Урочище

Урочище
Максим Шанин

Урочище – это продолжение истории, описанной в книге «Городище». Молодая мама просыпается в уютной спальне красивого деревенского домика. Вспоминая ужасные события прошлой ночи, девушка решила, что ей просто приснился кошмар. Однако, так ли это на самом деле? Скажу одно: после стольких ужасных событий, пережитых вместе с этой этой замечательной девушкой, даже немного жаль с ней расставаться. Хотя кто знает? Возможно, мы встретимся с ней в продолжении истории.

Урочище

Максим Шанин

© Максим Шанин, 2021

ISBN 978-5-0053-5469-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что может быть хуже ночного кошмара?

Только осознание того, что это был вовсе не сон…

Глава 1

Яркий луч осеннего солнца, выглянувшего из-за пшеничного поля, прыгнул на кирпичную трубу старого бревенчатого домика. Словно мелкий воришка он крался по крыше, медленно спускаясь к карнизу. Затем, спрыгнув на самое верхнее бревно, черное, высохшее, испещренное ущельями трещин, пополз к резному наличнику. То утопая в прорезях узоров голубого обрамления окна, то выныривая, луч солнца добрался до окна, юркнул сквозь стекло в комнату и сразу же запутался в настенном ковре. Продолжая свой коварный замысел солнечный лучик спускался все ниже и ниже. Вот он уже коснулся волос молодой женщины, спящей на большой железной кровати, потихоньку дотронулся до ее красивого, без единой морщинки лба, и, словно играя начал выплясывать на ее лице свой ритуальный танец пробуждения.

Елена поморщилась, потерла нос, сладко зевнула… Ее глаза приоткрылись лишь на мгновенье, она перевернулась на правый бок, обняла подушку, лежавшую рядом и наслаждаясь приятной утренней негой, улыбнулась.

«Сон…», – подумала Елена, – «Как хорошо, что это был всего лишь сон! Страшный, неприятный… жуткий! Так, а что из того, что произошло, было сном, а что реальностью? Я вообще родила или нет? И где я?».

С этими словами Лена с большой неохотой открыла глаза. Страх уже пробудился, возник откуда-то из глубины, в районе живота, поднялся выше, застрял комом в горле, мгновенно пересохшем, разбежался мурашками по спине и оттуда по всему телу. Елена приподнялась, перевернулась на спину, на кровати, и тут же зажмурилась – яркий луч победно торжествуя завершил свое коварное дело, окончательно разбудив девушку.

Лена огляделась, комната была небольшая, метров шестнадцать, квадратная, все стены покрыты пестрыми старыми коврами из под которых выглядывали беленые стены. Справа стоял массивный шкаф с большими тяжелыми дверями, не из какого-то там ДВП, настоящее дерево, покрытое морилкой и, наверное, яхтенным лаком. Шкаф блестел и казался новым, хотя потертые ручки и обитые ножки выдавали приличный возраст. Слева комод, такого же цвета, какие-то цветы, клубок голубых ниток насквозь проткнутый спицами, разноцветные деревянные игрушки. Прямо напротив кровати большое окно закрытое плотными голубыми шторами с вышитыми на них большими подсолнухами. Поразительно как реалистично они выглядят! Как будто лежишь в подсолнуховом поле и глядишь в прозрачное голубое небо!

Осмотрев комнату, Лена принялась изучать кровать. Она таких не видела никогда, ну похожие конечно были в деревне у бабушки, но эта.. широкая, почти два метра в ширину, с огромными железными спинками ярко-голубого цвета, будто только что из деревенского магазина! Хотя Лена подозревала, что возраст кровати не меньше возраста шкафа. Пуховая перина просто поглощала тело, словно не желая выпускать из своих объятий. Такое же пуховое одеяло было настолько нежным, что вылезать из постели совершенно не хотелось. Конечно же, белье было идеально белым словно из рекламы какого-нибудь стирального порошка.

