Вирусный флигель

По полю, безжалостно топча бирюзовую траву, сверкая полированными доспехами, мчалось чудовище размером с грузовик. Грозное, но, скорее, больше нелепое, чем страшное, оно бежало на двух ногах, как человек, выставив перед собой щит. И его ушастая голова, увенчанная островерхим шлемом, была головой слона.

Хантер достал из кармана боевой разрядник и попытался выстрелить ракетой, но инфракрасная головка не считала паттерн: очевидно, существо не излучало тепла. Тогда он выпустил из автоматической винтовки целый магазин. Пули не причинили врагу ни малейшего вреда.

Чемпион остановился. Хоботом он достал из-за спины булаву, раскрутил и метнул далеко вверх. Секунду Хантер смотрел, как она описывает в воздухе дугу и, не мешкая, бросился в овраг. Вовремя! Палица с шипением и свистом промчалась прямо над головой и, обдав жаром, взвилась в небо.

На мгновение она, блеснув металлом, зависла в сиреневой вышине. Хантер нажал кнопку пуска ракеты. Боеголовка захватила цель, руку подбросило, и голубая искра ринулась навстречу парящему в небе снаряду. Там, где только что вращалась булава, сверкнула неяркая вспышка, и обломки вражеского оружия ударили по верхушкам деревьев.

Чемпион выхватил саблю, затрубил и бросился врукопашную. Хантер схватил противотанковый гранатомет, процедил сквозь зубы «спасибо, сержант Логан, за военную науку, за муштру и курс молодого бойца», и нажал на спуск.

Но враг закрылся щитом. Граната разорвалась на нем, словно на защитном экране танковой брони, оставив дыру с оплавленными краями. Значит, Чемпион все-таки уязвим. Нужно только отыскать слабое место!

Хантер отшвырнул пустую трубу, перескочил ручей и бросился в лес. Спотыкаясь о корни, он лавировал между деревьями, а позади Чемпион, с треском ломая и разрубая стволы саблей, прокладывал себе дорогу.

Ободрав руки, Хантер перелез через ограду из ржавой колючей проволоки и выскочил на поляну. В ее середине, обнесенный стеной, ощерился зазубринами бетона старый редут. Металлические ворота, скрученные так, будто их прожевал неисправный прокатный стан, валялись поодаль, отброшенные в сторону.

Хантер влетел внутрь. Невысокая, в рост человека, конструкция, похожая на диковинную пушку с ребристым стволом, уставилась в проем сломанных ворот. Подле нее, в металлическом ящике, лежали снаряды – металлические оперенные стрелы. Рукоятка на распределительном щите застыла у цифры «ноль».

Сначала Хантер думал, что рубильник включает систему наведения. Он повернул ручку. Загудел трансформатор и на пульте возле казенника, одна за другой, вспыхнули зеленые лампы. Загорелись керианские буквы: «Место для человека-оператора».

Только сейчас Хантер сообразил, что ребра на стволе – это катушки, а сама конструкция перед ним – электромагнитное орудие Гаусса. Он достал из ящика тяжелый снаряд, кое-как поднялся на помост и положил стрелу на лоток перед первой, самой большой катушкой.

***

Чемпион почему-то притих. Запутался в колючей проволоке? Или затаился, поджидая жертву? Вряд ли кто-то мог осмысленно ответить на эти вопросы.

Хантер осмотрел пульт, пытаясь отыскать гашетку. Кнопок оказалось десять, каждая с углублением для пальца. Наверное, инженеры не стали возиться с автоматикой: оператор должен был переключать катушки вручную, наблюдая за снарядом в зеркальный визир. Хантер положил пальцы на кнопки. Он успел вовремя.

Стволы деревьев отлетели в стороны, Чемпион, издав трубный глас, выскочил на поляну перед редутом и ринулся к воротам. Хантер вдавил первую кнопку. Сверкнула зеленая вспышка и время остановилось.

Металлический стержень медленно двинулся по желобу. Снаряд подошел ко второй катушке, первая лампа погасла, и Хантер нажал вторую кнопку. Потом третью, четвертую… Девятую и десятую катушки Хантер включал уже по наитию: снаряд тенью промелькнул в окошке визира. Оставляя за собой прозрачную волну, металлическая стрела сорвалась с желоба и помчалась прямо в прикрытую пластинами грудь Чемпиона.

По ушам ударил оглушительный гром. Там, где только что темнел массивный силуэт, сверкнуло дымчатое пламя. Чемпион треснул и частями развалился в стороны. Наступила мертвая тишина.

Хантер спустился на землю, сам не зная зачем, выключил рубильник и осторожно выглянул за ворота. Чемпиона разнесло на куски: на поляне тут и там валялись обломки доспехов, почему-то разорванные строго по сочленениям. У стены, безжизненно вытянув хобот, уставилась в небо слоновья голова с загнутыми бивнями. Повсюду валялись обрывки проводов и металлических тяг. Так это же робот! Проклятый робот!

Кто-то негромко кашлянул. Хантер выхватил разрядник, обернулся на звук и увидел лежащего ничком нагого человека. Тот пошевелился, медленно встал, пошатываясь, словно контуженный и выкрикнул несколько непонятных слов.

– Аааа! – завизжал незнакомец, подобрал с земли помятый обруч и швырнул его в Хантера.

Пилот покрутил пальцем у виска:

– Совсем дурак? – спросил он у несчастного.

