Новая жизнь Нефертити

– Нет, просто я не собираюсь с первым встречным обсуждать эти вопросы.

– С детективом, – поправил Лембит.

– Что вам конкретно от меня нужно? – спросила я в лоб, с трудом сдерживая гнев и пытаясь хоть как-то забрать преимущество в свои руки. – У меня всего полчаса, уже меньше. А потом с вами будет разговаривать адвокат компании-нанимателя. А они будут меня защищать, имейте в виду! Потому что я не просто красива и похожа на Нефертити – я идеальная Нефертити для клипа. Не верите? Посмотрите на фрески. На бюсты, где она молода. Или в Лувр по работе вас не пускают?

– Дерзить не надо. Почему клип про Нефертити?

– Не знаю. Подражают Майклу Джексону? Хотя, кажется, в этом доме болезнь такая – Древний Египет. Куда ни глянь, копии бюстов, фараонов, анкхов и скарабеев, разговоры о том же… даже у танцоров. Может, все поголовно входят в роль? Я не знаю.

– Почему вы думаете, что там копии?

Я воззрилась на него с ехидством:

– Потому что оригиналы находятся в музеях.

– Не все.

– Эти точно. Я писала диплом по Египту и могу вам с уверенностью сказать, что большая часть исторических ценностей и сокровищ, в частности из гробницы Тутанхамона, копии которых я видела в особняке Беттарид, хранятся в Каирском музее. Есть ещё что-то в Лувре, что-то в Берлине.

– Хм, даже удачно, что вы разбираетесь, – Лембит подался корпусом вперёд. – Но странно, что вы не в курсе: не так давно Каирский музей был разграблен мародёрами. Наибольший урон был нанесён залу восемнадцатой династии. Большую часть похищенного вернули сразу, но не всё. Во время беспорядков по всему Египту проходили массовые грабежи исторических ценностей. Сокровищ похищено на баснословные деньги, но на чёрном рынке самые ценные артефакты так и не появились. Заокеанским любителям контрабандных реликвий не было предложено ни одного приличного лота. Поэтому мы ведём пристальное наблюдение за всеми коллекционерами египетских древностей в Европе. В том числе за Катрин Беттарид. Нам нужен инсайдер в её доме.

– Вы хотите, чтобы я шпионила? – расширила я глаза. – Но я там никто!

– И прекрасно. Остальные слишком преданны.

– Я не буду шпионить!

– Напомню альтернативу: тюрьма перед экстрадицией, грязь, вонь, болезни с Ближнего востока, – Лембит говорил с прищуром и убийственным спокойствием, словно в нём вообще не было никаких чувств. – Плюс запрет на въезд в страны Европы. В лучшем случае, лет на пять.

В мой желудок провалился ещё один морозный ком – вот и попутешествовала, вкусила новой жизни!

Лембит протянул мне визитку и так же ровно добавил:

– Мне нужно знать всё, что касается Египта: кто, что, как и когда.

– Не думаю, что кто-то будет мне представляться, – пробурчала я.

– Есть камера в телефоне. Диктофон там же. С остальным я сам разберусь. К вам скоро привыкнут. Приложите усилия. – Лембит посмотрел на меня с оценивающим прищуром: – Красивой девушке это просто. Достаточно больше улыбаться и хотеть, чтобы её любили. Вы же умеете улыбаться?

Я вскинула на него глаза, вспыхнув от догадки:

– Это вы устроили потоп в гостинице?

– Потоп? – впервые в лице прибалта мелькнула эмоция – намёк на удивление.

– Наводнение. Форс-мажор. Раковину забили ватой, – напомнила я, решив что Лембит не понял русское слово.

– Нет.

И не поймёшь, лжёт или говорит правду. Чёртова машина, а не человек!

Лембит взял свою же визитку с поверхности стола и что-то на ней написал:

– Зайдёте по ссылке, посмотрите на каталог украденных ценностей. Присмотритесь и сравните, что есть в доме Беттарид. Будет хорошо, если сфотографируете с разных сторон. Это мировое достояние.

– Я не дала согласия.

– Вы производите впечатление умной. Значит, дадите. Телефон, – кивнул Лембит в сторону моей сумки, и только тут я сообразила, что это не муха зудит где-то рядом, а мой Алкатель распирает вибрацией в кармашке сумки.

«Финн» – было написано на экране, я закрыла его ладонью – даже взгляд мятого интерполовца не должен касаться моих чувств.

– Жду звонка. Или любой вид связи, – сказал Лембит и встал. – A bient?t[9 - До скорого (фр.)]!

Он направился к выходу из кафе, не дожидаясь ответа. Телефон замолчал, а в моей голове продолжало дребезжать.

Да, прежде чем открывать с пинка дверь в новую жизнь, стоит посоветоваться с юристом, выучить законы, матчасть, язык и поумнеть. Иначе яркой, красивой жизнью можно и захлебнуться.

?

Пожилые французы за угловым столиком пожирали меня глазами. В распахнутой на улицу двери мне мерещился силуэт Лембита, хотя его там точно не было. А Финн продолжал названивать. Паника в моей голове смешалась с пеной услышанных слов, и все эти «проституция», «разрядка для съёмок», «экстрадиция», «тюрьма» превратились в гнев быстрее, чем я провела по экрану пальцем.

– Что ты ещё от меня хочешь?! – вскинулась я на Финна, словно он был во всем виноват.

Весёлое красивое лицо по ту сторону экрана мгновенно помрачнело.

– Хотел тебя увидеть. Похоже не вовремя. Извини, если оторвал от чего-то архиважного.

Мне тут же стало стыдно.

– Прости… День не задался… – пробормотала я, но уже не ему, а списку с сообщениями – Финн отбил звонок и исчез из сети.

О нет! Чёрт! Чёрт!

Я холодеющими пальцами набрала в мессенджере:

«Макс, прости, что сорвалась. Я не хотела! Просто проблемы, но я не должна была…»

Увы, он не читал. И не отвечал. Дыхание сорвалось от отчаяния, внутри всё задрожало, но расплакаться себе я не позволила. Хватит эмоций наружу.

Я вышла на улицу, ещё ловя бесплатный вай-фай, и в тени раскидистого платана набрала Финна. Там я слушала долгие гудки, пока они не прекратились сами.

«Абонент не отвечает. Перезвонить снова?»

Я попробовала раз пять подряд. Сглотнула комок вязких слёз и пошла обратно по улице, окаймлённой старинными особняками. Фоном проплывали колонны, ажурная лепка, винтажные решетки, будто взятые из декораций к «Трём мушкетёрам», а я их не замечала. Как же грубость заразна! А гнев подобен взрыву бытового газа – поднесёшь спичку, и уже не вернуть ничего назад. Моё сердце замерло. Перед глазами встало обиженное лицо Финна. Господи, хоть бы он понял меня! Я ему всё расскажу!

Гулять расхотелось. Я вернулась в Бель Руж, проникла мышкой в свою комнату, похожую на опочивальню фаворитки короля, сплошь барокко и антиквариат в лазурном, белом и золотом. Сбросила тенниски, сумку на тумбочку и завалилась на кровать.

Контакт Макс Финн с лучезарной улыбкой был не в сети. Извиниться и поговорить снова не получилось. Голова пошла кругом.