Летающие люди. Отряд-5

– Чего мы ждём, Командир? – снова спросил Влад, видя, что нас окружают всё более плотным кольцом.

– Давайте хоть я первым начну, – предложил я, – если что, пусть потом буду снова во всём виноват.

– Тогда начинай! – взвизгнула Лидия, когда пришедшие все вместе, будто по команде подняли перед собой руки и растопырили грязные пальцы с изуродованными ногтями. Ничего, кроме желания схватить нас этот жест не мог значить.

И я взмахнул мечом. Сделал несколько шагов вперёд и отрубил сразу несколько кистей. Потом ещё и ещё, надеясь разорвать кольцо окружения. Обрубки рук попадали на землю, тела врагов зашатались, фонтанами брызнула кровь, заливая всё вокруг, но больше ничего не произошло. Не зазвучали вопли боли, не поднялась паника, никто ни слева ни справа не стал разбегаться, всё наоборот – люди как шли вперёд, так и продолжили. Без кистей, без предплечий и даже полностью без рук. Я от растерянности опустил меч и дрогнул всем телом, когда до меня дотронулись острые окровавленные кости. И сразу после этого донёсся отвратительный трупный запах из оскаленных ртов, оказавшихся совсем близко. Сказать, что он был отвратительным, значит ничего не сказать. «Головы надо было рубить!» – молотом ударила мне по мозгам мысль, но было поздно. Теперь уже рубить и отпихивать приходилось всё подряд, лишь бы вырваться. Меня взяли в такое плотное кольцо, что показалось, будто я попал в могилу, в которую были свалены десятки изуродованных в бою, но ещё живых тел. Они барахтались из последних сил, давили друг друга, не давая выбраться из вонючего ада ни себе, ни другим. Я ещё держался на ногах, но чувствовал, что скоро мне конец и я просто рухну под тяжестью этой безумной массы.

И тут мне стало страшно за ребят. Если я еле держусь, то, как они смогут выжить? Я отчаянно оглянулся увидел, что они оба уже погреблены под кучами чавкающих, возящихся, отпихивавших друг друга от желанной добычи тел. Как обычно в такие минуты боя, всё во мне окаменело, мысли стали холодными и острыми, и первое же решение, пришедшее на ум, стало самым правильным. Я убрал меч, повернул к себе рюкзак и выхватил из него резак. Лазерный камнерез, которое мы применяли как ужасное, от которого я и сам когда-то сильно пострадал. Нажав кнопку, я очертил длинным ярким лучом большой круг, стараясь не задеть ребят.

Всё, что попало в радиус его действия, было моментально перерезано. Тяжело повалились несколько деревьев, задымились кусты и естественно, развалились пополам несколько десятков тел уродливых людей. Я провёл ещё пару кругов и с облегчением заметил, что остальные пришельцы, явившиеся сожрать нас, застыли на месте, не смея сделать ни шагу. «Что, гады, и у вас есть страх?» – злорадно спросил я. А сам кинулся к ребятам. Сначала освободил Лидию, лихорадочно рубя мечом тех, кто её держал, точнее грыз. Потом вновь достал лазер и снова отогнал ожившую и зашевелившуюся было толпу нелюдей. После этого извлёк из-под кучи трупов Влада. Разглядывать раны ребят и оказывать им первую помощь бело некогда. Над местом боя поднимался дым, разгорающегося лесного пожара. Даже твари стали отодвигаться от него вглубь деревьев. Я кое-как собрал оружие, надел на себя рюкзаки, поднял на одно плечо Лидочку, на другое Влада. Наверное, обычно тащить всё это было бы тяжело, но во мне кипели адреналин и ярость. Я кинулся напропалую через лес и несколько раз не останавливаясь и не оглядываясь полосовал назад лазером, ориентируясь на любой шорох за спиной. Остановило меня только море и песок.

