Антидот к паранойе

– Небольшой запах? – удивился он. – Я бы сказал, что ты там пару-тройку врагов на части разделал и под кроватью забыл. Недели две назад.

– А-а, ты про это, – догадался Декстер. – Не, это не сыр. Это гарум .

– А это еще что? – вздохнул Донкат. – Опять взрыв желудка?

– Да ты понимаешь, – принялся объяснять Декстер. – Я рассудил, что, не освоив кулинарию наших корней… Ну, того, к чему люди, как вид генетически предрасположены, никогда настоящим поваром не станешь…

– А ты хочешь стать настоящим поваром? – прищурился Степа, но Шойс проигнорировал вопрос.

– Поэтому начать я решил с кухни Древнего Рима, слышал о таком?

– Слышал, – Степа решил не вдаваться в детали.

– Умница, – умилился Декстер. – Но у них в кулинарии как-то совсем все просто, и я решил взять только соус.

Донкат пожевал губами, вспоминая недавний пожар.

– Ты вообще, я смотрю, специалист по соусам.

– Так они любое блюдо шедевром сделают, – пожал плечами сакс. – В общем, это соус на основе рыбы.

– Тухлой, – уточнил Степа, демонстративно вертя носом.

– Засоленной, – поправил его Декстер. – И оставленной выдерживаться на пару месяцев.

– Что? – возопил Донкат. – Так ты собираешься всю эту бодягу длить пару месяцев?

– Кхм, – откашлялся в кулак Декстер. – Вообще-то, я планировал готовить несколько дольше. Мне это просто нравится. А что до сроков приготовления, то некоторые блюда выдерживаются и подольше. Например, один из сыров так вообще не раньше чем через полтора года готов будет. Я просто хочу доказать, что на орбите тоже можно…

– Стоп, – Степа выставил вперед руки. – Дальше не продолжай. Потому что если ты сейчас скажешь, что вместо управления баром, доведения до конца всех наших задумок, вечеринок, праздников, да и просто ведения нормального образа жизни ты собираешься сидеть тут, чистить овощи и варить свои зелья, отравляя орбитальное пространство, то я прямо сейчас звоню Эльвире Семеновне Ассендорф, помнишь еще такую? Она еще по совместительству твоя невеста…

Сакс скривился, показывая смешную шутку. Степа удовлетворенно кивнул.

– … и говорю, что ближайшие полтора года она будет жить в доме, пропахшем тухлой рыбой. Она, соответственно, берет под мышку уже мою невесту, Селену Дмитриевну Коваль, пару плазменников, и вот тогда, Шойс, мы еще посмотрим, что ты каждое утро будешь есть на завтрак. Я так думаю, что кашу из автомата. И это еще в лучшем случае.

– Не переживай, – ухмыльнулся Декстер. – Гарум я только вчера сделал и сегодня же вниз оправлю, потому что его на солнце надо выдерживать…

Донкат с трудом подавил рвотный позыв, представив себе результат этого «производства». И тут же вскинул брови. О! Точно!

– А кстати, Шойс, а ты время видел?

Сакс повернулся к витрансу, в углу которого светились цифры орбитального времени, синхронизированные с временным поясом поверхности Изюбра, над которым висел поселок, и замер.

– Ой. Не рассчитал.

– Вот и я так подумал, – сокрушенно покачал головой Степа. – Они тут будут через минут двадцать. Ты не забыл, что пригласил нас всех на экскурсию и обещал нечто неординарное?

Он подозрительно посмотрел на Декстера.

– Только не говори, что это будет экскурсия на молочную ферму или рыбное хозяйство.

– Ну-у, – протянул Декстер, – не совсем, чтобы на ферму…

– Вешайся, – посоветовал Степа. – Прямо сейчас. Тогда я еще как-то смогу объяснить, почему в доме пахнет тухлятиной. Во всех остальных случаях твой сыр будут доедать уже другие. Селена с Элечкой настроены на романтический вечер, и одеты будут соответственно.

Сакс сглотнул и обвел глазами захламленную кухню.

– Поможешь убраться?

