Ступает слон

– Я еще круги на щеках нарисую, – сказала Аля, заметив, что я ее разглядываю. – Но в больницу так было бы странно ехать, да?

– Пожалуй, – сказала я. В коридоре за спиной у Али появилась Станка. Она не стала заходить в комнату, поэтому я не могла разглядеть ее одежду. Только заметила, что это было что-то темное – не серая униформа Али, Леши и Веры.

– Подём, – сказала она. – Пора.

Ее хриплый голос меня снова удивил, и когда мы вышли на лестничную площадку, я попыталась заглянуть ей в лицо. Я не успела ее особенно рассмотреть в квартире, потому что все происходило слишком быстро, и мне приходилось фиксировать реальность очень общими штрихами. Станка, как будто подслушав мои мысли, остановилась и выловила из кармана телефон.

– Стоп. – Она подняла ладонь. – Алло?

Аля остановилась, с тревогой глядя на Станку. Та что-то внимательно слушала в телефоне, и я смогла наконец ее рассмотреть.

Лицо у нее было странное – мне не зря показалось вначале, что у нее какая-то мужская внешность. У нее не только скулы, но и подбородок был широкий. Вообще, если бы не одежда – а Станка была в чем-то вроде короткого платья, – я бы легко приняла ее за мальчика.

Станка прикрыла телефон ладонью и повернулась к нам:

– Извините. Подождите здесь, ладно?

Аля кивнула, я последовала ее примеру. Станка пошла вниз по лестнице. Аля села на ступеньки, а я стала разглядывать дверь, раз уж выдалась такая возможность. Теперь, когда мы вышли из квартиры, я перестала все время бояться, что кто-то из них сейчас пойдет проверять шкаф с документами, и поэтому смогла немного расслабиться. Нужно было, конечно, написать Мари, но я понимала, что тогда правильно будет не просто написать, а немного с ней поболтать.

Я стала разглядывать те места дверной створки, которые в прошлый раз показались мне пустыми пятнами, и сразу же заметила замысловатый узор, покрывающий дверь от верхнего левого угла до нижнего правого. Кажется, это была надпись латиницей, в которой некоторые буквы затерлись до такой степени, что прочитать ее было невозможно. Зато я нашла еще один рисунок – совсем бледный календарь, в котором название каждого месяца сопровождалось несколькими цифрами – только месяц март был зачеркнут и даже не подписан. Под календарем желтели два слова: «марта, нет».

Вообще, наверное, дверь надо было разглядывать в цветных очках, потому что она больше всего напоминала мне одну из тех картинок, на которых люди с нарушением цветовосприятия не могут найти спрятанные цифры. Я заметила, что среди всего нарисованного есть отдельные кусочки темно-фиолетового, но они никак не желали складываться в общую картинку.

– Что-то случилось, – сказала Аля.

– Что? – Я обернулась.

– Что-то случилось, – повторила Аля. – Или в кафе, или с Аркадием Васильевичем. Станка по телефону говорит только со мной и Кирой. С Кирой она бы говорила на варсло. Раз она говорит по-русски, значит, это кто-то незнакомый или Женя.

– Женя? – спросила я. – Женя Мыльникова?

– Ну да, – сказала Аля. – Они давно знакомы. Станка помогла Жене с запуском «ИКС». Да и до этого помогала.

Сложно было представить, что эта странная девушка, живущая в квартире, напоминающей советскую коммуналку, совмещенную с советской же библиотекой, могла как-то помочь Жене Мыльниковой.