Постоянство хищника

Он не в первый раз это делает. Далеко не в первый. Он повторял эти действия неоднократно. В нем нет ни капли человечности, ни намека на сочувствие.

Страх лишил ее воли.

Когда не осталось выхода, кроме как вдохнуть побольше воздуха, от запаха, обволакивающего лицо, сознание помутилось, и Хлоя поняла.

Она никогда больше не увидит своих детей.

12

Скопление машин разрасталось, как опухоль.

Разноцветные фургоны со спутниковыми тарелками, камерами, микрофонами и прожекторами толпились на восточном берегу. Их сдерживали два патруля жандармов: те перекрыли мост, и возмущение росло.

Информационное давление. Потребность избалованного общества, которому надо быстрее, оно не может оставаться в стороне, даже если нужно. Новостные каналы непрерывно транслировали одни и те же кадры с рудника «Фулхайм», повторяя, что ситуация серьезная. А что еще они могли сказать? Обстановка постепенно накалялась, разговоры с внутренними источниками были сначала заискивающими, затем умоляющими, а сейчас стали требовательными.

Но генерал де Жюйя по-прежнему держал свои войска в ежовых рукавицах, и ни капли не просочилось даже в главное управление национальной жандармерии или министерство внутренних дел, что еще удивительнее.

Людивина смотрела на толпу журналистов вдалеке.

– Вечером непросто будет выйти на улицу, – сказал у нее за спиной Сеньон. – Они блокируют единственный выход.

– Генерал приказал поставить палатки для тех, кто захочет ночевать здесь.

– Отличный кемпинг в сердце массового захоронения, – воистину, начальство готово на любые жертвы!

Великан подошел к бывшей напарнице и спросил, понизив голос:

– Как твой моральный дух? Держишься?

Она кивнула.

– А ты?

– Будет здорово обнять Летицию и детей, когда вернусь, но пока не развалился. Удивительно, насколько привыкаешь ко всему. Бедные девочки…

Вертолет с логотипом телекомпании стрекотал над лесом.

– Стая тут как тут, – сказала Людивина.

– Ну а Марк? У вас вроде серьезно? Строите планы?

– Ты это о чем?

Глаза Сеньона озорно блестели.

– А то ты не знаешь! О планах, которые строят парочки. Ну там… вечеринка, свадебный торт, кольца, вот это все…

Она покачала головой:

– Прекрати.

– Или… – Сеньон нарисовал полукруг перед животом. – То, что сначала портит фигуру, потом не дает спать по ночам, но приносит радость и придает смысл жизни до конца дней. Как-то так…

Людивина отмахнулась.

– Не делай такое лицо, дети – это здорово. Они забирают столько сил и времени, что становятся частью тебя и дарят бессмертие! – Сеньон хохотнул.

Призывный свист заставил их обернуться – Франк подавал знак, что новый штаб готов.

Сеньон дружески подтолкнул коллегу локтем.

– Не бойся, я с тобой, – объявил он с широкой улыбкой.

– Черт, я правильно сделала, что перевелась.

Но вообще темнокожий дуралей и его намеки подняли настроение Людивине. Он дарил тепло, когда это было нужно, чтобы все они не утонули в холодном безжизненном океане, куда постепенно погружались.

И это только начало. Добро пожаловать в уголовное расследование…

В комнате, скорее всего, когда-то был командный пункт. Располагалась она высоко, панорамное окно во всю стену позволяло видеть шахту целиком. Орлиное гнездо с видом на обветшалые ангары, частично опустошенные мастерские, конвейеры, подвешенные между зданиями, бункеры, рельсы, а посередине возвышается копер.

Правда, окно было серым от грязи и задерживало половину дневного света, уплотняя тени. Пахло затхлостью и сыростью. На потускневшем линолеуме валялось множество старых, пожелтевших документов, на столах лежала пыль толщиной в сантиметр. Три гаражные лампы были подвешены к потолку на крюках – их света как раз хватало для работы.

Теперь это было логовом группы «Харон». Его подключили к наружному автономному генератору. Поодаль от дороги.

Магали и старший сержант Бардан развесили по стенам десятки листов бумаги. Планы шахты. Список местных контактов. А главное, длиннющую распечатку с фамилиями сотрудников, работавших здесь с пятидесятых годов до закрытия в 1974-м. Удивительно, какое ускорение способен придать звонок министра в администрацию и даже в частную компанию.

Свежеподключенный принтер выплевывал все новые страницы с именами.

Гильем сидел за ноутбуком и просматривал файлы с телефонами. Все номера, зафиксированные за год в этом районе. Он добавлял их в базу данных под названием Analyst Notebook, чтобы сравнивать с имеющимися.

Де Жюйя решил расселить своих людей на месте. Не в реквизированной часовне за несколько километров от шахты, а в сердце бури. Официально – по практическим соображениям, чтобы не пробиваться каждый раз через толпу журналистов и не тратить время на дорогу, но Людивина подозревала, что шеф хочет держать их под присмотром, чтобы не расслаблялись.

Слишком много средств выделено на старое нераскрытое дело, слишком много ждут от расследования. Все дело в общественном резонансе, подумала она. Семнадцать найденных трупов несколько дней будут новостью номер один во всех газетах, на всех радиостанциях и телеканалах, поэтому политический и юридический ответ должен быть на высоте. Жандармерии тоже предстоит сыграть свою роль. Провести расследование через столько лет – задача не из простых. Придется проявить таланты и умения в борьбе со временем. Мразь, совершившая эти ужасы, не должна остаться безнаказанной. Это и долг, и послание.

К Людивине и Сеньону подошел Ферицци.

– Вот вы где. Я попросил эксперта бюро геологических и горных исследований…

– Вронски, – подсказала Людивина.

– …сделать нам обзор по старым шахтам на востоке. Сравним списки сотрудников с нашими, увидим, переходил ли кто-то с одной шахты на другую. Потом займемся исчезновениями в соответствующих районах. Просто чтобы проверить вашу теорию.

Он бросил на Людивину сердитый взгляд.

Ну хотя бы воспринял ее всерьез и не отмахнулся от гипотезы. Человек он несимпатичный, зато ищейка породистая, спасибо и на том.

– Я запросил данные о сексуальных преступлениях и людях, осужденных за убийство в то время, когда шахта еще работала, – сообщил Сеньон. – Не уверен, что это поможет, но попробовать стоит. Что мы теряем?