Матильда и проклятый клад

–Сынок, это совсем другое! Эта работа под силу только взрослому человеку – вздохнул отец.

–Но Пап!

–Все, я сказал!,– повысив тон, сказал тот.

Олежка знал, когда отец так говорил, значит, всё, вопрос решённый, и все возражения бесполезны. Они вернулись домой, и как ни в чем не бывало, обсуждали новости, которые произошли в Архангельском за последнее время.

Отец стал часто бывать в церкви, и Олежке это показалось более чем странным. Обычно он заходил в боковую дверь часовни, чтобы узнать, кто помер и где хотят хоронить, а тут он стал ходить в парадный вход и долгими часами стоять на службах. Отец так раньше не поступал и это казалось Олежке странным.

Отец, как и раньше, смотрел за кладбищем. О новой работе он больше не говорил. Любые вопросы относительно этой таинственной работы он пресекал.

Но что-то беспокоило Олежкиного отца. Всегда спокойный и рассудительный, он с каждым днем становился все более беспокойным и раздражительным.

Олежка не на шутку испугался. Он не сомневался, что вся эта нервозность связанна с новой работой, которую предложил неизвестный с кладбища.

Отец продолжал оставаться непроницаемым, отвечая что: "это простая работа и за неё хорошо платят».

Через три дня отец пришёл навеселе. Он выложил на стол деньги и сказал, что это только задаток за новую работу и что скоро все наладится.

Через месяц отец немного успокоился и все пошло на лад, Мачеха нашла работу в прачечной и теперь стала чуть-чуть зарабатывать.

Осень в этот год была щедра на проливные дожди и река, не выдержав такое обилие воды, вышла из берегов, сильно подмыв деревянные мостки прачек.

В тот злосчастный день Мачехе, как обычно, дали стирать белье одного состоятельного господина. Эта стирка сулила неплохой заработок и мачеха, невзирая на потоп, отправилась к реке. Но едва она встала на колени и принялась стирать рубаху, как мостик затрещал и, не выдержав её веса, с хрустом проломился под её коленями. Несчастная прачка рухнула в ледяную воду вместе с обломками мостика и бельевой корзиной. Бурный поток вырвал из рук прачки дорогие вещи и унес их вниз по течению. Хозяйка прачечной пригрозила мачехе, сказав, что та будет работать бесплатно, пока та не возместит ущерб важному клиенту.

Домой мачеха пришла вся слезах, проклиная вся и всех, она в ярости швыряла вещи.

Ивашка забился в угол, чтобы не попасть под горячую руку матери, а Олежка пытался её успокоить, но все было напрасно. Побуянив вволю, мачеха легла на кровать и разрыдалась.

К вечеру у мамы Марфы начался страшный жар и сильный кашель.

Олежка укутал мачеху в теплый плед и, продав старьёвщику старую керосиновую банку, побежал в лекарственную лавку, где купил лекарственную мазь и снадобье. Примчавшись домой,он растопил печь и приготовил целебный отвар.

Отец, вернувшийся домой вечером, узнав о беде, приключившейся с его семьей, взял несколько монет и ушел, сказав, что утром вернется с доктором и лекарствами. Он подозвал Олежку и сказал: "Пока меня не будет, сделай так, чтобы в доме был порядок. Позаботься о мачехе и младшем братике»,после этих слов он развернулся и вышел, за дверь не оглядываясь. Отец направился в сторону кладбища.

В этот мрачный холодный вечер Олежка увидел его в последний раз. Он вместе со своим младшим братом просидел всю ночь возле постели больной мачехи. Он недолюбливал новую маму из-за её крутого нрава, но сейчас он молил Бога, чтобы он больше не отнимал у него родных.

Олежка слышал, как в эту холодную лунную ночь в городе завыли собаки, как злобно ночной ветер рвал ставни. Он услышал, как в полночь гулко ударил старый колокол древней часовни, построенной еще первыми поселенцами Архангельского, колокол, который молчал много десятилетий из-за страшного поверья.

Прокатившись над городом унылым и угрожающим гулом, он заставил содрогнуться городскую округу. Олежкино сердце сжалось в комок от плохого предчувствия, словно старый колокол ударил не на кладбище, а где-то в глубине его души, оставив после себя холодную дрожь. По Олежкиной спине пробежал легкий морозец, от которого мальчик поежился, словно он на мгновение оказался на лютом морозе. Что-то мерзкое больно укололо его сердце.

