Миссия с другой планеты

– Фамилия? Имя?

– Не помню, – сказал я, как и положено. И повторил свой текст: – Я не помню свою фамилию и своё имя. Я несколько дней находился среди обитателей другой планеты. Прошу вас доставить меня в Исследовательский Центр или показать мне туда дорогу, чтобы я всё рассказал её сотрудникам.

– Понятно, – сказал новенький трёшкапланец. – Значит, придётся ехать в отделение. Садись в машину.

Я с радостью полез в нарядную машину. Наверняка меня отвезут в Исследовательский Центр, и я начну выполнять свою миссию.

Здание Исследовательского Центра оказалось большим и серым. Пока мы выходили из машины и шли к зданию, я прочитал табличку, на которой было написано "Полиция". Я заволновался, что меня привезли не туда, и сколько бы я не вертел головой, таблички хоть как-то намекающей на то, что это именно Исследовательский Центр, я не увидел.

Меня провели в небольшую комнату с маленьким окошком. За столом сидел трёшкапланец, одетый точно так же, как и тот, что меня привёз. На стуле возле стены сидел ещё один трёшкапланец, но в другой одежде, чем-то похожей на мою. Тот, который сидел за столом задавал вопросы, а тот, что сидел возле стены, на них отвечал. Меня тоже посадили на один из стульев возле стены. Видимо, различия между трёшкапланцами делали по форме одежды: у кого правильная форма одежды, тот сидит за столом и вопросы задает, а тот, кто не додумался одеться в такой костюм, на эти самые вопросы отвечает.

В помещении было не жарко – солнечные лучи сюда почти не проникали, и я снял очки и шапку, положив их рядом с собой на стул.

– Так, Птахин, с тобой мы потом продолжим. Сиди, жди, – сказал трёшкапланец за столом, обращаясь к сидящему рядом со мной.

– А что мне ещё делать, как не сидеть и не ждать, гражданин начальник, – ответил мой сосед по стульям.

– Молча сиди и жди, – сказал сидящий за столом и, глядя на меня, спросил: – Фамилия? Имя?

– Не помню, – сказал я. – Гражданин начальник, мне нужно в Исследовательский Центр.

– Какой я тебе "гражданин начальник"?! Совсем уже малолетние шалопаи в конец обнаглели, – сердито сказал трёшкапланец за столом и начал что-то писать в своих бумагах.

Я подумал, что, наверно, это очень неприятно, когда какие-то шалопаи наглеют. И чего эти шалопаи именно в конец-то наглеют? Могли бы и в начало понаглеть или хотя бы в середину.

– Не успеют из яйца вылупиться, а уже себя чёрте кем воображают, – продолжал ворчать одетый в форму и, глянув на меня исподлобья, добавил: – Дядю Стёпу почитай.

– Начальник просит его почитать и уважать, – ткнул меня локтем в бок сосед по стульям.

Я тут же исправился.

– Уважаемый дядя Стёпа, – начал я как можно почтительнее. – Я был похищен обитателями другой планеты, и мне нужно рассказать об этом в Исследовательском Центре.

– Конечно! Я же дядя Стёпа, а ты с инопланетянами контактируешь, Птахин ангел, сошедший с небес, а твой папа снежный человек, – сказал дядя Стёпа, не поднимая головы от бумаг. – Как же о таком не рассказывать?

Я внимательно посмотрел на Птахина – нужно запомнить, как выглядят ангелы. И ещё я вспомнил, что у меня в учебнике было написано про трёшкапланцев, которые делают из хлипкого белого материала большие объёмные поделки. Делают это они, кажется, зимой, потому что дождь бывает осенью, роса утром, а зимой снег. А поделки эти называются снеговиком и снежной бабой. Но причём здесь мой папа?

– Почему вы назвали моего папу снеговиком? – спросил я.

– Что за снеговик? – на этот раз дядя Стёпа мельком глянул на меня.

– Вы моего папу снежным человеком назвали, – напомнил я.

