– Не вовремя он у тебя встал, выбор-то, – продолжал веселиться в наушниках Серега. – Ты его водичкой холодненькой, водичкой. Глядишь, будет нормально.
– Первый, – ледяным тоном прервал я его веселье. – Доложить тактическую обстановку на двадцать минут.
В наушниках откашлялись.
– Э-э, чисто, Третий. Как-то даже подозрительно чисто. Рейдеры и файраты и в самом деле единственные объекты, представляющие опасность. Остальные – грузовики и… тоже чистильщики.
Я моргнул, изо всех сил борясь с накатывающей шизофренией. «Песок» перед моими глазами все больше окутывал пространство вокруг, придавая голосу Сереги какую-то потусторонность. Все-таки эта игрушка не предназначена для задушевных бесед. Сухая информация – это максимум, который способен воспринять мозг оператора «песка».
– Настоящие чистильщики?
Вопрос был не праздным. Уж сколько Экскор и Экоразведка ни изучали вероятных противников, сколько ни вычисляли способы маскировки, к которым прибегали что конвергены и другие расы, но все алгоритмы рано или поздно признавались в итоге неработающими. Кровью признавались. Нашей, человеческой кровью.
И чистильщики занимали в этих «признаниях» далеко не последнее место. Я уже говорил про земную систему сбора информации, которая получает данные со всех кораблей, путешествующих в пространстве? Ах да, говорил. Извините, запамятовал: проклятый «песок».
Так вот, поскольку неторопливые коробочки чистильщиков на самом деле являются самыми массовыми кораблями в галактике, присутствующими практически во всех точках пространства, то, естественно, ни одна разведка ни одной расы не могла обойти их вниманием. Идеальные разведчики на самом деле. Тихие, неприметные, никому не интересные и при этом постоянно находящиеся в гуще событий. Чего еще желать? А при необходимости в скромные серые коробки запросто запихивались мощные двигатели и неплохое вооружение, превращавшие внешне невзрачных работяг в замечательных диверсантов, которые не раз и не два преподносили противникам неприятные сюрпризы.
О, кстати… Я потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Нет, положительно, «песок» до добра не доводит. Ну конечно же… Как может обыкновенный «Енот» противостоять хотя бы одному противнику, если у него из вооружения только и есть что магнитные ловушки-толкатели и маломощные промышленные лазеры, предназначенные для неспешной утилизации всякого космического хлама? Правильно. Никак не может. А раз все-таки противостоит, то это означает что? Значит, это как раз «тот самый» чистильщик и его надо выручать. И полетная инструкция, кстати, тоже предписывает это однозначно.
Я вздохнул и потянулся к панели управления «песком». Эта информация еще означает, что «песок» пора отключать. Надо еще успеть подготовиться к драке: отходняк от «песка» длится не одну минуту.
Щелк. Подача информации прекратилась, безбрежная красота космоса исчезла, и внутренняя отделка кабины, уютная и привычная, прыгнула на меня, как будто соскучившись. Жуть. Ощущения, доложу я вам, не самые приятные. То космос снаружи тебя, то ты снаружи космоса. Так и с ума сойти недолго.
Перед моими глазами появились две ладони. Мои же. Я отстраненно наблюдал, как медленно именно приближаются к моему лицу, закрывают глаза. Голова честно сообщала мне, что лицо начали тереть. Я не менее честно согласился и сообщил голове в ответ, что действие одобрено. Не переживай, мол. Сейчас станет полегче. Однако лицо растиралось, время шло, а легче не становилось. Как будто из другой вселенной на меня повеяло космическим холодом. Я поначалу перепугался, но тут же понял, что это свои. Родной ходовик решил помочь и включил на полную кондиционер. Чтобы, так сказать, я побыстрее приходил в чувство.
Надо отдать ему должное, у него получилось. Ледяные струи воздуха наконец разогнали пространственную одурь, никак не желавшую покидать все еще грезящую хрустальной бесконечностью голову, и окружающий мир потихоньку начал становиться на свои места.
– Бр-р-р.
Я помотал головой, уже полностью контролируя свои движения. Ну, вроде бы отошел.
– Первый, здесь Третий, – пробурчал я в микрофон шлема.
– Первый на связи, – тут же отозвался Серега. – Ты еще там или уже снова в мире живых?
