Зверюшки. Фантастический роман

Зверюшки. Фантастический роман
Марфа Московская

Роман-сказка, в которой нет чудовищ и магов, нет красавиц и отважных рыцарей. Одновременно смешная и трагичная, эта увлекательная история погрузит читателя в мир разумных зверей, которые очень похожи на нас и которые не хотят умирать, но их судьбы вершит рука Игрока. Культурные жители Зверинска старательно берегут свой шаткий мир. Но однажды к ним вторгнется злая неведомая сила… Забавные портреты зверят скрасят героическую, печальную и бестолковую историю сопротивления непонятному врагу.

Зверюшки

Фантастический роман

Марфа Московская

Иллюстратор Марфа Московская

Дизайнер обложки Марфа Московская

© Марфа Московская, 2017

© Марфа Московская, иллюстрации, 2017

© Марфа Московская, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-6693-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

…Давным-давно, когда не только деревья, но и глаза были большими, мы с братом придумали страну под названием Зверинск.

Каждый из нас с любовью строил свой затейливый мир. Однако мир быстро наскучивал, и тут же следовало предложение поиграть в войну… Поэтому несчастные жители сказочной страны беспрестанно воевали. Не успевали зверюшки зализать раны, как хозяева вновь заставляли их браться за оружие… Каждый день мы заново возводили города и железные дороги, а к вечеру повсюду валялись закопченные, исковерканные тельца. Маленькие игрушечные зверята – меховые, заводные, пластмассовые и деревянные – лежали по всей квартире, исколотые «мечами», с оторванными головами, почерневшие от огня и дыма, изрыгаемых из самодельных пушек «противника».

Мы умело управлялись с порохом и пыжами, которые воровали из отцовского сундука, а стволы делались из медных винтовочных гильз, с просверленным у основания запалом. Лафеты нам заменяли деревянные катушки, прикрученные изолентой. Мечи и сабли у зверюшек были из обломков скальпелей, автоматы из заводных ключей, винтовки из пипеток, а фуражки из пластилина…

Смешно вспоминать наши беспокойные игры… Остатки «пластилиновой армии» и сейчас стоят за стеклом, и я испытываю чувство вины перед старой деревянной совой с отломанной ногой и «пистолетом» на боку. Но лучше переболеть войной в детстве, чем по-настоящему убивать потом.

Моя двустволка лежит в сейфе – я так и не смогла выстрелить из нее в живое существо. Сегодня я, как умею, отдаю долг солдатам своего детства. Из-за жесточайшего цейтнота не получилось сделать историю объемнее. Эта страна гораздо больше, чем моя книга… но, возможно, я еще вернусь к теме жизни и смерти…

Всем зверям, живым и убитым, я посвящаю этот роман – насмешливую и грустную сказку о двух мирах.

М.М.

I. Странная история

1

…Пестра Кусинда, толстенькая симпатичная кошечка, чуяла, что нарвется на неприятности, но упорно двигалась к дому соседки; круглые зеленоватые глаза ее истекали злостью и хвост нервно подрагивал. Вот и калитка. «Спокойно, мать!..» – приказала она себе, глубоко вздохнула, поправила косынку на голове и несколько раз сильно стукнула деревянной поварешкой по почтовому ящику, отозвавшемуся глухим недовольством.

У Муриссы Петрахи не было домового бубенца, видно оттого, чтобы не будить каждую ночь благовоспитанных соседей, когда одинокие коты со всей округи стекались к ней «подлечиться». Мурисса работала фельдшером, но все знали, что мужички ходят к ней отнюдь не за таблетками от желудочных колик! Несколько месяцев назад, в мае, ее благоверный по кислому делу перепутал, как он выразился, калитку… Перепутал! Червя с два! Тогда Пестра замяла скандал, но, видимо, и этой ночью он вновь «ошибся» дверью; ну, держитесь, паразиты теперь-то вам точно несдобровать!..

Хозяйка большого, окрашенного розовой краской дома, открывать не спешила. Пестра уже успела поточить когти о калитку и, задрав юбку, приготовилась нервно опрыскать ее, когда дверь домика в глубине сиреневого сада скрипнула и оттуда выглянула недовольная морда Муриссы. Она сузила зрачки на рассветное солнце и долго пыталась разглядеть, кто там стучится в неурочное время; шерсть на загривке у нее была помята, а пушистый хвост всклокочен.

– Кто там? – спросила она низким голосом. – Пять часов утра, совсем сдурели, что ли?!

– Открывай, шалава! – сердито пропела Пестра Кусинда. – Разговор есть! Или мне на всю деревню с тобой отношения выяснять?