Елена только сейчас опомнилась и провела встревоженно рукой по животу. «Значит все-таки родила! Наверное после родов у бабы Дуси я просто отключилась и все остальное мне приснилось» подумала молодая мама. «А где же Сережа? И Сергей Сергеевич?».

– Сережа! – крикнула она в приоткрытую дверь ухоженной спальни, – Сергей! Ты здесь?

Лена еще сомневалась, в своих силах после родов, поэтому не спешила вставать. Она закинула руки за голову, схватила невероятно мягкую подушку за накрахмаленные «ушки», ей даже показалось, что они хрустнули в ее маленьких нежных кулачках, до того приятно было трогать все белье!

Девушка приподняла повыше и уселась повыше, потягиваясь и зевая. «Скорее бы увидеть сынишку! Да и папашу не мешало бы узреть» – весело подумывала Лена, предвкушая встречу с любимыми мужчинами.

Однако никто так и не ответил.

– Серёга! Ёшкин кот! Ты где там? – в полной уверенности, что муж где-то рядом крикнула чуть громче жена. Но ей опять никто не ответил.

– Баба Дуся, вы здесь? Ау! Есть кто-живой? – прокричала вновь Елена, разглядывая свою «новую» ночнушку. Удивительно! Она была белоснежной, с голубыми незабудками, такими яркими и красивыми, впрочем, как все в этой милой комнате. «Сказка какая-то!» – восхищенно подумала девушка.

– Ну да ладно, если гора не идет к Магомеду… – вслух произнесла Лена, и откинув тяжелое, но такое мягкое одеяло, оттолкнувшись руками от кровати спрыгнула на пол. Какого же было ее удивление, когда вместо того чтобы встать на ноги, девушка рухнула на пол, точнее на ляпистую ковровую дорожку явно ручной работы. Ничего не понимая, девушка попыталась встать, опираясь на левую ногу, но нога, будто провалилась в дыру, дикая боль пронзила всю левую сторону от колена до бедра и взбежав по нервной системе до самой макушки взорвалась фейерверком искр из глаз. Комната погрузилась во мрак, голова закружилась и девушка, потеряв сознание, упала на рукодельный ковер.

Очнулась Лена от того, что кто-то брызгает ей на лицо водой. Открыв глаза, девушка увидела незнакомую старушку.

– Баба Дуся? Это Вы? Нет? А где Баба Дуся? – прохрипела девушка, – а муж мой, Сергей, где он? А сынишка?

– Бабы Дуси тут нет никакой, да и не было отродясь! – звонким, не похожим на старческий, голосом ответила ей старушка, – Тут вот я только, зовут меня Зинаида Захаровна, это мой дом, а ты моя гостья.

– А Сергей, муж мой! Где он? – встревоженно, глазами полными надежды, спросила девушка, – а сынок, сыночек мой где? – слезы навернулись на широко распахнутые красивые глаза Елены.

– Сынуля, твой здесь, все в порядке, скоро принесут тебе, – ответила ласково бабушка, – сейчас на кормлении он, а тебе лежать еще надо, не здорова ты еще.

– А муж то где? – продолжала молодая мама?

– Нет тут мужа твоего! Двоих вас привез Петр Кузьмич, без мужчины. Не знаю где муж твой.

– А где я вообще?

– В деревне нашей ты. «Урочище» называется. Да ты успокойся, деточка! Нельзя тебе нервничать сейчас, слаба ты еще. Давай помогу встать тебе, тяжело ведь без ноги-то…

– Что? – удивленно спросила девушка, – без какой ноги?

Вдруг она вспомнила, как на пороге роддома подвернула ногу, как потом лодыжка разбухла, как главврач поликлиники, Господи, как же ее там звали, дала ей шприц… Волосы на голове молодой женщины зашевелились от мурашек, покрывших абсолютно все тело. Она вспомнила, как загорелась машина, как кто-то ломился в дом старушки, как они вылезали через окно, Сережка ее отправил с сыном бежать в лес, пообещав вернуться… Она вспомнила дорогу, ливень, голубой «Москвич», табличку с надписью «Урочище», выхваченную светом фар из темноты леса.

