Я не люблю пятницу

– Ну? Че надо?

Особых симпатий он у меня не вызвал, и поэтому ответил я в том же духе:

– Норди позови.

– Какого Норди?

– Я не знаю, под каким номером он у вас проходит. Конунга. И побыстрее – у меня мало времени.

– А кто его спрашивает?

– Питер Фламм. Если он вдруг запамятовал, то напомни, что за ним должок.

Цверг что-то пробормотал себе в бороду, видимо ругательство, но делать нечего – пошел.

Норди был конунгом северного клана цвергов, и когда-то, давным-давно, мне случайно довелось оказать ему услугу. Я спас ему жизнь. Но на самом деле это было не главным. Главным было то, что я спас его деньги от разграбления. Довольно значительную сумму – тысяч двадцать. Для Норди (как и для любого другого цверга) спасение двадцати тысяч было гораздо более важным и значимым событием, чем спасение его жизни. Тогда-то он и пообещал мне, что когда бы и по какому бы поводу я к нему ни обратился, то он, Норди, и весь его клан, включая грудных младенцев и домашних кошек, приложат все усилия для оказания мне любой помощи. Похоже, это время пришло.

Ждал я довольно долго. Постепенно в голову начали лезть нехорошие мысли. Помереть Норди, конечно, еще не мог – ему-то было всего лет триста. Но его могли убить во время войны. Могли лишить должности конунга – такое тоже случалось. Его могло просто не быть на месте – уехал куда-нибудь по торговым делам. Наконец дверь скрипнула и приоткрылась. Оттуда высунулась взлохмаченная борода, а потом появился и сам Норди в колпаке и ночной рубашке – заспанный и крайне недовольный. Однако при виде меня его настроение чуть улучшилось.

– Ага… – сказал он с некоторой долей удовлетворения. – Явился-таки. Я уж думал, что тебя и в самом деле повесили в Ле Корне.

– Что я слышу, Норди?! Ты что, действительно рад меня видеть или просто не узнал?

– Узнал-узнал… Знаешь, как говорят? Видеть тебя – одно удовольствие, а не видеть – совсем другое. Твое присутствие не доставляет мне счастья, но я рад, что ты, по крайней мере, жив. Я очень расстроился, узнав, что тебя повесили.

– Да и я не особо радовался. Я по делу пришел.

Норди тяжело вздохнул:

– Вы, люди, такие грубые существа. Ты вообще слышал когда-нибудь слово «вежливость»?

– Нет. В большом словаре я дошел только до слова «балкон». Кроме того, у меня нет времени.

– Да знаю я. – Норди махнул рукой. – Из города бежишь. Я бы на твоем месте тоже торопился.

Я не особо удивился. У Народца свои источники информации. Они знают практически все и обо всех, но никогда не поделятся своими знаниями с чужаками.

– Ах ты, старый жулик! Значит, ты знал, что я нахожусь в городе?

– Нет, но когда мне сказали о смерти Креста, то я сразу навел все справки. Информация – основа удачного бизнеса. Я только не понял – зачем ты его убил?

– Он мне кое-чего задолжал и не хотел отдавать долг. Ты, кстати, догадываешься, зачем я пришел?

Норди тяжело вздохнул.

– Такое разве забудешь. Ты спас мои двадцать тысяч. Я – твой должник. – Внезапно в его маленьких лукавых глазках промелькнула искра. – Я так понимаю, что ты принял предложение Виктора и отправляешься искать эти батарейки?

– Так ты и об этом знаешь?

– Все знают.

«Все» – это значит все цверги, гномы и часть эльфов, которые живут в Фаро. Остальным знать об этом необязательно. Остается утешаться тем, что они хоть информацией не торгуют.

– Может, ты знаешь, где их искать?

– Может, знаю… А может, и нет. – Норди снова тяжело вздохнул и поморщился, как от зубной боли. – Не спрашивай меня, Питер. Ты же понимаешь, что я не могу тебе об этом сказать.

– Понимаю. Но, по крайней мере, попытаться я мог?

– Ну и сколько же ты хочешь за свой благородный поступок? Честное слово, только вы, люди, требуете платы за добрые дела. Ни одна из благородных рас…

– Заткнись, Норди, и прекрати врать. Твой внук бесплатно тебе даже кружку воды не принесет, а любой эльф за такую услугу ободрал бы тебя, как липку. Я человек, но не идиот, как ты, видимо, подумал. Кроме того, шесть лет назад я тебя за язык не тянул. Ты мне сам расписывал размеры благодарности твоего клана. Что произошло с тех пор? Падение курса обещаний?

Норди опять тяжело вздохнул и сделал скорбное лицо. Цверги очень тяжело расстаются со своими сбережениями. Мне даже стало его немного жаль.

– Успокойся, приятель. В деньгах я не нуждаюсь…

Лицо Норди осветилось, будто внутри него взошло солнце.

– …в деньгах я не нуждаюсь, но… может быть… ты смог бы дать мне один из ваших артефактов… – Я старался говорить уверенным тоном, но вопрос был очень щекотливым, и слова подбирались плохо.

Норди снова изменился в лице. Я его прекрасно понимал. Артефакты цвергов или гномов – вещи уникальные. За последние триста лет людям удалось получить всего двадцать восемь таких штучек. Причем только в подарок. Двадцать три находятся в частных коллекциях, а пять безвозвратно утеряны. Дело изначально выглядело бесперспективным, но, как я уже говорил, надо было хоть попытаться.

– Может, не насовсем, а напрокат? Виктор хорошо заплатил бы… – Как я ни старался, но просительные нотки все же проскочили.

Норди мялся. Ему крайне неприятно было мне отказывать – он дал обещание помочь.

– Питер, ты же прекрасно понимаешь, что я не могу этого сделать. Просто не могу. Это не в моей власти. Я могу нагрузить тебе целую телегу всякого ширпотреба из мелочных лавок, но артефакт… Извини.

– Да ладно, Норди, я понимаю… Ну… прощай. – Я протянул руку.

– Погоди…

Цверг поскреб бороду, а потом, решившись, выпалил одним духом:

– Я могу черкнуть пару слов конунгам других кланов. Только Один знает, куда тебя может занести. Вдруг пригодится. Ты только на многое не рассчитывай – все-таки это не они твои должники.

Ну, Норди! Удивил. Да я о таком и попросить бы не смог, зная, с какой неохотой Народец оказывает людям услуги (особенно бесплатные).

– Я был бы тебе очень благодарен. Честно говоря, у меня просто слов нет.

– Тогда подожди здесь. Внутрь не приглашаю – там тебе все равно не понравится.

Я присел на низенькую каменную скамью и вытянул ноги. Ждать предстояло долго.

* * *

Ждал я действительно долго – никак не меньше часа. Наконец цверг появился из своей норы. На носу у него были крохотные очки, а под мышкой – три свитка из тонкого пергамента.