Падение Флавиев

– Хорошо.

Поев, Туллий приказал Опойе собрать ее и свои вещи, а сам, тем временем, заглянул в кубикулу к Лукине и попрощался с ней, но она, в ответ, лишь кивнула. К Оливии заходить ему явно не хотелось. Наконец, он обнял сенатора.

– Благодарю за все. Надеюсь, что путешествие пройдет без проблем и я вернусь в Рим через год. – проговорил Флавий.

– Молись богам.

– А вы будете собираться еще на обсуждение дальнейших планов?

– Конечно, я расскажу им о том, что ты уехал, что женишься на моей дочери и отправишься потом исполнять воинскую повинность. Она как раз начинается с семнадцати лет. Но ты чуть задержишься с этим. Не страшно.

– Да, чуть задержусь.

– Иди, на улице вас лошади ждут. Одна для тебя и твоей рабыни, две для моих охранников. Вещей у вас мало, так что карруку задействовать не стоит.

– Тогда увидимся через год.

Рим не зря назывался Столицей мира! Миллион человек – это лишь официально проживающие здесь граждане, а еще были приезжие. По периметру город составлял 112 стадий. Но, как можно было управлять и наводить порядок в столь огромном городе? Великий реформатор Октавиан Август в 7-м году до Р.Х., с целью полного присоединения всех населенных территорий Рима, увеличил число округов (regiones) города с 4-х до 14-ти, каждый округ при этом был поделен на 265 кварталов (vici). Первоначально районы были известны лишь по номерам, позднее появились названия: Regio Palatii, Regio Campi Martii, Templum Pacis и другие. Территориальное деление города позволило наладить работу пожарных; специально выставили караульные посты и ввели ночную стражу. Районами управляли магистраты, которые выбирались из простого населения каждого квартала: по 4 на квартал, позднее 48 с каждого района независимо от числа кварталов. Магистраты занимались, по большей части, религиозными церемониями в округе.

Проехав через Большой Форум, Флавий с путниками оказался у Тройных ворот Сервиевой стены, находящихся между северным склоном холма Авентин и рекой Тибр, с юго-восточной стороны Бычьего форума. В соответствии со своим названием они имели три прохода, из которых центральный предназначался для каррук и груженных повозок, а два боковых – для пешеходов. Еще два века назад за этими воротами была гавань и склады, но теперь, главная гавань находилась в Остии, куда и шла прямиком Остийская дорога. Сейчас же здесь обитали нищие и остались лишь старые пирсы для швартовки нескольких торговых судов. Пирсы пустовали, кроме одной онерарии. К ней-то Туллий и подъехал. Возле судна не было никакого движения. Складывалось ощущение, что вообще никто никуда не собирается. Туллий с рабыней слезли с лошади и отдали поводья другому всаднику:

– Возвращайтесь на виллу.

– Но нам поручено дождаться твоего отплытия.

– До рассвета еще далеко, я и сам не знаю, почему сенатор так рано меня выставил. Нам же не до Остии надо было скакать. Как бы там ни было, благодарю за службу, вы свободны.

Двое всадников пожали плечами и скрылись в темноте. Туллий же подойдя близко к судну увидел трап и, вместе с Опойей, прошел на палубу. И здесь никого.

– Ловушка, господин? – спросила рабыня, слегка волнуясь.

– Не думаю. Но вот только сейчас до меня дошло, что я зря у сенатора кинжал не взял.

На палубе появился матрос:

– Гнилая рыба, – выругался он. – как вы посмели сюда зайти без разрешения капитана?

– Я купил билет и направляюсь в Иудею.

– И что? Сказано же было-приходить к рассвету, а сейчас что, рассвет? Может рассвет, а? Может, это я плохо вижу?

– Что ты тут опять разорался на весь Тибр, а? – появился капитан, с виду похожий на пирата за пятьдесят. Одного глаза не было, на правой руке три пальца вместо пяти. Борода и усы скрывали наличие лишь нескольких зубов во рту.

– Да тут, капитан, пришли раньше времени. Пытаюсь прогнать.

– Чего же вы так спешите, родные мои? – поинтересовался у Туллия капитан.

– Думали, не успеем.

– Далеко, бедненькие, живете? Небось с Британии добирались?

– Мы римляне.

– Родился в Риме?

– Нет, но римский гражданин.

– Ладно, идите в свою каюту, и чтобы ни звука от вас не слышал.

– Нет, я жду еще одного, моего друга Меланкомоса.

– Что? Великого гладиатора? Молния Колизея? Да ты шутишь!?

Капитан с матросом как-то странно посмотрели друг на друга.

– Не шучу.

– Хорошо, дорогой ты мой. – ласково произнес капитан. – Мы его встретим со всеми почестями. Вас то как зовут, дети мои?

– Опойя и Клитус.

– А я Папа.

– Чей?

– Да ни чей. – рявкнул капитан и все дернулись. – Почему реакция на мое имя у всех всегда одинаковая? Это имя такое, очень древнее.

– А откуда ты?

– С Сицилии.

– Ух ты, зайдем на Сицилию на пару дней?

– Нет. – опять он рявкнул. – Мы не сможем. – уже улыбнулся Папа. – Я там разыскиваюсь всеми, начиная от моих шести жен с двадцатью семью детьми и заканчивая ростовщиками с местной властью.

– А в Риме ты еще не разыскиваешься?

– Не успел. – и он скривился, пытаясь выдавить улыбку.

– Отведи их в каюту для почетных гостей. – приказал он матросу и рассмеялся.

Каюта была мягко говоря без удобств. Пять полуразломанных кроватей, стол по середине и две селлы. Вспученный досками пол. Затхлый запах повсюду лишь дополнял ужасающие впечатления.

– Сколько же нам плыть придется в этом домусе? – поинтересовалась Опойя.

– Это каюта, а не домус. – поправил ее Туллий и вышел.

Несмотря на то, что снаружи все было тихо, внутри судна кипела жизнь. Все матросы суетились и бегали с какими-то вещами и складировали. Флавий поднялся на палубу и выглянул через борт, обнаружил, что к онерарии примкнули две лодки и с них что-то передают матросам.