Медленно опустив голову, Лена начала поднимать подол белоснежной ночнушки. Слезы капали на голубые незабудки ее одеяния, оставляя большие мокрые пятна. Вот показались пальчики правой стопы, руки девушки задрожали. Вот уже и всю правую стопу видно, но где же пальцы левой ноги. Дрожь от рук распространилась на все тело, но Лена продолжала тянуть на себя подол ночнушки, разукрашенной голубыми незабудками. Вот правая нога обнажила свою голень, с левой стороны видно только лоскутный половик. Елена начала кричать, да так, как будто в ее тело медленно вонзали нож. Зинаида Захаровна заткнула уши и стала отходить назад, пока не уперлась задом в коричневый комод. От ее толчка, побрякушки на комоде качнулись и рассыпались кто куда. Несколько из них упали на пол, остальные остались покачиваться наверху.

Вот уже показалась коленка правой ноги, а слева… слева показался бантик бинта. Затем из под ночнушки выскользнуло нечто округлое, завязанное в бинт. В голове Лены зашумело, кровь пульсировала в висках так сильно, что казалась, голова раскачивается от толчков крови.

– А-а-а! Где? Где моя нога? – заорала девушка, – что вы сделали твари! Как вы могли?

Елена попыталась встать, рухнула на пол, но не остановилась и продолжала попытки. Наконец, она со всей силы, что оставались еще в ее ослабленном теле, оттолкнулась руками от пола, подогнула правую ногу и поставила стопу на пол. Резко разогнув ногу в колене, девушка выпрямилась и прыгнула на старушку, размахивая руками.

Падая, Лена успела таки зацепить старуху по морде пару раз, отчего Зинаида Захаровна, охнув, завалилась на комод, начала падать вниз, схватилась за голубую штору, и, оборвав ее, плюхнулась своим огромным задом на пол. Елена упала прямо на толстую старушку, подползла к ее лицу, левой рукой схватила бабку за горло, а правую, сжав в кулак, занесла над лицом Зинаиды Захаровны.

– Где мой сын, сука! Говори быстро! – сквозь зубы процедила обезумевшая мать, – иначе я тебя здесь похороню!

– Сейчас-сейчас, деточка! – зажмурившись от страха пропищала бабуля, – сейчас принесу, ты только успокойся!

– Я тебе не деточка, я смерть твоя! Нога моя где? Ты отрезала? – уже рычала по звериному Лена.

– Нет, нет! Не я это, Петр Кузьмич отпилил, гангрена взяла ножку твою, если бы не отрезали ее, не жить тебе на свете белом! Не сердись, деточка!

Услышав про гангрену, Елена вздрогнула. «Значит все-таки не сон…» пронеслось в ее голове, она опустила руки, скатилась с толстой старушки на пол и снова заплакала.

– Сережа, Сереженька мой! Как же так! Ты же обещал! Где ты?

Зинаида Захаровна тяжело кряхтя поднялась на ноги, погладила Лену по плечу, по голове, и тихонько прошептала:

– Держись, деточка. Тебе еще сына ростить, давай утирай слезы то, сейчас я принесу его тебе, – и с этими словами выскользнула из комнаты.

Елена еще какое-то время рыдала, затем приподнялась на руках, села на пятую точку и вытерла слезы. Что ж, былого не вернешь, а жалеть себя можно до конца жизни. Да разве ж это дело? Сын не должен видеть страдающей матери, решила она для себя.

– Плакать буду в подушку по ночам, если захочется, а сейчас надо научиться жить без… – Лена снова подняла подол ночнушки, обнаживший сначала пустоту на том месте, где еще вчера была нога, а затем забинтованную культю. Слеза-предательница выскочила таки на щеку и покатилась к уголку рта. Но девушка, решительно смахнула ее вместе с обидой – хватит на сегодня слез.