Легенда о ледяном самурае

Пока Кенсэй ехал обратно в Нагано из Хокайдо, высоких гостей в его доме принимала его жена – бесподобная Акеми. Для гостей не жалели лучшего, были приглашены актеры кабуки, зарезано много скота и дичи, приготовлены лучшие блюда. Саке, самое лучшее в Японии, лилось рекой. Акеми развлекала гостей игрой на цитре, Кенсэй должен был скоро вернуться, и все были по-своему веселы и изрядно пьяны. Особенно пьян был Косугава. Он с вожделением смотрел на Акеми, и демоны страсти и похоти овладели его низкой душой. Он забыл в чьем доме он находится, и смотрел на жену Кесэя, как на наложницу. Акеми, деликатно и воспитано, не стала удаляться сразу, хотя такой взгляд на нее был по тем временам смертельным оскорблением. Позже, она перепоручила гостей своей тете- знатной и пожилой светской даме, и ушла в свои покои, оставив пьяных гостей.

Наступила ночь. Все заснули, все кроме Косугавы. Ночью он вошел в покои Акеми и взял ее силой. Никто не посмел остановить брата Императора. Только верный Цунамото- дворецкий Мастера, пытался образумить пьяного Господина, но Косугава убил его мечом и изнасиловал Акеми. Потом он со своей свитой спешно уехал. Акеми, чтобы смыть с себя позор, совершила харакири. Когда Кенсэй приехал, гостей не было. Был только испуганный придворный художник, которого впопыхах забыли. Он, стоя на коленях, рассказал Кесэю все, что произошло, и Кенсэй отпустил его, не причинив никакого вреда.

Похороны были скромными и быстрыми. Никто так и не узнал, что Кенсэй ждал от Акеми ребенка, она должна была родить ему первого и единственного наследника…

Император узнал о случившемся от Кацусики- придворного художника. Он долго думал, что будет делать Кесэй и решил, что кодекс Бусидо и честь самурая заставят Кенсэя сделать харакири и не мстить брату своего Господина. Тем не менее, осуждая поступок любимого брата и в целях безопасности, спрятал на время брата в их родовом владении и в три раза усилил его охрану. Это было в провинции Сиккоко, где каждое дерево было знакомо Императору с детства. Он осудил поступок брата, ибо Косугава, как член Великого совета должен был блюсти кодекс чести и заветы предков. Но, все же, он был братом Токугавы, и это сыграло свою роль. Токугава выбрал брата, и тем самым не оставил Мастеру Меча иного выхода, как совершить харакири и на этом закрыть историю своей непростой и довольно печальной жизни…

Но Император ошибся. На третий день после похорон жены Кенсэя в Сиккоко случилось страшное. Кенсэй один ночью пробрался во владения Косугавы и вырезал всю его охрану, которой было больше ста человек. Голову Косугавы он отправил Императору в корзине, в которой рядом с отрубленной головой лежало и послание Императору: «Месть заключается в том, чтобы просто ворваться к врагу и зарубить его. Быть убитым во время такой мести не постыдно, однако, если думаешь, что ты сначала должен завершить свои дела, то время мести никогда не настанет».

Разгневанный и испуганный Император приказал сжечь имение Кенсэя, убить всех его слуг, вырезать его скот и лошадей, а самого Кенсэя он объявил вне закона, и отправил триста своих самураев, чтоб найти и казнить его.

Северные моря

Победа и поражение- это вопрос временных обстоятельств.