Глава 2. Лепа

Тяжело дыша, трясущимися от напряжения руками я вытряхивал рюкзаки и рвал аптечки, чтобы достать медикаменты. Ребята неподвижно лежали на песке, и я всё время оглядывался, не гонятся ли за нами. Никого не было, лес затянуло дымом, и над верхушками деревьев поднимался огонь. Я лихорадочно лил на ладони спирт, чтобы продезинфицировать руки и со страхом смотрел на то, что стало с моими спутниками. Лидии досталось больше – её грызли спереди. Живот краснел кровавыми укусами, грудь, прекрасная когда-то девичья грудь, превратилась в сплошное месиво, носа почти не осталось, левая щека болталась на одной коже, обнажая белые зубы стиснутого рта. Если бы умел, то заплакал при взгляде на это. От таких ран не выживают, гибнут как минимум от потери крови. Но она, как ни странно, не текла потоком и за нами не тянулся от леса длинный алый след. К тому же девушка дышала. Слабо, едва заметно, но ещё подавала признаки жизни. Для меня этого было достаточно, чтобы бороться за её жизнь, сколько бы она не продлилась. Но я не хирург и не врач и пытался помочь, как умел. В начале вылил на безобразные раны девушки медицинский клей, особенно на щёку, соединяя её непослушными пальцами, потом долго обматывал лицо, живот и грудь бинтами, предварительно срывая остатки рваной одежды. Поднялся с песка, посмотрел на результат и решил натянуть на девушку футболку, чтобы на выступившие на бинтах пятна крови не попадал песок. После этого занялся Владом.

Он тоже дышал, главные раны парня были на спине, руках и ногах. Рваная кожа, вырванные куски мышц, длинные рассечения, на правой ноге виднелась окровавленная кость. Я удивлялся, как парень ещё был жив, хотя и без сознания. В аптечках ничего не оставалось, кроме иголки и хирургической нити. Ими я и стал сшивать раны друга, боясь, что он застонет от боли или попробует пошевелиться. Но Влад лежал, как мёртвый и это состояние было для него лучшей анестезией. В конце я тоже одел его в чистую футболку из рюкзака и положил рядом с Лидией. Достал воду и попытался обоих напоить. Влага текла из фляги на них по капле и скатывалась со сжатых губ на песок. Я сделал глоток сам и сказал: «Отдыхайте, ребята, дежурить моя очередь»

И тут мне стало плохо. Голова странно закружилась, в теле появилась ломота, в горле пересохло и бросило в холодный пот. «Простыл что ли? – подумал я и сам себе ответил: – дурак! Когда ты болел хоть раз в жизни?» Я посмотрел на свои руки, ноги, грудь и только теперь заметил многочисленные порезы, укусы и набухшие раны от чужих зубов. Мне, оказывается, тоже досталось от лесных нелюдей, хотя по сравнению с травмами ребят это были детские царапины. Тем не менее, они опухали, чесались, и становились как будто тяжелее. Кожа в начале покраснела, а затем стала темнеть и даже зеленеть. Не стоило большого труда догадаться, что я заразился от пожирающих тварей и неизвестная болезнь быстро прогрессировала. Дрожа всем телом, и не понимая толком, что делаю, я кое-как натянул на себя шкуру Белых и упал на песок. В глазах поплыли пятна, и я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Последнее, что я помню перед тем, как вырубиться – это таблетки отца. Рука автоматически потянулась в карман, не доставая баночку, я сумел пальцем открыть её крышку и закинул две блестящие капли себе в рот. «Куда так много? Два дня придётся спать, а как ребята?» – была последняя моя мысль.

