Код любви

То ли эта кошка застыла, то ли вообще никогда не шевелилась.

– Мое воображение, если это действительно оно, сыграло со мной скверную шутку, а твои способности могут завести нас черт знает куда.

– Наберись мужества, нам предстоит пройти мимо этого хищника. Впереди испытание посерьезнее.

Закрыв глаза и не выпуская руки Мориса, продвигаюсь за ним. Чей-то влажный горячий язык прошелся по моей коленке, шорох множества перепончатых крыльев пронесся над головой, под ногами что-то шевелится. В мозгу звучит собственный визг, на одной ноте, не переставая.

– Открой глаза, дорогая. Я не позволил бы здесь водиться всякой мерзости. Отключи свои фантазии и посмотри реально на вещи.

– А реальность не окажется страшнее выдумки?

– Страшнее того, что ты идешь, тесно прижавшись к вампиру, даже представить невозможно.

Мои глаза сами собой распахнулись: его взгляд горит красным светом, широкая улыбка полностью обнажает внушительного вида острые клыки и без того бледная кожа в неясном отблеске свечей кажется прозрачной. Мое сердце дрожит, как овечий хвостик.

– Морис, прекрати меня пугать.

– Страх, исходящий от тебя, волнует и возбуждает. Становится довольно сложно держать себя в руках, но еще труднее отказать себе в этом маленьком удовольствии. Он так и продолжает улыбаться.

– Если ты не перестанешь, я сама тебя напугаю! Мой жалобный писк только добавил страха.

Легкое прикосновение к подбородку его холодных пальцев привело меня в чувство. Словно и не было ничего.

Что там дальше? Небольшая ниша, никакого намека на дверь. Еще один скрытый в стене механизм и очередные ступени вниз. Куда же еще глубже?

– Это моя святая святых.

Судорожным движением набрала в легкие воздуха. Еще одно помещение, такое же огромное, как предыдущее. Пол и стены выложены плитами с какими-то символами, надписями и рисунками. На высоких каменных столах ларцы. Это уже пещера Али-Бабы. Морис открывает один из них:

– Выбери себе что-нибудь ко дню свадьбы.

Передо мной переливаются всевозможными цветами драгоценные камни, причудливо украшающие перстни, гривны, диадемы, браслеты – от старинных тяжелых до тонких, словно сотканных из золотых нитей.

– Я не знаю, что взять, выбери сам.

– Тогда вот это, – Морис протягивает ажурное колье с ярко-голубыми сапфирами очень тонкой и изящной работы. – Оно подойдет к твоим глазам.

Несмело подставляю ладошку. Украшение кажется почти невесомым, камни нагреваются в руках. Раскрыв другую мою ладонь, Морис осторожно опускает в нее сапфировые сережки. – Откуда все это?

– Когда погибает один из вампиров, древних, разумеется, накопленное им богатство переходит к тому, кого тот считает достойным. Бенедикт Пайк посчитал меня таковым. Остальное – с миру по нитке. Плюс еще рудники в окрестностях Дак-Сити.

При этих словах Морис показал мне ларчик размером с обувную коробку, доверху наполненный сверкающим сине-голубым, зеленым и желтым чудом. Все мыслимые и немыслимые оттенки существующих в природе цветов.

– Мастеру не подобает быть нищим, – добавил он с усмешкой.

Впечатляет гораздо больше, чем состояние на банковском счете. Когда он успел заметить, что алчность не является одним из моих пороков?

– Спасибо за подарок, Морис, я доверяю твоему вкусу и постараюсь не испортить впечатление. Сюрпризы закончены?

– А тебе для первого раза мало?

– Я – человек неугомонный. Пока рассудок выдерживает, – внимательно рассматриваю изображения на полу и на стенах. – Это что-то означает? Неужели ты всерьез думаешь, что символы, обращенные к каким-то там духам, помогут сберечь сокровища?

– Это, скорее, дань моим давним увлечениям. Я рассказывал тебе. С помощью символики можно просто-напросто общаться. Например, обычный горизонтальный штрих может обозначать: требование пассивного женского поведения, требование лечь, сложить оружие, прекратить сопротивление. А крест еще в древней символике обозначал страдание. Шестигранная звезда с точкой посередине обозначает золото или солнце в кругу других шести металлов или планет. Рассказывать можно бесконечно, но человеку, далекому от каббалистики, это может показаться скучным и неинтересным.

– А что означает эта светящаяся звезда с буквой «С» в сердцевине?

– Ты совершенно правильно дала название этой пентаграмме. Пламенная звезда – знак всемогущества и духовного самоконтроля. Ты очень внимательна, Гленда. Приложи к ней руку.

На этот раз плита подалась вглубь, оставляя узкие проходы с двух сторон. Любопытство превозмогает осторожность. Что я там увижу? Гроб! На возвышении, массивный, из полированного черного дерева, старинной формы, сужающийся книзу. Крышка плотно закрыта, на ней огромный литой серебряный крест с фигурой распятого Иисуса. Оглянулась на Мориса. Надеюсь, он пустой? Балантен очень напряжен. Я провожу рукой по распятию и буквально спиной чувствую, как Морис вздрогнул.

– Вот в этом гробу я пролежал три месяца. Внутри он весь исцарапан. Я все равно пытался из него выбраться, хотя и знал, что это невозможно. Чаще всего после такого наказания вампир сходит с ума. Я оказался сильнее.

– Давай уйдем отсюда, – беру Мориса за руку, нежно поглаживая пальцем холодную ладонь. Плита встала на свое место.

Когда мы наконец вышли из подземелья, дом показался мне уютнее и приветливее, чем на первый взгляд.

– А где может быть Рей?

Морис прислушался.

– На верхнем этаже, убалтывает того, кто в Древнем Риме был гладиатором.

– Сах? Не может быть!

– Очень даже может. Спроси у него сама. Ему более двух тысяч лет.

Я пулей взлетела на третий этаж, ворвалась в комнату и уставилась на Саха. Он был современником всех великих людей, свидетелем величайших свершений человечества и даже рождения Христа. Мои размышления прерывает голос Рея:

– Мы боролись, и Сах победил! И я рассказываю, почему летают самолеты. А где вы были? Я оставил Ганешу внизу. Я пошел.

На лице огромного реликта читаю обреченность.

– Простите, Сах… – начинаю я разговор.

Но гигант неожиданно обнажает такие устрашающие, желтые, мощные клыки, что я отшатываюсь в сторону, чуть не сбив инкрустированный столик, больно ударившись ногой, и оказываюсь за спиной Мориса, который, впрочем, не кажется мне надежной защитой. Из своего убежища я только пролепетала:

– Сах, я же попросила прощения.

Не знаю, что сделал Морис, но Сах как будто растворился, пропал с глаз долой, и я облегченно вздохнула. Только губами потянулась к губам Мориса, как возник Рей:

– Когда вы поженитесь, мы все время будем вместе? Морис, ты не уйдешь, как Майкл, и будешь моим папой? Я стану хорошо себя вести.

Его глаза уже слипаются после долгого интересного дня. Я вздохнула:

– Нам пора ехать. Боюсь, Реймонд заснет прямо в машине.

Морис аккуратно берет малыша на руки и трется носом о его мягкую щечку.