Чтоб избежать позора, нужно выбрать иной путь-смерть

( Ямомото Цунетомо – Сокрытое в листве)

Пират Фунакоши раньше был самураем. Он даже служил при дворе Императора. Любовь к гейшам, сакэ и азартным играм делали свое дело – его выгнали со службы, и он стал ронином. Но ронинов в то время бродило по Японии лишком много и Фунакоши был вынужден стать разбойником и убийцей. Затем судьба свела его с китайскими пиратами, и он стал вместе с ними грабить морских купцов. Вскоре имя Фунакоши стало вселять в сердца мореплавателей страх, и китайские и японские власти назначали большую награду за голову Фунакоши. Но, пират был хитер, жесток и беспощаден, он знал, что если его поймают, его ждет только позорная и мучительная смерть. Фунакоши окружил себя самыми пропащими и отчаянными душегубами и висельниками, людьми которым уже нечего было терять и бояться…

Выл ветер. В пещере горел огонь. Духи тэнгу плясали на стенах пещеры кровавый танец и на лицах пьяных пиратах отражались и страх, жадность, и звериная жестокость, и даже сама смерть. Фунакоши делил добычу – монеты, украшения, дорогой щелк. Кенсэй возник в пещере неожиданно, он словно дух тэнгу, вышел из стены. Пираты повскакивали с мест, заблестели клинки.

– Я пришел с миром,– голос Матера звучал устало и спокойно,– меня зовут Кенсэй, я из клана Миямото, родом из провинции Нагано. Должно быть, вы могли слышать обо мне.

При этих словах Фунакоши улыбнулся и спрятал свой меч. Он обернулся к остальным , махнув рукой, приказал: «Уберите клинки! У нас сегодня хороший гость- сам Мастер Меча, палач Императора и его заклятый враг». Фунакоши рассмеялся и добавил, потерев руки, – а враг Императора- это всегда нам брат!

Он подошел ближе к Кенсэю и, поклонившись, сказал: « Я узнаю тебя, Мастер! Прошу разделить со мной братскую чашку сакэ».

Кенсэй поклонился в ответ и сказал,– благодарю тебя, брат! В такую прохладную ночь братское сакэ и дружеская беседа согреет и тело и сердце.

Их разговор был недолгим. Кенсэй предложил Фунакоши тысячу императорских монет, за то, что Фунакоши переправит мастера через море в Китай.

–Я бы отвез тебя бесплатно, брат,– Фунакоши посмотрел Кенсэю в глаза, но отказываться от оплаты не буду, для меня это очень выгодная сделка!

В ответ Кенсэй встал и поклонился,– благодарю тебя, брат! Давай еще выпьем сакэ и завтра утром выйдем в море. Они выпили еще сакэ. Костер в пещере погас, и духи тэнгу растаяли в ночи, под пьяный храп разбойников и пиратов…

Путешествие было недолгим. Утром в море налетел северный шторм, волны высотой с гору опрокинули шхуну Фунакоши. Он,тысяча Императорских монет и вся команда пошли на дно. Лишь Кенсэй чудом выжил, и, привязав себя к обломку мачты, он отдал себя на волю волн. К ночи шторм стих, и где-то далеко в открытом море, Кенсэй потерял сознание и наверное, утонул бы, если бы веревки не держали его крепко на обломке мачты. Неожиданно из воды показался гигантский Левиафан, и перепутав Кенсэя с тюленем, он проглотил его, открыв огромную пасть, а затем, ударив могучим хвостом о воду, поплыл дальше в холодное сердце вечных льдов и снегов.

Китобой

В путь попятый водным

Плыти нам по ледяным глыбам

Где нас ждут…

Пусть кнур наш долго бродит в тех странах-

Кряжи мечесечи – Хвальных- пусть –ка варят нам вволю

Кита – то!

( Песнь скальда)

Рерик Смелый правил своей тридцативесельной ладьей. Уже столько дней в море, и ни одной пойманной рыбы. Ни одной, настоящей большой рыбы для китобоев. Рерик был лучшим китобоем севера, все знали это. Он ходил в море с детства и с детства он бил китов. Отец Рерика- Жадный Альрик, делал из китового жира ворвань и продавал его по всей северной земле, даже во дворец Ярла Могучего! Поэтому Рерик Смелый плыл все дальше и дальше, и доплыл до самых льдов надежде встретить большую рыбу. В тот день Рерик молил Одина об удаче: море было спокойным, льды молча сверкали, и борода Одина красными тучами закрыла горизонт

Кит! Кит!– кто-то закричал на судне. Рерик бросился к правому борту и увидел огромный, белого цвета Левиафан величественно плыл мимо них.