Не знаю точно через сколько дней я проснулся, но помню, что несколько минут перед тем, как открыть глаза лежал неподвижно. Вспоминал о том, что произошло, надеясь, что это был только страшный сон, прислушивался к шуму моря, принюхивался к солёному воздуху и не находил во всём этом ни единого намёка на опасность. Не пахло даже дымом от пожара в лесу. «Надо воды найти, – размышлял я, прислушиваясь к собственному телу, здорово оно или нет – потом место для могилы ребят. Вместе закопать или отдельно? Конечно, каждому своё последнее пристанище. Кресты поставлю, напишу просто «Влад» и «Лидия». Нет, лучше «Влад – Разведчик» и «Лидия – русалка» Нет, не хорошо, она русалка только наполовину, по матери, а по отцу – человек. Тьфу, что я думаю, русалка же тоже человек. И как быть? Напишу: «Лидия – жена Александра» А это зачем? Мы с ней ни разу и не были. Или потому, что она этого очень хотела, так хоть после смерти пусть себя ею почувствует? И кто это будет читать, кроме меня? Я сам и буду, не домой же теперь возвращаться. Я только пришёл, подождите. А вот я читал, что девушки, умершие до свадьбы, становятся привидениями и приходят к своим возлюбленным. Значит, Лидия может ко мне вернуться? Круто! С потусторонними я ещё не общался». В общем, в голову лезла всякая ерунда, значит точно был здоров. В этот момент я услышал шум крыльев.

Открыл глаза, уселся на песок и посмотрел на небо. Никого. Повернулся в сторону леса – тоже. Глянул слева на берег – и вскочил на ноги. По песку вдоль линии прибоя ко мне шёл голенький паренёк. Нет, не паренёк, может и девочка. Мне ещё не было видно деталей, но судя по силуэту и кучерявым светлым волосам это мог оказаться ребёнок любого пола. Вместо рук у него были большие белые крылья, которыми он весело помахивал и невысоко подлетал над песком, рассматривая что-то под ногами.

Но не только он привлёк моё внимание. Больше, чем новый знакомый меня поразила прекрасная гора у него за спиной. Она возвышалась над морем не выше гор по соседству, не сияла белоснежной вершиной и не удивляла оригинальностью форм. Но казалось, что гора не настоящая, а нарисованная – так сильно она отличалась своей красотой. Я вырос в горах, много ходил по ним и видел не мало симпатичных мест, но это чудо поднималось из леса величавым и бесподобным памятником, который был воздвигнут словно специально, чтобы ему покланяться. До горы было рукой подать – каких-то километров десять и все складки на ней были чётко видны. При этом они переплетались в волшебный узор, от которого невозможно было оторвать глаз. Всё в нём было целесообразно, симметрично и пропорционально настолько, что ясно давало понять – это дело рук искусных и всесильных мастеров. И эти мастера явно стремились, чтобы любой путник выделил их произведение среди каменных громадин вокруг как бриллиант среди необработанных алмазов.

В общем, от горы красавицы не хотелось отводить глаза, но по пришлось, так как паренёк или девочка дошел/ла до меня и теперь рассмартивал/а слегка надув губки от удивления. Я тоже ей или ему сильно удивился, потому что ни краника, ни пирожочка у ребёнка между ног не разглядел. Как у пупсика или детской куклы.

– Привет! – произнёс я своё обычное при первом знакомстве.

Ребёнок удивился, улыбнулся и молча помахал рукой. А у меня в мыслях мелькнул образ меня самого и большой знак вопроса рядом с ним. Да, мой знакомый, кажется, телепат! Я даже обрадовался. Значит, он из высших существ этой планеты и наладить с ним общий язык будет не сложно, я же тоже телепат. В ответ я быстро набросал ему картинки своего города – белые домики ровными рядами, энергетические башни, устремлённые в небо, стены фабрик и приветливые добрые лица земляков. А от них тонкую линию маршрута своего прибытия, проходящую через вершины заснеженных хребтов.

Если кто-то не знает, то телепатическое общение, особенно на первых порах знакомства, состоит именно из картинок. Как комиксы, если вам это проще представить. Позже можно передавать эмоции и более сложную информацию, но это уже после более близкого знакомства с человеком. У не телепатов всегда возникает вопрос – а подслушивать чужие мысли телепаты могут? Сразу скажу, что нет. Поток чужого сознания – это мешанина образов из прошлого, настоящего, будущего, перемешанная с фантазиями, чувствами, воображениями и прочим, прочим. Ничего в нём сразу и не разберёшь. Для того, чтобы уметь получать информацию без разрешения хозяина нужно долго тренироваться. Мой учитель Разведчик был специалистом в этом деле. А я эту науку не любил, считал не честной, поэтому не пользовался. Обычные телепаты общаются, друг с другом формируя и передавая свои послания осознанно. Также осознанно их и принимают те, к кому они обращены. Знаю, вы спросите, не проще ли тогда разговаривать? Естественно, не проще – на разговоры уходит слишком много времени и вообще, всего, что хочешь, не перескажешь.

