Дорога в Ад

Стрелок подошел ближе, брезгливо осмотрел поверженного.

– Талант? – он мрачно почесал бороду, – Да нет никакого таланта. Милан Рокстеди – сынок канцлера. Да еще, кстати, возомнил себя непревзойденным стратегом.

– Оно и видно… – Нергал разочарованно покачал головой.

– Шутки в сторону, – мрачно нахмурился Рихтер, – Сколько я тут почивал?

– Пятьдесят лет, – хмыкнул Марио, посмотрев на хронометр, – Без трех часов.

– А где Краузе?

Вопрос повис в воздухе, как тяжелый топор над головой обреченного. Нергал обвел взглядом присутствующих – все поочередно опускали глаза. Исилиэль гордо отвернулась; Эйне насупилась, шмыгнув носом; Георг и вовсе жалостно всхлипнул; лишь Грассо выдержал взор убийцы.

– Ханс Краузе мертв, – жестко доложил он.

Топор обрушился, перерубая шею – слова прозвучали, как приказ к казни.

– Не верю! – растеряно улыбнулся Рихтер, – Хитрый лис не мог сдохнуть, не дождавшись моего возвращения… Ты видел его тело?

Марио коротко кивнул, опустив голову; глаза стрелка затуманились.

– Хуже, – мрачно выдавил Грассо, – Я видел его смерть…

В просторной больничной палате пахло гниением и разлагающейся плотью. Не помогали ни распахнутые настежь окна, ни магические амулеты, установленные у изголовья кровати. Тело пациента гнило заживо, несмотря на все усилия врачей, лекарей и целителей вместе взятых. Магия лишь оттягивала неизбежный конец, алхимия снимала боль и скрашивала будни обреченного, медицина ничем не могла помочь смертельно больному.

– Марио, ты тут? – прошептал Ханс в очередной раз приходя в сознание.

– Тут, – Стрелок не был уверен, слышит ли его умирающий.

– Анжела не вернулась? – этот вопрос Краузе задавал чаще других, будто от ответа зависела судьба нации.

– Пока что нет, – мягко выговорил Грассо, – Может быть, скоро…

– Она мертва! – дознаватель тяжело скривился, что означало улыбку, – Ее убили! Глеб! Глеб Штельмахер!

Еще одно имя, часто звучащее в беспрерывной череде бреда. Анжела, Глеб, Ян, Григорий… Он повторял их раз за разом, уйдя в далекие воспоминания, словно опустив события последних пятидесяти лет. Ханс неожиданно зациклился на давней истории, невольно передав свою обеспокоенность и преемнику.

Марио взглянул на больного, не скрывая слез. Страшно смотреть на гниющий кусок плоти, в который превратился великий человек. Страшно осознавать те бездны безумия, куда ныряет гениальный разум дознавателя, чтобы уберечься от ежедневной адской боли. Страшно представить, что рано или поздно сам можешь оказаться на его месте…

«Восемьдесят… – думал Грассо, – Ему всего лишь восемьдесят! Я видал стариков, что в этом возрасте дадут молодым фору!»

Но над Краузе судьба не сжалилась, как ни старался он ее обмануть. Бесконечные медосмотры, лучшие целители, регулярные процедуры… И недуг, насмехающийся над попытками человека переиграть вечность. Гениальные умы оказались бессильны, маги лишь разводили руками, алхимики пасовали перед страшной напастью.

Вот уже год Ханс медленно умирал, загибался, теряя тело под напором болезни, а разум – под действием все более сильных наркотиков. Врачи вызвали Грассо в последний день, уверяя, что пациенту осталось жить считанные часы.

Увы, так оно и было. Краузе выглядел живым трупом: непонятно, каким образом жизнь еще теплилась в сгнившем теле. Марио даже не мог взять умирающего за руку – опасался, что плоть больного не выдержит, развалится от любого прикосновения. Оставалось только слушать, отвечать невпопад и ждать. Ждать неизбежного конца.