– В мире, – лаконично отозвался я. К долгим разговорам организм еще не приспособился. – «Песок» выключил, к драке готовлюсь. Ты уже понял, что мы идем выручать Енота?
– А то, – хохотнул Серега. – Если он дерется, то какой же это Енот? А раз так, значит, надо наших вытаскивать. Не иначе опять Экоразведка прокололась.
Я даже скривился. Вот надо было это говорить, а? Нет, к ребятам из Экоразведки претензий никаких – душевнейшие люди, как правило. Но не на задании. Последний раз, когда я вот так же вытаскивал этих чудо-бойцов из передряги, мне это чуть не стоило статуса дэ-ка, тогда еще «четыре». Экоразведчики на самом деле вовсе не суровые бойцы с мужественными взглядами, волевыми подбородками и пламенными речами, как их рисуют во всех художественных постановках. Это бродячие аккумуляторы, заряженные хрен знает какой энергией, которую они сами плохо понимают, куда девать. Причем все до одного. Иметь их на борту – это головная боль, почище любого нападения конвергенов.
Хохот, вопли, шутки, бесконечное броуновское движение по всему кораблю, и ни секунды покоя. Специально их такими отбирают, что ли? О том, чтобы с ними сосредоточиться, нечего и мечтать.
Как при всем этом бардаке они умудряются воевать – для меня загадка из загадок. Хотя в тот раз они явили себя во всей красе. Отбив их изрешеченное корыто у толпы конвергенов, я наивно решил, что война для меня закончилась. Не-а. Догнали нас через два дня. Я тогда два «Шмеля» из четырех потерял. А если бы не экоразы – потерял бы всех. Вместе с собственной головой. Что они творили, выкинув меня из кресла пилота, – не описать.
А звания меня чуть не лишили уже в самом конце. За пьянку на борту. Эти ухари умудрились выгнать самогон из продуктов, вытащенных из резервного запаса. Перевернули вверх дном медотсек и соорудили аппарат. Самое удивительное – получилось вкусно.
При взгляде на бирюзовую точку в углу экрана вздох у меня вырвался сам собой. Что-то они учудят в этот раз?
Я набил на панели данные об изменении курса и касанием пальца отправил ходовику новую вводную. Клипер чуть вздрогнул, меняя курс… И тут экран полыхнул красным. Я присмотрелся, и у меня глаза натурально полезли на лоб.
– Серега, – забывшись, позвал я. – Ты тоже это видишь?
– Тревога! – заорал в наушниках голос Первого. – Боевая тревога!
Орать Серега умел, надо отдать ему должное. Мое тело против воли, еще не успев ничего осознать, прыгнуло вперед, судорожно выполняя все движения, предписанные инструкцией в случае атаки конвоя превосходящими силами противника.
Пока ходовик готовил все системы корабля к бою, я лихорадочно пристегивался, проверял работоспособность скафандра, подтягивал поближе дисплеи и консоли, крепил мелкие предметы, чтобы не летали по всей кабине, когда будем кувыркаться. Мои пальцы автоматически проделывали все движения, вбитые годами тренировок, тело привычно подбиралось, чувствуя неминуемую встряску, а глаза не отрывались от дисплея, где распускался искрящийся форсажными выхлопами цветок, в который превращалась еще секунду назад не выглядящая опасной семейка файратов. Смотрели и никак не могли поверить, что мы попали. Вляпались еще так! Крокодилья семейка путешествовала не двойкой – она вылетела в дальний рейд. Тот самый, когда корабли сцепляются вокруг несущей матки в клубок, выглядящий на экране радаров одним объектом, и неспешно путешествуют по Галактике в поисках добычи поинтересней.
И вот теперь, похоже, вожак этого рейда решил, что его время пришло.
Двойка, повинуясь приказу крокодильего командира, дружно пыхнула маневровыми двигателями, каждый из объектов раскрылся цветком, выплевывая из себя смертельные споры сплюснутых истребителей, и дисплей передо мной расцвел всеми цветами опасности, которые мог измыслить ходовик. Вместо неторопливой двойки перед моим конвоем красовались две боевые пятерки файратов и две огневые точки поддержки – матки всегда вооружены весьма неплохо.
Н-да, захочешь придумать хуже – так некуда.
– Приготовились, – прохрипел в наушниках Серега, вырывая меня из оцепенения. – Сейчас придется очень много кувыркаться.