– Один услышал нас!– закричал команде Рерик. – Спускайте лодку, несите мой гарпун!

Кто то уже спускал лодку, кто то уже нес тяжелый гарпун, Рерик почувствовал, как кровь заструилась в его жилах и прыгнув в лодку скомандовал: « Вперед!».

В лодке было четверо гребцов и один рулевой. Они быстро приближались к Левиафану, который словно специально поджидал их в воде. Рерик видел, как из воды время от времени показывается гигантский хвост, взбивая вокруг себя волны и пену. Китобой встал на нос лодки и приготовился метать гарпун.

– Ближе! Ближе! – орал Рерик рулевому.– Еще ближе!

Лодка приблизилась к киту, и Рерик увидел огромный черный глаз рыбы и метнул в него свой гарпун. Тяжелое оружие попало в цель и вошло целиком в глаз кита, оставив наружи только конец древка. Левиафан заревел и взметнулся вверх из воды, обрушив свое тело на шлюпку китобоев…

– Во истину, Один благоволит нам. Мертвый Левиафан покачивался на волнах рядом с ладьей.

–Да ,– сказал в ответ кто-то,– но все на шлюпке, кроме тебя, погибли

Рерик резко обернулся и, обведя взглядом команду, ответил- это судьба каждого китобоя. Они уже пируют в Вальгале, а мы отдадим их тройную долю их семьям.– Слава Одину! Берите топоры и за работу, нас ждут семьи и деньги Жадного Альрика!

Старуха Асгерд

Внутри Левиафана викинги нашли человека. Он был почти мертв, и бредил на непонятном языке. У него были глаза странной формы и непривычная для викингов одежда и красные кожаные доспехи. Ясно было, что человек этот- воин, и что он из каких-то далеких и неизвестных викингам земель.

– Грузите его на борт,– приказал Рерик,– завезем его к старой ведьме, если он в пути не умрет. В этот момент над его головой громко хлопнул парус,– правь на север! – скомандовал китобой ,и ладья, развернувшись, взяла курс к родным берегам…

Старуха Асгерд была из «темных». Все считали, что она ведьма, и что она обручена с самим Локки – повелителем ведьм и воров. Старуху боялись, но неизменно обращались к ней: кто за лечением, кто за приворотом. Не раз старуха поднимала на ноги уже мертвых, изрубленных воинов, разорванных медведем охотников, могла наслать порчу на скот или вызвать морской шторм.

Асгерд была из рода великанши Хель, которую Один запер в мире мертвых- Нифльхейме . Той самой Хель, дочери Локки из рода Йотунов – ледяных великанов из Йотунхейма.

–Открой, карга старая,– Асгерд услышала стук в дверь своей покосившейся и темной избы. Ведьма, кряхтя и бормоча себе что то под нос, открыла со скрипом деревянную дверь с ржавыми железными крючками вместо засов. Перед дверью стояло двое викингов, но без доспехов, позади их стояла повозка, запряженная в пару серых коней. В повозке, судя по всему, лежал мертвец, странного вида, в красных кожаных доспехах.

– Чего хотите? – голос ведьмы напоминал шорох ночных крыльев

– Нас прислал Рерик,– ответил один из викингов, тот что повыше,– он просил тебя заняться чужеземцем и передает тебе за это двадцать монет,– с этими словами он протянул Асгерд мешочек в котором звякнули монеты

– Если ты его вылечишь и сделаешь так, чтоб он стал болтать по-нашему, Рерик заплатит тебе еще пятьдесят монет

Старуха в ответ фыркнула и, выхватив мешочек с деньгами у гостя, сказала,– Несите его в дом и проваливайте. Через три дня приезжайте обратно. Она нарисовала в воздухе руну, которая загорелась синим огнем. Викинг испуганно сплюнул и, развернувшись, они сели в повозку и молча, уехали…

Жаба меж сырых камней

Тридцать семь ночей и дней