– Ты шуток не понимаешь? Или терпение моё испытываешь? – строго посмотрел на меня дядя Стёпа.

– Понимаю, – поспешно сказал я. И в доказательство того, что отлично понимаю шутки, пошутил сам: – Мой папа снеговик, а моя мама снежная баба.

– Ага. А твоя тётя Снежная Королева, – сказал дядя Стёпа.

– Это тоже шутка? – на всякий случай уточнил я.

– А вот это мы и выясним, – сказал дядя Стёпа и потянулся к телефону на столе. Телефон – это такой аппарат, по которому трёшкапланцы разговаривают друг с другом, если им лень идти, чтобы что-то сказать другому.

– Алло, Маша, проверь по базе, нет ли в розыске подростка лет тринадцати, волосы короткие, светлые, глаза серые, особых примет нет, разве что лопоухий, – сказал дядя Стёпа в телефон.

В этот момент Птахин опять ткнул меня в бок локтем.

– Давно в бегах?

– Я не в бегах, я был у обитателей других планет, – начал я, но сосед меня перебил.

– Ты эту лабуду им оставь, – мотнул он головой в сторону стола. – А мне можешь правду говорить – зуб даю, что не выдам, – сказал Птахин и улыбнулся. Судя по количеству зубов у него во рту, выдавал Птахин часто.

– Птахин! – окликнул его дядя Стёпа. – Не приставай к ребёнку.

– Всё, молчу, молчу, – ещё сильнее заулыбался Птахин.

Дверь открылась и в комнату вошла трёшкаплантка. В том, что это была трёшкаплантка, я не сомневался: она была в юбке и у неё были длинные волосы, всё как по учебнику.

– Вот, – протянула она дяде Стёпе какие-то бумаги и внимательно посмотрела на меня. – Думаю, это Нечаев. Ушёл из дома два дня назад, 23 сентября, и не вернулся.

– Так, так, так… – дядя Стёпа изучал бумаги. – Вот и отлично! Родителям сообщи.

Трёшкаплантка улыбнулась, ещё раз посмотрела на меня и ушла.

– Ну что, Нечаев Дмитрий Юрьевич, Снежная Королева вовсе тебе и не тётя. Сейчас позвонят твоей маме, и через полчасика она уже прибежит за тобой.

– Я не Нечаев Дмитрий Юрьевич, – сказал я.

– Откуда же ты знаешь, что ты не Нечаев? Ты же ничего не помнишь? – сощурил глаза дядя Стёпа.

– Знаю и всё. Мне в Исследовательский Центр надо.

– Вот придёт за тобой мамка и поведёт тебя хоть в центр, хоть на карусели, а захочешь, и в зоопарк сводит, – сказал дядя Стёпа. – А мы вернёмся к нашим баранам, то бишь к тебе, Птахин.

Птахин приосанился и приготовился отвечать про баранов. А я размышлял о том, как же мне попасть в Исследовательский Центр. На Трёшкапланте оказалось сложнее, чем я думал.

Прошло не так уж много времени (по крайней мере, я за это время ничего путного придумать не успел), как в кабинет не зашла, а ворвалась какая-то трёшкаплантка и набросилась на меня.

– А вот и мама подоспела, – довольно сказал дядя Стёпа.

– Сынок, сынуля, живой!.. Здоровый!.. – обнимала меня трёшкаплантка. – Как же ты меня напугал!

– Вы являетесь матерью несовершеннолетнего Дмитрия Нечаева? – спросил её дядя Стёпа и, дождавшись утвердительных кивков от трёшкаплантки, продолжил: – Подойдите и распишитесь вот тут. И тут. И ещё тут, тут и тут. И вот здесь, здесь и здесь. Ага, теперь можете забирать своё чадо. И больше не теряйте!

– Спасибо вам огромное! – сказала трёшкаплантка и подхватила со стула мои очки и шапку. – Твоё?

Я машинально кивнул, не понимая, что делать. Всё шло совсем не так, как должно было идти.