Хронометр-3. Издание группы авторов под редакцией Сергея Ходосевича

Не гони леденящую грусть, подружились мы с нею,
С грустью наши пути в узелок завязались, с тобой – разошлись.
Не звони, как и я не звоню, потихоньку немею…
И не думай над странностью просьбы. Обычная просьба. Не злись…

Я прошу не уйти, я прошу раствориться в пространстве,
Будто ты по ошибке билет свой купил не в Москву, а на Марс.
Мне намного теплей в одиноком моём постоянстве,
В межсезонье капризном, мой друг, я намаялась, я нажилась…

Цивилизация

Цивилизация бьёт по мозгам
Гулом, жужжаньем и телеэкраном.
Текут непрерывно по проводам
Мысли и чувства. Приправлены. Хламом.
Кадры и звуки снуют взад-вперёд,
Всё надоело, но стало привычно.
Успеть за рекламу взять бутерброд,
Слетать в туалет – ты асс, всё отлично!
Вдавлено тело в любимый диван,
Скупо молчит ощущение счастья.
Цивилизация лезет в карман,
В душу не глядя, берёт за запястья.

Сердце бьется растерзанной птицей

Сердце бьется растерзанной птицей,
Опаленные крылья болят,
По измятой тоскует странице,
Только время не двинется вспять.
Рассыпаясь на сотни осколков,
Что со звоном под ноги летят,
Сердце ранит себя же иголкой,
Окунув её в памяти яд…

Турковец Елена

Быстро сменяются люди в его киноленте

Быстро сменяются люди в его киноленте:
Каждой красотке свой двадцать пятый кадр.
Все, с кем дружил, женаты. У многих дети.
Он всё боится «подставить себя под удар».

Время течёт. Он это не хочет видеть.
Лодки спешат причалить к своим берегам.
Он всё плывёт… Море – его обитель.
Тихий приют страшнее, чем ураган.

Скоро он станет стар. И в пустой квартире
Грустно заварит утром горячий чай:
«Думал, что я свободный, что я всесильный!
Глядя в глаза, бездушно шептал: «Прощай!»

Люди прощали. Прощали и уходили.
Я был так горд собой, что не видел суть:
Вот, кто силён! Они ведь меня любили…
Но уважали выбранный мною путь».

Грустно и глупо! Слышно с балкона крики:
В школу идут гурьбою чужие внуки…
Тот, кто сейчас как чёрта боится штиля,
Скоро, к своей печали, затонет в бурю.

Колмогорова Наталья

НЕПРОГЛЯДЬЕ

Угрюма ночь. Просвета – близко нет.
Луна глядит с небес вороньим глазом,
И даже звёзды погасили свет —
Упали где-то рядом, за лабазом.

Так и лежит в лесном овраге схрон —
Копейки звёзд, блестящее монисто…
И тихо так, как после похорон,
И ночь темна, как гребень Василиска.

Летучей мышью ветер прошуршал
Над головой, и в чаще растворился,
И рядом кто-то громко задышал,
И жар зловонный надо мной разлился.

Я оглянулась: пялилось дупло
Пустой глазницей прямо в область сердца…
Но где тот свет, душевное тепло,
Где тот очаг, чтоб я могла согреться?

Бреду впотьмах, на ощупь, наугад,
Ищу в лесу заветную дорогу,
И светлячков летящий звездопад
Ниспослан кем-то в этот час в подмогу.

Блуждая, вышла, наконец, к жилью —
О, сколько здесь и радости, и света!
И солнца луч подобен янтарю…
Чем гуще ночь, тем ярче час рассвета.

ЗАХОЛУСТЬЕ