыть и получить любую помощь, включая спутниковую связь. Здесь можно было изменить внешность, укрыться на долгое время, получить новые документы, снаряжение, оперативное оборудование. Это была база с кодовым названием «База 6».

Были здесь и специфические помещения. Как, например, изолированная комната с зеркалом, вмонтированным в стену. Если смотреть в него из другой комнаты, оно было прозрачным и позволяло видеть все происходящее по ту сторону, вплоть до мельчайших деталей. И не просто видеть, но при этом записывать звук и изображение.

Вудвин приехал с опозданием на три минуты. Профессиональная этика предполагала, чтобы он не звонил и не просил отсрочить начало встречи из-за возможной задержки. Не стоило обижать Кларка недоверием. Когда полковник вошел во вторую комнату, беседа за стеклом уже шла. Оператор, кивнув шефу, поправил наушники и снова принялся следить за приборами. Кларк сидел на столе, положив ногу на ногу, и курил сигару. Перед ним, развалившись на стуле, сидел смуглый человек. Одет гость был вполне прилично и даже дорого, но манеры, жестикуляция выдавали его.

Во-первых, он был лидером, хорошим организатором. Был он жесток, отличался сильным характером и наверняка был малочувствителен к боли. За плечами у него, по всей видимости, была как минимум одна судимость. И судя по всему, он участвовал во всех заварушках и конфликтах в стране за последние тридцать лет. На вид ему было под пятьдесят, и выглядел он типичным наемником и бандитом.

Вудвин заметил, что человек крутит в руках брелок со стилизованной нацистской символикой. Из этого стало понятно, что до 1989 года, пока у власти находился генерал Стресснер [8 - Альфредо Стресснер родился в Парагвае в 1912 году в семье баварского эмигранта Гуго Стресснера. Мать Эриберта считалась националисткой. Существует мнение, что быстрый подъем по служебной лестнице в Парагвайской армии происходил не без помощи влиятельных лидеров немецкой колонии. Стресснер стал самым молодым генералом в истории национальной армии. К 1946 году Стресснер уже служил в Генеральном штабе. Исследователи полагают, что он оказывал непосредственную помощь нацистам, бежавшим в 1945 году из Германии и тайно прибывавшим в Парагвай.], он был активным сторонником диктатора.

– Ваша задача, Альяно, – говорил Кларк с видом человека, инструктирующего посыльного в типографии, – встретить объект в море и предпринять все доступные вам меры, чтобы он не дошел до устья Параны.

– Ничего, – кивнул с довольным видом парагваец, – у меня найдутся средства, чтобы этого не допустить. Деньги вы должны уже завтра перевести на три счета, которые я вам укажу.

– И еще, Альяно, – Кларк встал со стола и прошелся по комнате. – Это русские. Вы отдаете себе в этом отчет?

– И что? Не вижу принципиальной разницы. Если вы намекаете, что они настроены серьезно, что они догадываются о возможной акции с нашей стороны и могут подготовиться к ней, то вы зря беспокоитесь. За те деньги, которые вы мне заплатите, я в состоянии набрать профессионалов очень хорошего уровня. Много их еще шатается по столице и ее окрестностям без дела. Многих я знаю лично по совместным операциям, многие проходили подготовку за границей. В частности – в Аргентине.

– Хорошо, – кивнул Кларк. – Теперь второй этап. Не хочу вас обижать, Альяно, но возможно, что ваша операция на море не принесет ожидаемого результата. Возможно, наши противники попадут в Гран-Чако иным путем. Будьте готовы к определенным действиям и на суше, на севере страны…

Глава 3

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Пыльный внедорожник остановился возле Гранд-отеля. Девушка в синих пропыленных шортах и высоких желтых военных ботинках спрыгнула на тротуар. С заднего сиденья неторопливо выбрался Карлос Орибо.

– Вы уверены, что вам больше не нужна моя помощь, Луиза? – вежливо спросил парагваец.

– Нет, спасибо, Карлос. – Девушка вытащила из салона большую сумку и перекинула ее через плечо. – Значит, вы говорите, что местное руководство Департамента ставит рогатки? Ну, ничего, я постараюсь что-нибудь выяснить через наше посольство. А лабораторные анализы образцов вы все-таки сделайте.

Орибо кивнул без улыбки и дождался, когда американка войдет в двери самого шикарного в городе отеля. Правда, по столичным меркам, на шикарный он просто не тянул. Закурив коричневую тонкую сигару, Орибо неторопливо и как-то недовольно влез на переднее сиденье. Машина развернулась и двинулась в северо-восточном направлении, к выезду из города.

Через час Луиза Уитнер, представитель частной нефтегазодобывающей компании «Биллингс Петролиум», в светлом шерстяном костюме, с аккуратно уложенными светлыми волосами, вышла из отеля и направилась в сторону национального квартала к кафе «Гаучо». День клонился к закату, и на улицах этого провинциального городка стали появляться местные жители. Преимущественно это была молодежь без определенных занятий. Американка решила не искушать судьбу и внять предупреждениям администратора отеля. Она ступила на край тротуара и подняла руку.