Я вот, например, рассказал о себе новому знакомому с крыльями всего за секунду, и он понял. Потому, что в ответ показал себя и провёл стрелочку в направление той самой красавицы горы, которая меня поразила. Я понял, что это место, где он живёт. После этого прилетевший сделал извиняющийся жест плечиками и показал на лес. Потом передал образ себя, спешащего к нему и стрелочку туда и обратно. Если перевести на разговорный язык обычных людей, то: «Извини, слетаю туда и быстренько вернусь» Я махнул ему рукой, мол, лети, раз надо и проводил взглядом. Паренёк мощно взмахнул крыльями, поднялся над морем, и устремился к лесу, сильно пострадавшему после пожара. Именно в тот момент я решил, что он скорее пацан, чем наоборот, потому что девочка так резко не полетела бы. «Интересно, как далеко зашёл огонь? – кроме того подумал я, – и успела ли унести ноги полудохлая нечесть? Может, вся погорела, и мы снова победили?» Я тяжело вздохнул, вспомнив о ребятах и оглянулся проверить, живы они или нет.

И очень удивился, даже заволновался от неожиданности. Тело Лидии было повёрнуто головой к морю и на песке остался след словно девушку кто-то пытался тащить к воде. Я присмотрелся – нет, никто её не тащил, никаких следов рядом с ней. Выходит, она сама пыталась? Может быть, в агонии перед смертью? Я обернулся на Влада и снова удивился – парень сидел на песке низко опустив голову. Признаков жизни не подавал, но как он сумел изменить положение? Тоже агония? Я потрогал у товарища пульс на шее и удивился, что он есть. Кинулся к Лидии – тоже самое, мои пальцы почувствовали едва заметное биение сердца. Я засуетился, что же теперь делать? Они живы! Живы! Не знаю, сколько прошло дней, пока я сам выздоравливал во сне, но они не умерли! Получается, надо снова что-то делать, чтобы поддержать их жизнь дальше. Но что? Дать антибиотики? Заново обработать раны? Переложить с солнца в тень и обустроить для них навес? Воду! Надо найти воду, без неё никуда, а потом достать еды и накормить их накормить! Но как? У нас еда вообще осталась? Блин, были бы рядом ребята из отряда, как в прошлые времена, да ещё Врач, всё бы мы сделали, всех спасли. А тут я один и с чего начать?

«Стоп! Успокойся, перестань суетиться! – приказал я себе, – если до этого не умерли, значит, и дальше проживут. Время сообразить, что делать ещё есть. Приберись лучше вокруг, чего бардак развёл? И шкуру сними, что ты в ней так и ходишь?» Я взял себя в руки и занялся делом. Прежде всего снял мохнатый комбинезон и привычно увидел, что мои мышцы сильно прибавили в объёме. Таблетки отца действовали по-прежнему эффективно и безжалостно. Вылечили, поставили на ноги, но нарастили килограммов пять мышечной массы, да ещё прибавили пару сантиметров роста. В прошлой жизни меня это так доставало! Я тогда после многочисленных ран и таблеток начал напоминать не человека, а какого-то Халка. Теперь история снова повторяется и ничего хорошего в этом нет. А ведь только обрадовался, что двигаться стало намного легче. Но расстраиваться некогда, надо работать.

