Случайные родственники

– Какая малина?

– Садовая, которую мы две недели назад посадили. Ты ее скосил?

– Неужели скосил!? Не может быть! – удивлялся Вадим Викторович. – Значит, не заметил.

– Все десять кустов не заметили? – поинтересовался Кирилл.

– Мне тоже обидно! – ответил тесть.

Лера расстроилась и, ползая на коленках, все пыталась отыскать маленькие уцелевшие ростки, а потом спросила Кирилла:

– Не мог же папа специально малину скосить, как думаешь?

Через день, подрезая сухие ветки, Вадим Викторович упал с яблони на молоденькую грушу. Будущее плодовое дерево не выдержало тестя и сломалось. Папа извинялся за грушу, делал кислое лицо и тер ушибленный бок. На фоне падения Вадима Викторовича гибель груши, естественно, померкла. Все радовались, что сам папа пострадал не сильно.

Свидетелей падения Вадима Викторовича не было. Кирилл побродил между яблоней и бывшей грушей, чему-то улыбнулся и позвал в сад Леру:

– Лер, смотри. Вот яблоня, вот остатки груши. Ничего не замечаешь?

Жена дернула плечами:

– Нет. А что?

– Да, ерунда. Приглядись просто, где растет яблоня. При всем желании упасть с нее на грушу невозможно. Только если совершить из кроны затяжной акробатический прыжок, да и то можно промахнуться.

– Ну, лестница, наверное, поехала и …

– … И папа как леопард прыгнул за добычей на грушу.

– Хватит издеваться над папой!

– Я не издеваюсь, ты же сама спрашивала про малину. Причем, обрати внимание, груша сломалась под самый корень, чтобы уже без шансов. Тебе все это не кажется странным?

– А тебе не кажется странным, что у нас в прошлом году весь участок зарос гигантской испанской травой? Хорошо еще зимой она вымерзла…

Кириллу с Лерой явно намекали: посадили чуть-чуть всякой ерунды и хватит. Но чем больше растений «случайно» погибало, тем азартнее хотелось посадить новые. Чтобы хоть немного продлить терпение Вадима Викторовича молодежь начала играть с папой в поддавки и предложила ему самому выбирать места под новые саженцы. Поначалу Кирилл еще пытался что-то советовать, но Вадим Викторович всегда находил другой вариант. И тогда зять стал говорить:

– Мне кажется, туя вот здесь хорошо приживется, – показывал он самое неудачное для туи место.

– Нет, – качал головой тесть, – здесь ничего расти не будет, – и втыкал лопату туда, где Кирилл и хотел тую посадить.

– А ведь вы правы! – Кирилл искренне одобрял выбор тестя.

Вадим Викторович не спорил.

– Сомнения разъедают сознание твоего папы, – любил повторять Кирилл, выпив пива и прикалываясь над своей женой, – мешают ему развиваться. Таким людям нужно помогать делать выбор, а если они самолюбивы и обидчивы, помогать нужно ненавязчиво, чтобы не задеть их внутренний авторитет.

– Сейчас я оторву тебе твой внешний авторитет! – кричала Лерка и лезла возиться со смеющимся мужем, – будешь знать, как моего папу обижать!

– Кто ж его обижает? – Кирилл выворачивался и нежно кусал жену за плечо, – я о нем забочусь…

За окном закричал петух, шумно захлопали крылья.

– Хорошо как, – Кирилл гладил притихшую жену.

Они лежали на кровати в летней комнатке на втором этаже и слушали разные звуки за окном. Это была их территория, их маленькое «гнездо», куда они забирались, чтобы побыть вдвоем. Такое ощущение в доме давал только второй этаж, другое пространство, оставлявшее всех остальных где-то далеко внизу.

– Кукареку!

– Вот раскричался, – улыбнулся Кирилл.

– А мама мечтает его сварить, – шевельнулась Лера.

– Да?

– Она считает, что держать на даче кур в двадцать первом веке это дикость. А еще они с папай думают, что сосед назло устроил курятник прямо у нашего забора, чтобы птицы мучали нас своим кудахтаньем.

– Лерка, да чего же ты у меня смешная в этих бигуди!

Жена, накрутившая волосы в ожидании вечерних гостей, хитро посмотрела на мужа и вдруг выпучила глаза, сделала бессмысленное лицо и громко протяжно заблеяла:

– М-ме-е-е!

Кирилл трясся от смеха, а Лера, воодушевленная реакцией мужа, все блеяла и блеяла на разные овечьи голоса.

Когда они спустились к обеду Вадим Викторович и Элеонора Ивановна обсуждали что-то на повышенных тонах. В конце разговора тесть даже хлопнул дверью и ушел из дома:

– Мама, что случилось? Вы поругались что ли?

– Ничего мы не ругались, просто эти соседи уже достали! Мало нам их кур было, они теперь еще и овец завели! Представляете!?

– Каких овец?

– Обыкновенных баранов, как они сами. Только что под окном тут блеяли. Неужели не слышали?

Кирилл быстро отвернулся и вышел из комнаты, заглушая смех кашлем.

– И что ты смеешься? – Элеонора Ивановна смотрела на хохочущую дочь. – Вы здесь только по выходным бываете и то не всегда, а нам теперь целыми днями их слушать и нюхать!

Постепенно Вадим Викторович понял, что попался: «пришельцы» еще не теснили смородину, но уже то тут, то там отращивали свои зеленые шевелюры. И тогда тесть сделал жесткий рот и сказал, что больше свободных мест на участке нет.

– Хорошо, папа, – сказала Лера, радостно наблюдая как пчела, собирая нектар, перелетает с роз на гортензию, с гортензии на разноцветные клематисы, с клематисов на дельфиниум…

Не услышав сопротивления, Вадим Викторович почти успокоился и только несколько раз пометил еще свободную территорию молодыми смородиновыми кустами.

А в начале октября в загородном доме стали готовиться к серебряной свадьбе Вадима Викторовича и Элеоноры Ивановны. Составлялось меню, закупались продукты и напитки, а будущие гости – друзья и родственники, с большинством которых Кирилл уже был хорошо знаком, выпытывали, что же подарить «молодоженам».

– Самый лучший для Вадима Викторовича подарок, – по секрету говорил всем Кирилл, – необычные растения.