Девушка тут же вспомнила, что в Парагвае не принято ловить машину на дороге. Но возвращаться к отелю, где на стоянке она видела несколько такси, было поздно. К обочине по мощенной камнем дороге повернул запыленный «Мерседес» 90-го года выпуска. Молодой смуглый парень подмигнул ей, приглашая сесть в машину. Луиза разозлилась на себя, но решила, что не стоит устраивать сцен и объяснять аборигену, что она ждет именно такси, а не любую машину. Она и так уже опаздывала на встречу.

Обойдя машину, она села с правой стороны на заднее сиденье.

– Кафе «Гаучо», пожалуйста, – вежливо, но холодно попросила она водителя.

Парень, повернувшись к ней всем корпусом, некоторое время разглядывал пассажирку откровенным взглядом.

– Может, покатаемся? – предложил он и недвусмысленно подмигнул.

Луиза сразу отметила, что во взгляде этого типа не было столько похоти, сколько он пытался продемонстрировать. Слишком внимательно он пробежался взглядом по ее костюму, сумочке. Профессионально пробежался, оценивающе.

Девушка неторопливо открыла сумочку, вытащила пачку «Мальборо» и демонстративно закурила. Зажигалку она небрежно бросила назад, а потом выдохнула струю дыма парню в лицо.

– Или ты меня везешь, и я плачу тебе деньги, – недобро прищурив глаза, сказала она, – или ты остаток дней проведешь в тюрьме, проклиная нашу встречу.

Парень изменился в лице. Американские сигареты и дорогая зажигалка произвели должный эффект. Он сообразил, что это не просто туристка, искательница приключений, а деловая американка. Желание связываться с ней у него пропало. Не включая поворотников, парень рванул машину и влился в середину потока. Луиза затянулась сигаретой и еле удержалась от того, чтобы невольно не схватиться другой рукой за ручку двери. Что такое правила дорожного движения, тут, видимо, знали весьма условно.

Стуча каблуками по деревянному настилу веранды кафе, Луиза Уитнер подошла к двери заведения. Сегодня в «Гаучо» было многолюдно. То ли холодная погода была тому виной, то ли наплыв туристов в город был слишком большим. Девушка пробежалась взглядом по рядам столиков. Да, местных мало. Эти, с европейскими лицами, не иначе местные бедные студенты или какие-нибудь волонтеры. А вон те похожи на русских. Только русские пьют так, что их видно и слышно даже за пределами заведения. И обязательно начинают петь.

Нужный ей человек сидел в углу в одиночестве. Его седая неопрятная борода топорщилась, а стекла очков как-то вызывающе блестели. Злится старик, недоволен. Интересно, а не подослан ли он какой-нибудь спецслужбой. То, что он прожил тут десятки лет, еще ни о чем не говорит. Купить можно любого человека, а уж человека с ограниченным достатком – тем более.

– Мистер Орешкин? – с трудом выговаривая на английском русскую фамилию, спросила Луиза.

– А? Да, Орешкин, – закивал старик. – Я Герман Орешкин.

Луиза, не дожидаясь приглашения, уселась за столик на свободный стул и закинула ногу на ногу.

– Я представитель «Биллингс Петролиум», – начала она. – Вы, мистер Орешкин, сказали нашему сотруднику, что можете предложить какие-то ценные данные геологического характера? Я слушаю вас.

– Вы слишком молоды, – так же по-английски, но с местным акцентом, ответил старик. – Вы уполномочены провести со мной встречу?

– Так вы намерены что-то предложить или я проделала путь напрасно? – холодно осведомилась девушка.

– Да-да! – поспешно ответил старик и отхлебнул из стакана прозрачную жидкость. – Я это просто так. У меня на родине важность занимаемого поста зависит от возраста. Молодежь там не продвигают. Знаете, как у нас говорят? Старикам везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.

– Кажется, вы немного переврали эту фразу, – с сомнением ответила американка. – А еще вы, кажется, многое забыли о вашей родине. Среди руководителей ваших фирм, с которыми мы имеем партнерские отношения, очень много молодых перспективных людей. По-моему, вы клевещете на свою родину.

– Родину? – Старик вдруг приуныл и шмыгнул носом. – А что у меня осталось от нее? Вы знаете, как я тут оказался?

Неожиданно Луиза поняла, что русский сильно пьян. Можно было встать и уйти, но кто знает, а вдруг в руках этого спившегося человека в самом деле важная информация? Стоит потратить немного времени и попытаться поддержать разговор.

– Я был молод и глуп, – продолжал Герман. – Как только появилась возможность остаться тут, как только меня поманили контрактом, я сразу и клюнул. Это было начало восьмидесятых. Вы знаете, что было в нашей стране в начале восьмидесятых?

– Знаю, – ответила Луиза. – Умер генсек Брежнев.