Рождественское чудо

Дженни покачала головой и сунула ребенку соску.

– Тони живет в соседнем доме. Он лучший друг моего мужа. Мой благоверный не захотел идти на вечеринку, так как никого там не знает. А Тони сдал свою машину в мастерскую.

Вот я и подвезла его. А на следующий день подбросила его на работу. Но, слава Богу, на днях он купил новую машину. Он вообще последнее время немного не в себе, скупает все подряд.

– Что вы имеете в виду? – спросила Ким, передавая пакеты с клюквой кассирше.

– Он полностью обставил свой дом. За час, представляете? Не понимаю, что на него нашло.

Ким расплатилась за клюкву.

– Было очень приятно поболтать с вами. Дженни, – сказала она, отходя от кассы. – Желаю вам счастливого Рождества.

– И вам того же, – улыбнулась Дженни.

* * *

– Что с тобой происходит? – наклоняясь вперед, спросил отец. – Ты весь вечер витаешь где-то в облаках.

– Я знаю. Прости. Просто… я думаю.

– О чем или о ком?

Ким печально улыбнулась:

– Я совершенно не умею скрывать свои, чувства.

– Хочешь, поговорим?

– Да нет, не о чем говорить. Не знаю. Я злюсь на себя.

– Почему?

– Потому что я – упрямая, самовлюбленная тупица. Ты можешь оспорить мое мнение, – улыбнулась она.

– Мне я оказалось, что ты говоришь обо мне, – отшутился отец.

Ким засмеялась.

– Думаю, с годами все становятся похожи на своих родителей. Кажется, так принято говорить?

Отец подумал секунду и серьезно спросил:

– А что, если твой отец изменился?

– Не знаю. Я, во всяком случае, не изменилась. К тому же слишком поздно что-либо менять.

– За прошедший месяц я усвоил одну мудрую истину: никогда не бывает слишком поздно.

– Кстати, – желая сменить тему, Ким взглянула на часы, – половина двенадцатого. Ты еще не очень проголодался? Может быть, не будем ждать двенадцати?

– Ну уж нет. Все в свое время. После того как часы пробьют полночь, обменяемся подарками и…

– Папа, я уже говорила тебе, что получила свой подарок…

Он улыбнулся:

– Я еще не видел, как ты катаешься на, нашем катке.

– Завтра, может быть, увидишь.

– А сейчас? Я бы мог смотреть из окна, – сказал он, вставая и зажигая свет во дворе.

Ким удивленно взглянула на него:

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет? В конце концов, сегодня Рождество.

Ким кивнула. Если она как следует утеплится, то, может быть, и сумеет противостоять холоду. Надо только двигаться, и тогда мороз не страшен.

– Хорошо, – сказала она и отправилась искать недавно купленные коньки.

Гарольд стоял у окна, наблюдая, как Ким выбирается на лед.

Сделав несколько скользящих шагов, она помахала ему. Отец, гордо улыбался, глядя на дочь. Гарольд с удовольствием понаблюдал бы за ней еще, но ему предстояло выполнить одно дело.

* * *

Несколько минут назад пошел снег, и Тони включил дворники. Когда он затормозил у дома Риссонов, по радио запели рождественский гимн. Гарольд Риссон удивил его, настояв, чтобы он приехал к нему, как только сменится с дежурства. В конце концов, он мог побеседовать о предписанном лечении с Гаркави. Ведь это он его кардиолог, а не Тони.

Тони вышел из машины и пошел к дому. В доме было темно, и только елка светилась в окне гостиной. Тони покачал головой. Наверное, Риссон дождался, пока Ким ляжет спать, и только потом пригласил его.

Тони остановился у двери. К ней был пришпилен конверт с его именем. Он вытащил из него записку и прочитал:

Поздравляю и желаю счастливого Рождества.

Гарольд.

P.S. Будь терпелив с Ким. Помни главное: она любит тебя.

Ким чувствовала себя уже увереннее. Как жаль, что нет музыки, подумала она, увеличивая скорость и раскинув в стороны руки. Она попыталась сделать пируэт, но потеряла равновесие и упала на лед. Ким расхохоталась, потом поднялась, посмотрела в окошко и шутливо поклонилась отцу. И вдруг увидела, что у кромки катка стоит Тони.

Она села на лед, не чувствуя, как холод и влага просачиваются сквозь джинсы.

– Тони? – тихо спросила она, смахнув с ресницы снежинку.

Он улыбнулся и шагнул на лед. Подойдя к Ким, протянул ей руку и помог встать. Потом показал ей записку.