Петраха, одетая в полупрозрачную, яичного цвета ночнушку, быстро проскользнула по дорожке сада к калитке и отперла ее. На Пестру повеяло странной смесью дорогих духов из тухлой рыбы и чужого котовьего запаха. Она молча прошла в дом, и всю дорогу с трудом сдерживала ярость, готовая наброситься на соперницу и огреть ее поварешкой, но первым делом решила серьезно поговорить с Шарканом…

Из дома врачихи Пестра вышла растерянной. Она постояла немного, затем медленно побрела домой, все еще сжимая в передней лапе ненужное теперь оружие… Мужем там и не пахло! Мурисса клялась всем подворьем, что Полуух не заходил к ней с того злополучного раза, ни ночью, ни днем! И что ей лишних неприятностей на хвост не надо, одиноких котов и так хватает, а уж ее-то благоверный не столь уж страстный мужчина, чтобы накалять отношения с такой милой соседкой, как Пестра Кусинда…

Не дойдя до забора нескольких шагов, кошка резко повернула назад и заспешила вдоль аккуратных круглых домиков к своей подруге, Арыське. Калитка была не заперта. Пухлява не спала, лежала на холодной печке и читала с фонариком книгу о вкусной и здоровой пище, беспрестанно облизываясь.

– Ты чего? – удивленно воззрилась она на Пестру. – Тоже не спится?

– Беда у меня, Арысь. Не знаю, что и делать! Шаркан вчера ушел к мужикам на котовник, Мявку Ушана в армию провожали. Обещал вернуться к полуночи, и нету! Я к ним, а они лапами разводят: ушел, мол, в десять вечера, сказал, что домой. Я говорю – давайте поищем, дом-то на окраине почти, может, сидит где в кустах, плохо ему? А они уверяют – да не пил он молока почти совсем! И хмурый какой-то был. Хмурый и неразговорчивый, хотя на вид совсем здоровый. Чего ему в кустах-то делать?

– Это Шаркан-то твой неразговорчивый?.. Ой, извини, что перебила…

– В том-то и суть! На него не похоже. Я сразу подумала – отмазывают, к бабе, небось, побег! К этой, стерве рыжей, Петрахе. А она уверяет, что не было его, и есть тому свидетель: Курчавый из Сметанино у нее всю ночь проваландался.

– Врет, поди!

– Да нет, Арысь… Мне кажется, что не врет. Детей-то нет, коровою клялась! Да и вообще, раз он молока не пил, вряд ли на такое бы решился. После того скандала я ему весь загривок повыдергивала, к Зафырке потом лечиться ходил, бедолага, мази всякие она давала…

– Ну, дела! А вы не ссорились в последнее время? Ну, кроме того раза?

– Нет, вроде… Плохое, как водится, забылось, все дела, заботы. Котят скоро в школу собирать, в первый класс. Сама понимаешь, что это такое.

– А с работой у него как? Ты, помнится, говорила, что уходить собирался он с фермы.

– Так он и ушел! Не поладили они что-то с Криволапом, хлопотное это дело – коров за сиськи дергать… У моего ведь когти стали плохо втягиваться, а когти ты его видела – что твои серпы! Шаркан в молодости всех в кровь драл, когда за мной ухаживал.

– Ушел все-таки? А на что же семью собрался кормить?

– Так он уж месяц как готовил свинью под седло, объездчиком… этих… как их… линий электропередач его взяли. Он уж и экзамен вроде прошел, а на столбы-то взлетает с такими когтищами за секунду! Так что все ладом было, я уж и не знаю, что думать… Дети завтра проснутся – а папки нет!..

Пестра густо засморкалась в носовой платок. Слезы вдруг нескончаемым ручьем потекли из ее круглых глаз; она уныло, но с надеждой смотрела на старую подругу, ища поддержки или мудрого совета. Пухлява соскочила с печки и нервно заходила по светлице, соображая. Белый тощий хвост ее метался из стороны в сторону, а ноздри беспрестанно шевелились, нащупывая запах истины. Но ни одна умная мысль пока не приходила к ней в голову.

– Подожди, Кусинда, не реви… Подумаешь, одну ночь не пришел! Мало ли что? Может, они все сговорились и брешут… И мужики, и Муриска. Придет к вечеру с повинной рожей, как пить дать, придет! Куда он денется? Кстати, а свинья на месте, не проверяла?

– Ой… нет, забыла! Слушай, а может, он в район уехал?

– На ночь глядя и никому слова не сказамши? Вряд ли… Иди, глянь, стоит ли свинья в сараюхе. Ну, что вылупилась? Пойдем, провожу, что ли… Поварешку-то оставь, размахалась!

Женщины молча зарысили на четырех, чтоб побыстрее, к домику Пестры. «Как же я не догадалась сразу в хлеву посмотреть!» – корила себя по дороге Кусинда. Через несколько минут обе добежали до калитки. Дом был погружен в тишину, дети еще спали на толстом клетчатом матрасе, прижавшись друг к другу.

– Ты иди в хлев, – шепотом сказала Пестра, – а я в доме пошарюсь, одежду посмотрю, все такое…

Свиньи Варчунии на месте не оказалось. Исчезла также теплая одежда из шкафа, шерстяное одеяло, продукты, кое-какая мелкая утварь и ружье, обычно стоявшее за печкой.

– Так. Все ясно! – подытожила Арыся, стараясь не смотреть на помрачневшую, с опущенными ушами, подругу. – Убег твой муженек. Поехал куда-то лучшей доли искать, наверное.