Глава 2

Дом напоминал разворошенный муравейник. Кто-то нес какие-то тюки, кто-то гремел на кухне посудой, кто-то носился с горой подушек, не зная, куда бы ее пристроить. Это бы все очень напоминало обычный переезд, если бы не страх на лицах людей, если бы не суетливость движений, не прикрикивающие мужчины то и дело поглядывающие на часы и не Евлампий Егорович Турухтанов, уже почти восьмой час сидящий перед включенным ком-центром, отдающий приказания, распоряжения, команды, наставления…

– Евлампий Егорович, – в комнату заглянул запыхавшийся Пафнутий. – «Полевики» привезли. Вам сюда доставить?

– Да, Пафнутий, – задумчиво кивнул Турухтанов.

Пафнутий не успел выйти, как дверь вновь открылась, и в комнату вошел, сверкая новеньким покрытием «Полевика», молодой мужчина, катящий за собой на мягкой платформе прямоугольный транспортный короб.

– Евлампий Егорович.

– Здравствуй, Матвей, – Турухтанов оторвался, наконец, от ком-центра. – И рад тебя видеть, и … даже не знаю что.

Он с невеселой улыбкой оглядел вошедшего мужчину. Вид Матвея настолько диссонировал с окружающей обстановкой, что казалось, он пришел сюда из другого мира. И в каком-то смысле, так оно и было. В противоположность неброскому, добротному, где-то даже архаичному убранству дома, мужчина щеголял блеском полевой облегченной полуброни, стоящей на вооружении космоштурма.

В отличие от убээса, предназначенного для ведения боевых действий в составе подразделений, комплект облегченной индивидуальной защиты, КОЗ012, «полевик», как его прозвали космоштурмы, для драки «стенка на стенку» не подходил совершенно. Тонкие гибкие армитоновые пластины «полевика» с изоляционной пропиткой, защищающей от разрядов импульсников, заряда плазмы уже не выдерживали. Но им и не надо было. «Полевик» был предназначен для другого. Короткие схватки в переполненных помещениях. Уличные стычки. Захват пленных. То есть операции, где принципиальным фактором была скорость, а защита шла лишь сопутствующей функцией. Хотя, если не стрелять по «полевикам» из плазмы, то и защита у них тоже была вполне на уровне. Еще одним его преимуществом была мимикрирующая маскировка, позволяющая бойцу до определенной степени сливаться с окружающим пейзажем. Но сейчас, чтобы не зря не расходовать батареи, эта функция была отключена, и Матвей представал эдаким рыцарем в сверкающих доспехах.

Среднего роста, плечистый, он никак не походил на остальных бородатых и степенных мужчин, которых можно было встретить на хуторе. И дело даже было не в том, что в отличие от остальных, лицо Матвея было гладко выбрито, а волосы подстрижены коротко. Дело было в движениях. Матвей двигался так, как будто броня «полевика» не была для него обыкновенной одеждой, не доставляющей никаких неудобств. Мало того, он умело и с удовольствием пользовался всеми преимуществами, которые предоставляли усиленные экзо-мускулы легкого скафандра.

Без видимых усилий закатив транспортировочный короб в комнату, Матвей поднял забрало шлема и расплылся в улыбке.

– Еще раз здравствуйте, дядя Евлампий. Вот, принимайте одежду. Теперь без нее никуда. Вам, так особенно.

– Да, какой я тебе «дядя», – Турухтанов с усилием поднялся из-за ком-центра, потер поясницу. – Все не повзрослеешь, Матвей.

– Ну не «старец Евлампий» мне же вас называть, – чуть улыбнулся Матвей. – А про «повзрослеешь» я даже и не знаю, что сказать. Каковы, по-вашему, критерии взросления?

– Ответственность, – вздохнул Турухтанов. – Хотя, сынок, сейчас у тебя ее будет выше головы. А про «старца», – он усмехнулся, – ты прав. Я, к счастью, до старца еще не дожил.

Он посмотрел Матвею в глаза и посерьезнел.

– И теперь даже не знаю, доживу ли.

– Доживете, – уверено пообещал Матвей. – Если успеем провести всю эвакуацию, как положено, – доживете. Сейчас «Белое Место» хоть и активно, но входить туда можно безбоязненно.

– А потом? – напрягся Турухтанов.

– Кто знает, – пожал плечами Матвей. – Я могу чувствовать только его состояние. Общаться – это не по моей части. Но в любом случае, там будет лучше, чем здесь, это я могу точно сказать.