Дознаватель затих так надолго, что Грассо показалось, будто тот больше не очнется. Дыхание больного стихло, могильно-серое тело лежало абсолютно неподвижно. Запах смерти многократно усилился, Марио едва сдерживал рвотные позывы.

Внезапно веки умирающего поднялись, темно-зеленые глаза глянули совершенно трезвым взглядом, без тени боли и неотступного наркотического сна.

– Нергал Рихтер, – резко и четко выговорил Краузе, – Найди убийцу! Хочешь – умоляй, хочешь – вербуй, хочешь – агитируй! Но заставь его помочь! Без Рихтера вы не справитесь…

Марио не успел ответить, глаза больного закрылись, изо рта вырвался последний выдох. Тело вздрогнуло и расслабилось, сердце мужчины остановилось.

Ханс Краузе умер.

– Краузе мертв, – Грассо встряхнул головой, прогоняя нелицеприятные воспоминания, – И такой смерти, как у него, я никому не пожелаю…

Нергал насупился. Не то чтобы он был встревожен или расстроен печальным известием. Скорее – удивлен. Несколько обескуражен. Случилось одно из тех событий, что невозможно принять вот так, сходу. Их нужно обдумать, уложить в голове, выстроить новую картину мира, исходя из изменившихся предпосылок.

– Ладно, – убийца обреченно вздохнул, – Пошли отсюда. По дороге расскажешь.

Нергал и Марио двинулись к выходу рука об руку, будто закадычные приятели. Они таковыми и выглядели: умудренные опытом мужчины, чем-то неуловимо схожие. Седой стрелок и матерый убийца, перешагнувший четвертый десяток. Как минимум, их объединяла аура смертоносности, незримо ступающая по пятам.

Исилиэль двинулась следом; Георг, пожав плечами – тоже. Эйне беззлобно ругнулась – по молчаливому согласию именно ей выпало помогать раненному. Женщина нагнулась, одним движением взгромоздила поверженного на ноги, оперев на свое плечо. Парень держался рукой за челюсть и что-то бессвязно бормотал, указывая на выбитые зубы.

– Пошли уж, герой, – мрачно вздохнула Пантера, – Повезло, что жив остался.

Она повела бедолагу за собой, красный шрам на голове налился кровью, как напоминание о давно минувшей схватке со смертью.

На улице Рихтер остановился, потрясенно оглядывая горные вершины, высившиеся вокруг. Ветер бросил в лицо горсть снега, убийца удовлетворенно вдохнул полной грудью.

– Черт возьми, где это мы? – с удивлением пробормотал он, – Последнее, что я помню – маленький сквер в Берлине.

– Северо-Восточный хребет, – усмехнулся Марио, – До Берлина добираться часов десять, не меньше.

Потянувшись, Нергал хрустнул пальцами.

– Тогда в путь! – с преувеличенной бодростью заявил убийца, – Засиделся я на одном месте!

Мужчины подошли к одному из мехмобилей, убийца уважительно покосился на мощные борта и высокие колеса внедорожника.

– Что за драндулет? – небрежно бросил он, – Что-то я таких не припоминаю.

– Еще бы, – усмехнулся Грассо, – Пятьдесят лет, Нергал… Мир не стоял на месте все это время…

Эльфийка уселась на заднее сиденье, Эйне потащила раненного к другой машине. Георг возился с потайным запором, пока каменная дверь не встала на место. Потом юнец чуть ли не вприпрыжку поскакал к мехмобилю.

– Эй, гений, – окликнул Марио, – Свяжись с воздушным портом, пусть готовят птичку.

Парень чуть притормозил, доставая из ранца некое устройство размером со среднюю книгу. Из верхней части корпуса выдвинулась длинная антенна, Георг щелкнул тумблером, покрутил выпуклый регулятор. Спустя секунду из динамика сквозь шум помех послышался вполне различимый голос.

– Гнездо! Говорит мангуст! – громко проговорил мальчик в микрофон, – Мы выдвигаемся, готовьте ястреба! Как поняли?

Рихтер скосил глаза, вопросительно глянул на Стрелка.

– Новомодная магия? – буркнул он.