Я собрал раскиданные по песку лекарства, вчитываясь в их названия, но понял, что они мне ничего не говорят. Потом принялся за пакеты с едой, её должно было хватить нам на пару дней. Я так и подумал – нам, а не мне, потому что очень хотелось, чтобы ребята выжили. С походной утварью разобрался быстро, разложил топор, котёл, тарелки, ложки, спички, соль. Отдельно сложил в мешки оружие – трезубец Лидочки с перегрызенной рукоятью, и меч Влада. Осталось только сделать навес от солнца для больных, хотя пока непонятно из чего, придётся возвращаться в лес. А где, кстати, их планшеты? Лидочкин небольшой розовый лежал на самом дне её мешка, а Влада нашёлся не сразу – оказался слегка присыпан песком рядом с хозяином. Большой такой, зелёный, в крепком не разрушаемом корпусе и наверняка непотопляемом. Ещё, поди-ка на вечных солнечных батареях, теперь уже зарядившихся после гор. Надёжный аппарат человека, постоянно находящегося в пути. И на нём слабенько мигала одинокая лампочка. Ну, как же без сигнального маячка, даже если до людей месяц пути по горам! Я порадовался предусмотрительности товарища и открыл планшет, не особо надеясь что-нибудь в нём увидеть, кроме фотографий родных и близких друга. И снова, уже в который раз во время этого похода удивился.

С экрана на меня радостно смотрело довольное лицо … Серого! Я не поверил глазам, хотя и был рад. Старого товарища, соратника по всем походам и почти друга оказалось встретить очень здорово, даже если это и не он, а просто очень похожий на него парень. Молодой и судя по выражению лица такой же бесшабашный.

– Здравия желаю, Командир! – поприветствовал он меня, – а где Влад?

– Привет, парень, похожий на Серого! Влад тяжело ранен. А ты откуда взялся?

– Я нахожусь в Белом городе, на стажировке в едином центре наблюдения. Меня зовут Сергей, как и отца.

– Того самого Серого, который погиб от рук степняков?

– Да, о котором вы писали в книгах. В каждой книге. Которые ещё любил Док, а она любила Вас.

– Ты болтай, да не завирайся! У него не было детей и не могло быть, Док мне рассказывала. Она даже лечить от этого его пробовала.

– Так это после того, как вы его покалечили, – нисколько не смущаясь, действительно, как Серый, выпалил Сергей, – а до этого, пока он был шахом, то есть, не был, конечно, но выполнял его роль, в смысле чинил дворец и всё такое, папа переспал с девушкой из Дома радости Зухры, помните, вы об этом тоже писали? Он там ещё со многими спал, а вам это не понравилось.

– Ближе к делу, стажёр, – потребовал я. Ещё не хватало, чтобы он мне мои же дневники пересказывал.

– Так одна из них, моя мама Лейла, забеременела от папы. И родила меня. А её муж расстроился, что я получился беленький и непохожий на детей из Шахистана и велел ей меня отнести в Белый город. Шах Саид догадался обо всём и отвёз меня к родителям папы. Они меня и вырастили. Сделали генетическую экспертизу и оказалось, что я действительно их внук. Но я всё время хотел к отцу. Они пообещали, что отпустят, когда получу образование. Отец тоже говорил, что примет меня, когда выучусь, а не буду, как он неучем. После того, как вы погибли в Пирамиде, он часто у меня бывал.

– Серый не стал бы этого скрывать от меня, – не поверил я.

– Стал! Он просил всех молчать, чтобы не узнала Док и не заревновала его. А Вам не говорил, потому что Вы описывали всё в книгах слишком откровенно и обязательно ляпнули бы обо мне. Но отец говорил, что если бы Вы были в курсе, то стали бы моим крёстным отцом, он вас хотел попросить.

– Так, боец, хорош трещать, – не выдержал и улыбнулся я, – переходим к делу. Мне нужен Врач, знаешь такого? И Ген из Александрийска. Тоже, наверное, слышал. У тебя связь со мной устойчивая? Найди мне их и побыстрее. Какой у тебя ник в сети?

– Серый-2. Я сделаю так, что позже Вы сами сможете их набрать. Теперь, когда вы указали вашу локацию, мы установим с вами надёжную связь. Даже я могу это сделать.

