Гнев ангелов

– Могу себе представить.

– А что снилось тебе? – спрашиваю его я, хотя и так знаю ответ на этот вопрос, по крайней мере, если речь идет о последних десяти тысячах лет. Тем не менее я запрещаю себе смотреть на него другими глазами, нежели до этого. Возможно, именно это заключение сделало Люцифера дьяволом, которого боятся люди, но это не отменяет того факта, что он все еще дьявол.

– Мне уже много лет не снятся сны. – Он отходит от окна и, судя по всему, хочет закончить наш разговор. – Тебе лучше идти спать. Я разрешил Сэму потренироваться с тобой завтра, а твой Алессио будет упрекать меня в том, что я не даю тебе спать.

– Как будто его упреки тебя пугают.

– Когда речь о тебе, он может становиться очень даже властным, – Люцифер наклоняет голову. – Он дорожит тобой.

– Я им тоже. Что затеяла Наама? Почему она так интересуется Алессио? Я думала, что она не выносит людей.

Теперь внимание Люцифера направлено только на меня.

– Она флиртует со всеми, даже с Кассиэлем. Кому, как не тебе, это знать. Кроме того, не выносит она только тебя. Ты, по ее мнению, слишком симпатичная и к тому же одержала над ней победу. У Наамы обычно немного конкуренток.

Люцифер либо смеется надо мной, либо пытается меня спровоцировать. Я невольно касаюсь своего носа. Может, он больше и не болит, а синяки прошли, но я все еще и в подметки Нааме не гожусь, и мы вдвоем это знаем. Я стараюсь держать лицо, хотя воспоминание о том, как Кассиэль и Наама целовались у меня на глазах, все еще причиняет боль. Просто я одинока. Я скучаю по брату и сестре, я скучаю по возможности иметь рядом человека, которому я доверяю. Делаю вдох, чтобы собраться с силами.

– Я не хочу, чтобы она причинила боль Алессио.

– Так, как причинил тебе боль Кассиэль? – Я слышу любопытство в голосе Люцифера. – Ты по нему скучаешь?

– Это тебя, конечно, не касается, но нет. Разумеется, нет. Было слишком наивно с моей стороны думать, что я могу довериться ангелу. Со мной такого больше не произойдет.

Выражение лица Люцифера остается таким же бесстрастным, как и мое, но на его виске начинает пульсировать вена.

– Да, предательство – это не тот опыт, которому можно радоваться.

– А тебя кто предал? – вырывается у меня. – Рафаэль?

Я все еще помню сон.

По поднятой брови Люцифера я понимаю, что его этот вопрос удивил так же, как и меня. Он скрестил руки на груди и поднял подбородок. Впервые я думаю о том, что этот жест не несет в себе и намека на превосходство: он просто пытается так защититься. Люцифер не хочет рассказывать о себе больше, чем это необходимо. Я сама так полжизни делаю.

Из-за того, что я ничего не говорю и продолжаю на него смотреть, он вздыхает.

– Это была женщина, – к моему удивлению, отвечает Люцифер, хотя я была уверена в том, что он подтвердит мои догадки.

– Она что-то для тебя значила? – А вот и я стою посреди ночи с Люцифером в зале Дворца дожей и расспрашиваю его о таких личных вещах. Если бы кто-то сказал мне об этом пару недель назад, я рассмеялась бы ему в лицо. А теперь я задаюсь вопросом: было ли это разумно с моей стороны? Правда, забрать свои слова обратно я не могу.

Он некоторое время размышляет, а затем качает головой.

– Нет, ничего. Я просто ее недооценивал, – он уставился на какую-то точку на стене позади меня. – А себя, наоборот, переоценил, – признается он.