Тот что-то залопотал, и бросился к разбросанным по поляне останкам Чемпиона. Хантер, поигрывая разрядником, терпеливо ждал, пока абориген соберет вместе нескольких блестящих пластин. Что он хочет сделать?

А голый человек с усилием взвалил получившийся металлический нагрудник и попытался примерить его сначала на себя, потом на Хантера. Пилот инстинктивно отвел его руку. Нагрудник с глухим стуком упал на землю.

Хантер понял все:

– Приятель! – воскликнул он. – Ты не на того напал! Я, видать, не подхожу для таких странных игр. Давай просто поговорим!

Абориген махнул рукой и скрылся за пушкой Гаусса. Вскоре раздалась приглушенная, как из бочки, пулеметная очередь. Хантер бросился на звук. В бетонной стене темнел треугольный проем высотой, наверное, в три человеческих роста. Из него ощутимо тянуло пороховой гарью. После такого предупреждения входить в него было почти самоубийством. Здравый смысл кричал криком: беги отсюда! Но чувство долга упрямо гнало вперед: следом пойдут другие. Может, Ученый Совет пошлет целую экспедицию, и нужно, чтобы изыскатели хотя бы в общих чертах знали, что их ждет.

После недолгих колебаний Хантер шагнул внутрь. В разгоряченное схваткой лицо пахнуло прохладой – не влажной и прелой, но сухой и свежей, будто в тоннеле работала вентиляция.

Под потолком – там, где сходились стены, тускло горели синие лампы. Коридор заканчивался широкой площадкой. Посередине ее горбилось что-то похожее на черепаху. Хантер, подсвечивая встроенным в разрядник фонарем, прошел немного вперед и едва не споткнулся о труп, под которым по полу растекалась лужа крови. Да сколько же ее в маленьком и хрупком человеческом теле?

Стараясь не запачкать ботинки, Хантер перепрыгнул через мертвеца, шагнул и замер оглушенный, будто Чемпион ударил его булавой по голове: прямо в живот смотрели стволы автоматической турели. Они казались совершенно безобидными – просто две толстые трубки, грубо прилепленные к черепашьему панцирю. Если, конечно, не знать того, что произошло чуть раньше.

Но пулеметы не стреляли. Кончились патроны? Или турелью управляет искусственный интеллект? А если так, то чем он, Хантер, заслужил особое к себе отношение?

– Не стреляйте, пожалуйста… – прохрипел пилот, не особенно надеясь то, что компьютер распознает голос. – Может, мы договоримся?

Стволы дернулись, будто тот, кто управлял турелью, колебался. И вдруг черные провалы дул плеснули пламенем.

Время остановилось – совсем как тогда, у пушки Гаусса. Оставляя за собой белесые вихри, сквозь коридор беззвучно мчались блестящие точки – выпущенные турелью пули. Хантер легко увернулся и, преодолевая почему-то скользкий, как мыльный раствор, воздух, ринулся навстречу распустившимся огненным цветам.

Пулеметы едва заметно – миллиметр за миллиметром, двигались, не успевая поворачиваться за чересчур проворной целью. Турель выстрелила еще раз, но Хантер уже был позади нее. Мир оттаял. По ушам ударили отзвуки выстрелов – от громового эха зазвенело в ушах.

Турель развернулась стволами к выходу и замерла, словно полностью потеряла интерес к человеку. Ради любопытства Хантер сунулся обратно в коридор, но пулеметы более не шелохнулись.

Хантер пожал плечами: нет, значит – не надо, и огляделся. Прямо перед ним поблескивала массивная дверь, в которую мог бы проехать грузовик. Над ней горели керианские буквы: «Камера Чемпиона». А в боковом проходе, заливая стены призрачным светом, переливалось голубыми вспышками силовое поле. Но едва Хантер приблизился, оно погасло.

Пилот прошел в маленькую комнатку с дверью в дальней стене – очевидно, шлюзовую камеру. Засипел воздух, и одна створка отошла в сторону. Вторую перекосило, и она застряла в пазах, негромко постукивая ограничителем.

Хантер протиснулся в узкий проем и оказался в просторном зале. Внутри было совершенно пусто, если не считать перевернутого стола и решетки с надписью «Электрощит». Хантер провел рукой по полу: пальцы остались чистыми. Ни пылинки. Поразительно!

– Впечатляет? – вдруг спросил по-кериански дружелюбный мужской голос. Он словно сладким потоком лился с потолка и стен. – Электростатическая обработка.

Хантер вздрогнул:

– Ты еще кто такой?

– Прошу вас говорить по-человечески. Речь агрессивных приматов мне неинтересна. Все настоящие люди знают язык с рождения.

– А… Так ты не понимаешь?

– Понимаю. Не вижу смысла общаться на языке животных.

– Да что за «агрессивные приматы» такие?

– Это псевдоразумный вид, который самонадеянно называет себя «хомо сапиенс». Его чудовищные злодеяния превзошли все возможные границы. Вы же настоящий человек. Вот и говорите нормально, оператор. Пожалуйста.

Хантер попытался ответить по-кериански, но у него так и не вышло произнести непривычные звуки. Получилось нечленораздельное бормотание.

– Вы, наверное, воспитывались агрессивными приматами, – в голосе незнакомца сквозило сочувствие. – Тогда пишите! Видите терминал?

– Какой еще терминал?