–Папа!– испуганно прошептал он,, словно почувствовав, что случилось что-то ужасное и непоправимое. Он хотел броситься на кладбище к отцу, невзирая на непогоду, но, вспомнив последние слова отца, Олежка остался возле кровати больной мачехи.

Проходя мимо окна, Олежка увидел своего отца, идущего к двери, бледного и усталого. Он распахнул дверь и застыл возле крыльца, увидев силуэт отца.

Тот стоял перед домом без лопаты, в своем старом сюртуке, края которого покачивались на ветру.

–Папа ты вернулся? Иди домой, мы ждем тебя!– прокричал Олежка, не понимая, почему отец не заходит домой. Отец, с отрешенным взглядом и бледным лицом, покачал головой и, словно призрак, стал блекнуть прямо на глазах.

–Папа, что с тобой? Папа!– прокричал Олежка, не понимая, что происходит. Отец с грустью на бледном лице поднял руку, словно прощаясь с Олежкой, и растворился в ночном воздухе.

– Па…па! – снова крикнул Олежка. Но вместо ответа сильный порыв ветра обрушил на мальчика всю свою свирепость крупными каплями дождя.

Всю ночь испуганные братья, завернувшись в старый залатанный плед, сидели на кровати, прижавшись, друг к другу, прислушиваясь к беснующемуся за стенами ветру, злобному стуку старых ставней о стены обветшалой избы. Они продолжали верить, что вот-вот раздадутся знакомые шаги отца, и он вновь войдет в дом и по-приятельски спросит: какие новости произошли за то время, что его не было дома. На улице забрезжил рассвет, а отца они так и не дождались. Только утром их маме стало полегче, и братьям удалось задремать.

Днем в дом смотрителя постучался священник. Когда Олежка рассказал, что отец не вернулся после вчерашнего вечера, священник насторожился и спросил: "Слышал ли кто-нибудь удар колокола в полночь?".Когда Олежка рассказал, что он действительно ночью слышал, как ударил старый колокол, священник изменился в лице, и сказал: "Горе грянет на город после удара проклятого предками колокола, выпустившего адское отродье".

–Что это значит?– спросил испуганный Олежка.

–Матильда, наше проклятие.

–А кто она такая?

–Это чёрная колдунья, жившая когда-то в этих местах. Само исчадие ада.

Кому-то неймется, прости, Господи!

–А что, это уже случалось раньше?!

–Чуму помнишь? Будь проклят тот день, во веки веков. Это она и есть.

Пойду искать вашего отца, может он объяснит нынешнее происшествие. Священник пожелал мир этому дому, упрекнув мачеху в частом непосещении воскресной литургии, удалился.

Вечером мачехе стало легче, и Олежка решил сбегать к трактиру "Кружка", к которому стекаются все городские сплетни. Едва он собрался на улицу, как в дверь постучали. Олежка подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял священник и два гробовщика. Их лица были мрачнее тучи.

Олежка понял, что с его отцом произошла беда. Его сердце даже похолодело и сжалось в комок.

–С моим отцом случилось несчастье?– дрожащим голосом спросил Олежка, когда священник протянул ему его нательный крестик и несколько медных монет.

–Он умер?!

–Да, его больше нет с нами – мрачно ответил священник.

Олежка не верил своим ушам и закричал: "Неправда, Вы все врете, я хочу к отцу!"

–Сегодня ночью его растерзали прямо на кладбище. Его растерзанное тело нашли в нескольких шагах от древней часовни, мы не смогли определить, что за чудовище растерзало его несчастное тело.

Тело отца отпевали в церкви святого Петра в закрытом гробу. Олежке запретили смотреть на тело, даже на его похоронах. Олежка и Иванка стояли в траурных костюмах, пожертвованных неизвестным добродетелям для похорон Поликарпа.

Хоронили Полкарпа на том же кладбище, на котором он служил сторожем.

Душа разрывалась от горя, постигшего семью кладбищенского смотрителя.

Олежка не мог сдержать своих слез, он был всего-навсего маленький мальчик, потерявший последнего родного человека.

Олежка рыдал и бился в истерике все время, порываясь к могиле отца. Младший братик Иванка все время стоял возле взрослых и громко плакал.

Похороны завершились, уже была брошена последняя лопата сырой земли на свежею могилу. Олежкиного отца похоронили рядом с его родной мамой. В наследство Олежке досталась только отцовская лопата и несколько медных монет с долговыми расписками.