– Тогда действуй! Я их наберу позже, предупреди. Сейчас некогда, рядом местный, а я не знаю, можно ли ему доверять.

– Уже началось? – с восторгом воскликнул Серый-2, – вас не было всего месяц, а уже воюете? Командир снова в деле! Круто! Можно мне к Вам?

– Боец! Кончай болтать и принимайся за дело! Всё, конец связи.

Летающий паренёк вернулся с озабоченным выражением на лице. Но в начале с удивлением уставился на мою голую фигуру потому, что теперь я предстал перед ним без шкуры белых. Пока прибирался в лагере, я своё бельишко простернул после гор и разложил посушиться. Теперь стало неудобно, что не успел одеться. Поэтому поспешил натянуть штаны, и чтобы привести незнакомца в чувство кинул ему картинку воды со знаком вопроса. Он в ответ стрелкой указал вдоль берега и показал небольшую речку, стекавшую с гор в море. Но после этого в прежнее приветливое расположение духа почему-то не вернулся. Летун приподнялся над землёй, быстро махая крыльями и теперь разглядывал Лидию с Владом, пытаясь понять, что с ними произошло. После этого отправил мне картинку обглоданных человеческих останков, которые обнаружил в лесу и поставил над ними знак вопроса. Кстати, у всех телепатов эта закорючка с точкой означает именно вопрос. От знака вопроса паренёк направил стрелку на ребят. Понятно, что он интересовался тем, что у нас случилось и как это связано с его находкой и пожаром. Я собрался с мыслями и нарисовал ему следующее.

Горит костёр, и мы сидим вокруг него. Появляются злые изуродованные люди и набрасываются на нас. Мы сражаемся с ними и девушку с парнем нечесть валит на землю и начинают грызть. После этого я машу мечом, освобождаю друзей и уношу их к морю. Я очень не люблю врать, но в этот раз пересилил себя и скрыл от незнакомца информацию о резаке и волшебных таблетках, вернувших мне жизнь. Лазерный резак горнопроходчиков, режущий всё на своём пути и таблетки отца, возрождающие меня после любых ран были моим единственным преимуществом перед врагами, так зачем говорить о них мало знакомому существу, про которого я не знаю ничего, даже его пола? Паренёк моему рассказу, точнее, показу, кажется, не поверил. Задумчивое, а теперь ещё и недоверчивое выражение лица, у него так и не изменилось. Темы для нашего дальнейшего общения как-то сразу пропали. Я молча смотрел на него, порхающего над песком, а он на меня, не понимая, как мне удалось не пострадать во время всего рассказанного. Тогда он прислал мне картинку, которой я совсем не обрадовался: Лидочка и Влад были изображены на ней здоровыми, но с изуродованными лицами и пустыми глазами. При этом они протягивали вперёд руки, прямо, как нелюди из леса и гонялись за мной, хотя и не могли догнать. А после этого и вовсе ушли в лес. От увиденного я разозлился и ответил пареньку, вслух, как какому-нибудь степняку из числа своих врагов:

– Ну, это мы ещё посмотрим!

И не отправил ему никакой информации в ответ. Понимал, что летуну что-то известно о будущем моих друзей и почему-то за это на него обиделся. И вообще дал ему прозвище Лепа, что расшифровывалось как «Летающий пацан». А если он всё-таки окажется девчонкой, то ей это имя тоже подойдёт.

Глава 3. Родина

Следующие несколько часов я обустраивал новый лагерь возле реки, которая нашлась километрах в двух от первого места. Хорошая такая речка, чистая, холодная, видимо питалась талыми водами ледников и что важно не глубокая – через неё было не сложно перебраться на другой берег. А там росли кусты и небольшие деревья, которых должно было хватить на костёр. Под ними я и решил устроиться. Перенёс ребят в тень под раскидистую иву, сделал ямку для продуктов, нарубил дров и развёл огонь. Поставил чайник, вспомнив, что ещё не завтракал и задумался о том, что делать дальше.

