Нерон. Блеск накануне тьмы

Мы покорили Александрию, разве может покоренный город превосходить того, кто его покорил?

Но это еще не все. Мандат.

Когда я был мальчишкой, сын Клеопатры подарил мне монету с изображением его матери и сказал: «Передаю и доверяю тебе ее мечты и амбиции».

Так что я понимал – у меня особая миссия: при моем правлении Рим станет великим городом и затмит Александрию.

Золотой век Рима. Не этого ли желала Клеопатра?

Центр Рима… Что же там должно быть? Я лихорадочно начал расставлять по огромному столу деревянные бруски и кубики. Ощущение было такое, будто если я сейчас этого не сделаю, то не сделаю никогда.

Итак, центр… Это будет Рим во всей своей красоте. Никакой торговли, никаких церемоний, все только для радости и восторгов людей.

Ну вот же оно! Моя идея устроить озеро и зеленую зону в центре Рима, только теперь все будет по-другому. Это будет точная копия Римской империи.

Озеро – Средиземное море, зверей доставят из разных провинций, так же как и деревья и прочие подходящие для моего замысла растения. На холме будет павильон, огромный павильон с видом на озеро – дворец, посвященный искусству. Дальше – спускающиеся к озеру террасы и висячие сады. А еще – рядом с отдельно стоящим внизу дворцом – вестибюль[42 - Слово «вестибюль» заимствовано из латинского языка. В античной архитектуре существовал термин vestibulum – вестибул. Сначала так называли небольшой двор перед зданием, который был отгорожен от улицы забором, затем – помещение перед основным входом в здание.], который примыкает к ведущей на Форум Священной дороге[43 - Священная дорога – главная дорога Римского форума, ведущая к нему с Капитолия.]. И все соединяется плавно, что называется «без единого шва».

И фонтаны – повсюду прекрасные фонтаны. Дворец Клавдия – его платформа – должна превратиться в обширнейший парк фонтанов.

Я видел все это как наяву, как будто я уже все это построил.

А возведенный на южном склоне холма павильон будет притягивать солнечный свет и переливаться в его лучах так, что единственным его именем может быть только «Золотой дом» и никакое другое.

Время пролетело так быстро, что, выйдя из комнаты, я даже вздрогнул, когда меня встретили лучи восходящего солнца.

– Спасибо тебе, Аполлон, – вымолвил я. – Даю слово, построенный мной город будет достоин тебя.

XII

Когда я тихонько вернулся в спальню, Поппея еще спала.

Может показаться странным, но после двух лет жизни вместе я, глядя на супругу, скорее видел совершенное произведение искусства, нежели живую, дышащую женщину, настолько она была великолепна.

Для меня, в моем воображении, Поппея ассоциировалась с Еленой. Это благодаря жене я понял, что Елена была реальной женщиной, а не каким-то плодом воображения Гомера.

И вот я стоял и смотрел на Поппею.

Она лежала на боку, лицом к залитому утренним светом окну. Тончайшее покрывало сползло вниз по ее ногам. Солнечные лучи подсвечивали янтарного цвета волосы. О, эти богатые и глубокие оттенки, манящие и сладкие, словно мед!

Поппею ничуть не беспокоили посылаемые Аполлоном лучи. А разве могло быть иначе? Ведь она однажды играла в пантомиме роль Дафны – нимфы, которая предпочла превратиться в лавр, лишь бы не достаться Аполлону.

Уже потом Поппея призналась, что это для нее я – Аполлон, которому она готова с радостью отдаться. Но она просто любила мифы, а на самом деле на такое сравнение с богом ее вдохновили мои светлые вьющиеся волосы. И еще то, что я играл на кифаре.

– Хватит уже на меня смотреть, – сонно пробормотала Поппея. – Я прекрасно тебя вижу, а ты все еще пожираешь меня глазами, как мечтающий о женщине мальчишка.

Она медленно села и повернулась в мою сторону. Ее волосы золотистыми волнами упали до самой талии.

– Ты любого превратишь в мечтающего о женщине мальчишку… или девчонку. – Я рассмеялся, хотя на самом деле смутился.

И еще в этот момент у меня промелькнула мысль: а люди, чей взгляд я неожиданно для них ловлю на себе, тоже испытывают подобную неловкость?

– Жутко выглядишь, – позевывая, сказала Поппея. – Ты хоть вообще спал?

– Нет. А что, заметно?

– Да. И знаешь, красота требует принести ей в жертву отведенное на сон время. Почему бы тебе не пойти на такой шаг?

– Я к ней не стремлюсь. Красота – это твое поприще, куда мне? Но позволь показать тебе, на что я променял отведенное на сон время.

И прежде чем Поппея успела что-то возразить, я схватил ее за руку и потянул из кровати.

– Подожди, ну что ты делаешь?! – запротестовала Поппея. – Не могу же я вот так отсюда выйти!

– Брось! Мы просто перейдем в соседнюю комнату. Идем же! – И я потянул ее за собой туда, где всю ночь проектировал будущий Рим.

Стражники в коридоре демонстративно отводили глаза в сторону, будто ничего не видят.

– Сюда! – с энтузиазмом воскликнул я.

Теперь, когда комнату заливал естественный солнечный свет, стол с проектом будущего Рима смотрелся куда лучше, чем ночью.

– Я это сделал! Спланировал город!

Я указывал пальцем на каждый деревянный брусок и кубик по отдельности и объяснял, что они означают, называл отмеченные мелом улицы и дороги.

А Поппея просто стояла и, широко открыв глаза, смотрела на эту картину. Может, еще не совсем проснулась?

Наконец она удивленно вскинула брови:

– И ты за одну ночь все это сделал?

– Ну, не совсем. До сегодняшней ночи совещался с моими архитекторами и, что важно, с инженерами.

– Это же, как ты говоришь, заново отстроенный Рим. Ты понимаешь, что твой проект повергнет людей в шок?

– Мнение современников меня не волнует. То, каким увидят Рим люди будущего, – вот что по-настоящему важно.

– К несчастью, мы обречены жить с теми, кто находится рядом с нами здесь и сейчас, – заметила Поппея и, выдержав паузу, улыбнулась. – Но этот проект – просто чудо. А где же дворец? Я его не вижу.

И тут я взмахом руки указал на место, которое в будущем будет называться Золотой дом. Павильон на склоне холма и далее – дворец на берегу озера.

– Вот здесь он и будет.

Поппея прикоснулась рукой к макету и, оценив, заметила:

– Отличное расположение. Вид на Форум… просто прекрасно. И мне очень, правда, очень нравится этот длинный фасад.

– Это еще не все.