Чемпион. Учебка

Принц крови хотел уйти в армию без лишнего шума.

– Конечно, мам посидим. Только без алкоголя. Мне в армию нужно попасть обязательно, – ответил он. – И у меня дело к тебе серьёзное. Выслушаешь?

Галина Николаевна вздохнула:

– Не переживай ты о Зинаиде. Пусть поживёт у нас дома. И ничего… Дождётся тебя, а там и свадьбы сыграем. Разве я против? Мы будем ждать тебя и вспоминать каждый день. Два года пролетят, и не заметишь.

Царевич улыбнулся.

– Спасибо тебе, мама, – сказал Денис. – А вечером мы обязательно посидим и поговорим.

Женщина понимающе кивнула:

– Взрослый ты такой стал. Вон какой у меня вымахал!

Ещё не было шести утра, когда Денис Завалуев стоял во дворе военкомата. Его провожала только Зинаида. Галина Николаевна сладко спала у себя в квартире после воздействия всего капельки успокоительного волшебства.

Алексей Карпов пришёл в военкомат в одиночестве. Он также отказался от громких проводов. Его немногочисленная семья до сих пор переживала трагическую смерть Дмитрия.

Другие призывники, которых было ровно четырнадцать человек, пожаловали в сопровождении целой толпы родственников, друзей и знакомых. Играла гармонь, бренчали гитары. Парней провожали, как на праздник.

Денис заинтересовался одним парнем, на лице которого кровоточила свежая царапина, тянущаяся от брови через глаз, через нос к подбородку.

В 6:05 открылись двери. К провожающим вышел военком в звании майора.

– Товарищи, минутку внимания! – обратился он ко всем собравшимся.

Толпа замерла. Только мужик с гармошкой продолжал бегать по кнопкам и рвать меха, пытаясь изобразить «Прощание славянки».

– Евгений Анатольевич, имейте совесть! – крикнул кто-то.

Мужик послушно замер успокоив свою гармонь.

– Товарищи! – наконец-то заговорил майор. – Пять минут вам, чтобы закончит утренний концерт. После чего все призывники приглашаются в здание военкомата. На призывной пункт вызвано шестнадцать призывников, но сегодня соберётся команда только из семи призывников. То есть восемь парней продолжат праздновать дома…

– Не восемь, а девять! Ты считать разучился, майор? – крикнул кто-то, и толпа дружно ожила.

Военком встряхнул головой.

– Я оговорился, товарищи. Прошу прощения. Конечно же, девять призывников отправятся домой, – улыбнулся он, признавая ошибку. – Но, тем не менее, товарищи… девяти призывникам повестки придут в течение следующих двух недель. А набранная сегодня команда, из семи будущих бойцов, убудет немедленно в расположение своей части!

– А куда набирают солдат? В какой город? – спросил ещё кто-то из мужиков.

– Команда номер тринадцать отправляется служить в Краснодар, – оповести майор. – И пожалуйста, товарищи!.. не наливайте призывникам! Если почувствую запах алкоголя, то разговор будет короткий, и о Краснодаре придётся забыть. Всем ясно?

– Ясно нам, ясно! – орали из толпы. – Только здесь все уже пьяные! Может, мы сразу домой потопаем? Ещё успеют наши мальчики послужить стране!

Майор осмотрел провожающих. Удручающе покачал головой. Кто здесь пьяный, кто трезвый, кто здесь призывник, кто друг призывника, непонятно.

– Пять минут на прощание. Время пошло! – громко сказал военком и скрылся в дверях.

Все стали неистово обниматься. Снова заиграла гармонь. Кто-то затянул песню о молодом командире, которого несли с пробитой головой. Было и весело, и грустно, будто провожали парней на войну. И только материнские глаза были полны горьких слёз. Про Афганистан помнил каждый, кто собрался у военкомата.

– Я вообще не пил. Ни капли не пил. Я ночью спал, – с сожалением сказал Лёха. – Знал бы, что такой расклад, точно нажрался в говно.

Денис посмотрел на белобрысого друга:

– Нужно обязательно попасть в эту команду. Возвращаться домой нельзя.

– Почему это, нельзя? В Краснодар тебя потянуло?

Царевич не рассказал Алексею о своей встрече с судьёй Воробьёвым. Не считал нужным оповещать о своих слабостях. Но причину срочной отбывки в армию всё же назвать пришлось.

– Уговор у меня с жандармами. Я ухожу в армию, они не имеет претензий ко мне, и все дела закрываются. Смерть Сени Камышенко – это нелепая смерть. Но жандармы держат меня на крючке… К тому же не забывай, Алексей, что ты натворил в «Волне». Заберут в армию, и эта глава будет тоже закрыта. Жизнь с чистого листа, Алексей.

Лёха недовольно морщился. Кому хочется идти в армию? Да никому! На гражданке свобода, девчонки, сытое безделье – и ёжику это понятно. Хотя никто из призывников никогда не сознается, что не желает служить. На призывной комиссии, на вопрос психотерапевта все, не сговариваясь, отвечают: очень хочу в армию, прямо жуть как хочу! И только Денис Завалуев ответил прямо.

Потом был долгий разговор. Доктор оказался придирчив. Он со всех сторон пробовал на зуб царевича. Но столкнулся со стальной волей и железной логикой. В конце получасовой беседы доктор тоже рубанул правду-матку и сказал, что впервые за долгие годы работы встретил честного человека… и с удовольствием поставил штамп «годен» в личном деле.

– Ты же знаешь, что я не мог сопротивляться магии, – расстроился Лёха, вспомнив вечер в «Волне». – Меня заставили…

– Я-то знаю, что поневоле. Жандармы не в курсе… Так что Алексей, ты должен сделать всё возможное и невозможное, чтобы сегодня не вернуться домой.

Лёха почесал макушку:

– Ну почему он у тебя такой упрямый? – обратился он к Зинаиде, которая только слушала ребят и не вмешивалась. – Денисыч ведь волшебник. Ну, на кой ляд волшебнику армия? А если нас в Афган заберут?

– Так будет правильно, Алексей. Так надо. Если уж Денис решил что-то, то сам знаешь – его уже не остановить, – сказала Зина.

А Денис хмыкнул:

– Ты Афгана боишься, что ли? Зассал трудностей?

– Я боюсь? Я зассал? – рассмеялся Алексей. – Да мне плевать, с кем воевать! Я что, боюсь каких-то басмачей?

Царевич пожал плечами:

– Если ты такой храбрый, значит, сегодня всё сложится… И вообще, зачем тянуть? Днём раньше, днём позже. Всё равно призовут. Верно, я говорю.

– Верно, – кивнул Лёха и широко улыбнулся. – А если ты в армию собрался, почему голову не побрил? У тебя причёска как у хиппи. С такими волосьями в советскую армию не возьмут.

Меткое замечание. Но в магическом мире Денис Завалуев носил звание лейтенант. А офицер в праве сам решать, какая у него шевелюра или вовсе бритая голова.

– Полагаешь, что в армии машинки закончились? – парировал царевич. – Дело не хитрое, голову обрить.

Зина с любовью посмотрела на принца. Она уже привыкла каждый день получать свою долю магии. Без подзарядки будет сложно первое время.

– Будешь мне письма писать? – спросила девушка.