В начале о хорошем. Я добрался, выжил и нашёл тех, из-за кого заварилась вся каша. Я даже опробовал на них наше беспроигрышное оружие, выручавшее нас против всех врагов, и оно, как всегда, не подвело. Теперь осталось вырезать нелюдей под корень и всех дел. Сколько их может оказаться? Тысяча, две, три? Ну, не десять же! Десять – это целая популяция, а она без пополнения существовать не может. При этом нечисть выглядит так, что вряд ли способна размножаться, то есть рожать себе подобных. Стоп! Но среди них же были дети! Сколько им было лет? Пожалуй, всем более десяти. Да, не меньше. Можно предположить, что когда-то эти несчастные всё же были нормальными людьми, но потом с ними что-то случилось. Заразились чем-то? Что там говорили Бурые отцу? «Пожрут друг друга, поспят, потом бродят и снова жрут, чтобы потом всё повторить». Что это у них, самоедов, за мясная фабрика такая? Во сне они что ли наращивают плоть, чтобы потом кто-то мог ею полакомиться? Тьфу, какая гадость! Вырезать их надо всех под ноль и дело с концом. И лес сжечь, в котором они водятся, новый потом вырастит. А пока буду этим заниматься, разберусь, каким образом эти твари мешают Летающим людям. Или не мешают? Бурые вроде говорили, что летуны просто перестали выходить на связь. Да и Лепа не похож на представителя народа, страдающего под гнётом соседей. Уж этот точно просто улетит бы куда подальше от любой напасти.

С этим всё ясно, теперь о плохом. Лидочку жалко, прямо сил нет. Жива ещё и, судя по всему, умирать не собирается. Не понимаю, за счёт чего держится в ребятах жизнь, но я буду за ними ухаживать, пока не встанут на ноги. А как девушка посмотрит на себя после того, как придёт в сознание? Изуродованная, изгрызенная, в ужасных шрамах. Её бы назад отправить, в города, наверное, пластические хирурги всё исправят. Да и Влада вместе с ней, а то здесь сколько времени он будет приходить в себя? Но как отправить? Вести обратно через горы? А они вынесут это? Сюда-то еле добрались. И вообще, это будет означать, что моя операция по помощи отцу и Бурым отложится на неопределённый срок. Как бы быстро я не бегал с лазером по лесам за нечестью, меньше, чем за нескольких месяцев всю не изведу. После этого хорошо бы остаться в этих местах и жить в одиночестве, как давно хотел. Перебрался бы, конечно, подальше от сожжённого леса, чтобы не видеть дела своих рук, а там будь что будет. Теперь же эти мечты придётся оставить. Ребята важнее всего.

Как я вообще дошёл до такого? Всегда справлялся со всеми врагами, а тут полный крындец. И вроде всё, как всегда – вот мои руки, сила, злость, желание победить, резак опять же и таблетки отца, а в результате сижу и тупо не знаю, как быть дальше. Да, нет, брат, не в этом была твоя сила на прошлых войнах, точнее, не только в этом. Признайся честно, что если бы не твой Отряд, не друзья и соратники с их опытом и знаниями, то ничего бы у тебя тогда не получилось, никого бы ты не одолел. Тем более целые народы, как например, степняков. Поэтому заканчивай лить сопли и звони мужикам, не выделывайся.

Врач ответил не сразу, а когда появился на экране, было видно, что вызов застал его врасплох и к планшету он бежал откуда-то издалека. Естественно, такой специалист без дела вряд ли сидит. Без лишних приветствий я рассказал ему о том, что приключилось с ребятами и повернул на них планшет, чтобы старый друг увидел, как они выглядят. Он некоторое время думал, а потом на его лице появился страх, да такой, что хоть самого успокаивай.

– Не может быть, такого не бывает, это невозможно! – причитал Врач минут пять, пока я его не перебил:

– Что именно? Говорю же тебе, вон они лежат живые, в начале пульс еле прощупывался, а теперь даже видно, как дышат.