– Принято, Первый, – я постарался, чтобы мой голос не сильно дрожал. А то сохранят записи переговоров, объясняй потом, что это не от страха, а от адреналина. Так тебе и поверили. Я еще раз пробежался взглядом по своим боевым порядкам. – Да, и вот еще что: Гусь, постарайся раньше времени не прыгать.
– Кря, – лаконично отозвался в наушниках Четвертый. Тот самый, который, по идее, должен будет умирать вместо меня.
Ну что с ним будешь делать? Сколько раз ему объяснять, что гуси гогочут?
Глава 4
– База, это двадцать шесть – двенадцать, – хриплый голос, искаженный космическими помехами, прорезал тишину командного пункта. – Вижу их. Семь множественных целей. В каждой по семнадцать единиц. Все боевые, класс не выше крейсера. Прием.
– Принято, двадцать шесть – двенадцать, – отозвался оператор. – Семь множественных целей, семнадцать единиц в каждой. Объявляю готовность «номер один». Продолжайте наблюдение. Прием.
– База, есть продолжать наблюдение. Отбой.
Наблюдатель пропал, а полевой командный пункт Космофлота, расположенный на орбите Плутона, загудел, подчиняясь короткой команде. Готовность «номер один». Не шутка. Следующий шаг – открытие огня. До этого момента внушительные силы Объединенного Космического Флота Земли в настоящем бою бывали всего дважды. И оба раза им противостояли небольшие рейдерские атаки недружественных инопланетян. Собственно, это и были два единственных внеземных контакта человечества. Галактика не спешила хвастаться гостеприимством. Но эта атака была особенной. Космофлоту, который создавался для защиты Земли от враждебных цивилизаций, впервые пришлось выступать против людей. Ну, или почти людей…
– Н-да, будет жарко.
Царящая в КП суета захватила всех. Команды, окрики, вспышки мониторов. И только два человека, стоящие на командирском возвышении, оставались спокойными посреди всеобщего возбуждения. Один – с генеральскими звездами на погонах, невысокий, крепкий, с характерной стрижкой космолетов: налысо выбритыми висками, чтобы плотнее прилегали контакты шлема, считывающие биотоки мозга. И второй – высокий, худой, с внушительными залысинами, зрительно еще больше увеличивающими и без того длинный нос, какой-то совершенно немыслимой формы. Чуть сутулясь, он нависал над генералом, что-то негромко объясняя. Тот кивал в такт услышанному, прищуренными глазами всматриваясь в хаос, царящий под ним. Вот он отвел взгляд от готовящихся к бою подчиненных и посмотрел прямо в глаза сутулому. Почему-то в этом взгляде не было ни азарта, ни предвкушения битвы, ни даже волнения, свойственного любому человеку, пусть и носящему погоны с большими звездами. Зато там была горечь. Разочарование. Как будто генерал искренне сожалел о том, что ему предстоит сейчас сделать.
– Нет нужды мотивировать меня сверх необходимого, – густой голос, привыкший отдавать команды, вплелся в общую какофонию предбоевой суматохи, но не потерялся в ней, а, наоборот, перекрыл рваный шум, окутавший рубку, как будто вытесняя его из небольшого помещения. – Я офицер. У меня есть приказ, и этого достаточно. Но требовать от меня, чтобы я испытывал радость от предстоящего – это чересчур. В Галактике и без того хватает угроз, чтобы мы тратили силы и средства на войну с людьми.
– Но это не люди, – сутулый не стал даже стараться придать сухому голосу проникновенность и убедительность. Он верил в свою правоту и имел все необходимые полномочия. – Я не буду еще раз останавливаться на результатах экспертиз, доказывающих возникновение нового вида биологических существ. И если бы вы были лейтенантом, то еще имелся бы смысл в патриотических речах. Но вы знаете гораздо больше среднестатистического жителя Земли и можете четче представить себе все проблемы и опасности, которые несет размывание генофонда человечества.
– А также все преимущества от наличия вокруг Земли пояса, заселенного существами, непохожими на остальных жителей Галактики, – невесело констатировал безжалостные факты генерал.
Сутулый погасил снисходительную усмешку.
– И это тоже. Мы не препятствуем развитию сообщества конвергенов, но и не желаем, чтобы они становились полноправными членами земного сообщества.
– Боимся конкуренции? – невесело усмехнулся генерал.