Легенда о Боге Смерти

Солнце золотым диском скрывается за лесом, вся деревня работает в поте лица – это Ефимия видит в небольшое окно. Она часто наблюдает так за людьми, все они кажутся ей такими… живыми и интересными. Каждый работает, у каждого большая семья, даже после того, как молодые разъехались по разным углам страны, они изредка сюда приезжали и тогда Ефимия не смела покидать избу. Мать ей строго на строго воспрещала выходить из дому по приезде городских гостей. Говорила, что для них это опасно очень. Девчонка тогда не понимала совсем ничего, но с возрастом приняла, что каждый общается с ней либо с тряпкой у рта, либо держится так далеко, что голос повышать приходится, дабы ветер слова не унёс кому-нибудь другому.

Так же она видит, как Изида выбегает из своей избы с корзинкой в руках, и девчонка решает покинуть свой дом.

– Ефима! – кричит женщина, выбрасывая корзину ягод перед собой. Оттуда выкатились явно не ярко-красные ягоды брусники, а растеклась бурая жидкость и вывалились гнилые косточки, – что это такое? Где ты только нашла эту дрянь!

Ягоды… сгнили?

– Я… собрала их в лесу… – девчонка прижимает руки к груди, хлопая глазами, – клянусь, они был свежими! Когда я вам корзинку отдала с ними было все хорошо!

– Значит я виновна в этом? – упирается баба руками в пояс, глядя на Ефимию чуть вздёрнув подбородок.

– Нет-нет, совсем нет! – Ефимия выставляет руки вперед, словно прикрываясь, – я смогу как-то вам помочь?

– Уйди чтоб глаза мои тебя не видели!

Девчонка глядит на солнце, что медленно продолжает закатываться за еловые вершины и срывается на бег.

В лесу она кутается в чёрный плащ осматривается вокруг и бежит по той же дороге, по которой шла собирать ягоды. Воздуха не хватает, и она закашливается, едва не падая. Грудь обжигает болью, а горло дерёт от сухого кашля. Кажется, сил почти не осталось. Она глубоко вдыхает, хрипит и зажмуривает глаза. Плащ дарит какое-то странное чувство прохлады. Вроде, даже тепло, но руки так сильно стынут под ним, словно она прячет их в сугроб.

А солнце теперь едва ли освещает лес. Ефимия продолжает свой путь, изредка ноги подгибаются, но она уперто шагает вперед, пока не добредает до густых кустов с яркими ягодами на ветках. Девчонка срывает ягоду, кладёт её на язык, раскусывает и чувствует, как кисловатый сок растекается по рту.

Ягоды абсолютно свежие, что на вид, что на вкус.

Что за бесовщина?

Только сейчас она замечает, как в плотной тьме, меж едва различимых стволов раскидистых елей видно танцующее пламя. По земле стелется желто-оранжевый луч, подсвечивая примятую чьим-то сапогом траву и незатейливый закрытый цветок с белыми лепестками опущенный вниз.