– Я тоже сбежала!
– Здорово! – подмигнула я и, глянув на время на смартфоне, сказала: – А пойдёмте пить нормальный чай-кофе-молоко где-нибудь не здесь!
– И ещё бы съесть чего-нибудь серьёзного… – кивнула Тэйлор.
– И поговорить…
Она снова воздела очи к небесам и покачала головой:
– Боже, ты всё-таки есть!
И мы, как две школьницы, сбежавшие с занятий строгой и самодуристой училки, разрумянившиеся и взъерошенные ветром, почти побежали в сторону Бродвея – туда, где вернисаж и уютное кафе. Мимо нас катил тележку с пожитками колоритный бомж, за углом читал рэп юный латинос, а на улице напротив медленно полз в пробке чёрный лимузин. Нью-Йорк – город контрастов! Кажется, я его уже люблю!
Глава 10
Тэйлор болтала без умолку, попивая уже третий бокал белого вина с сильным мускатным запахом и едва притронувшись к экзотической рыбе под белым соусом.
– Как я скучаю по Лондону! Ты бывала в Сохо? Нет? – Её движения утратили скованность и усталость, словно с англичанки сняли путы, и теперь моя новая компаньонка жестикулировала и взахлёб рассказывала о родине. – Сохо – самый лучший квартал в мире! Там всё пропахло временем, стариной! И культурой. Даже магазины, я уже молчу о вернисажах и галереях! А эти антикварные магазинчики! Боже, там можно найти сокровище за десять фунтов! Клянусь!
– А разве здесь нет галерей? В путеводителе по Нью-Йорку я их насчитала не один де…
– Нет-нет-нет! Это совсем разные вещи! Разный… – Тэйлор пощёлкала пальцами, подбирая слово, – дух! Да, дух совершенно иной. Здесь столько снобизма, манерности, всё ради имиджа. А в Лондоне, – она привычно закатила глаза к потолку, – люди другие.
– Они везде, наверное, разные и одинаковые одновременно, – улыбнулась я и глянула на часы: как ни приятно было общаться, ещё полчасика и надо возвращаться домой. Хоть Джек и говорил о покупных закусках, «русская хозяйка» ёрзала в душе и заставляла думать, что бы такое я могла приготовить сама, чтобы порадовать любимого и гостей.
Филипп был обозначен моим любимым мужчиной как брат. А значит, предстоит встреча почти с роднёй. Интересно, почему мы до сих пор не встретились с мамой Джека? Надо спросить…
Тэйлор замотала головой, её каштановые с рыжинкой пряди, блестящие, как у модели с коробки краски для волос, взвились, локоны в художественном беспорядке спружинили и рассыпались ещё в большем инди-стиле. Мне нравилось это в ней – отсутствие прилизанности при хорошем вкусе. Хотелось научиться быть хоть немного элегантно-небрежной, как она.
– Ты не права, Саша! – воскликнула Тэйлор.
Чертовски приятно было побыть немножко не Сандрой, а просто Сашей в чужих устах.
– Культура, я говорю о культуре! Даже британский садовник спросит вас о погоде, как и почтальон, продавец, соседка из дома напротив, а здесь нет. Все торопятся! Сокращают, сокращают-сокращают. Хотя при этом сказать «дерьмо собачье» не зазорно даже в якобы светской беседе! Слышала не далее, как вчера… – Тэйлор постучала тонким пальцем по стеклянному тюльпану бокала. – Ты точно не хочешь выпить?
– Нет, я не люблю спиртное, плюс мне нужна свежая голова вечером. – Я была пока не готова признаться моей собеседнице в беременности, некоторые тайны не стоит вываливать даже тем, кто нравится с первого взгляда.
– Много теряешь, вино превосходное! Но я не осуждаю тебя, пока ты говоришь языком Шекспира, и не сыплешь постоянным «дерьмом» через слово. Да-да, уверяю, ты не дождёшься от меня даже укора во взгляде! – провозгласила Тэйлор, как манифест, с бокалом в руках. – Я – не Меделин!
– Кстати о ней, – я облокотилась о клетчатую скатерть на круглом столе у окна итальянского ресторанчика, – ты хорошо её знаешь?
– Нет, Бог миловал. Так, обычные сплетни. И то, что миссис Кронен-Стоу говорит журналистам. Обычно это одно и то же. Она по капле выверяет, что можно о ней болтать, а что нет. Думаю, удавку для болтливых она постоянно носит в своей сумочке из крокодиловой кожи.
– Что ж, надо почитать светскую хронику. А у них с Руппертом есть дети?
Тэйлор привычно закатила глаза, вспоминая, потом посмотрела на меня.
– Дочь, ей двадцать. Джуди. Видела её много раз – красотка, не такая, как мать, но всё же. Однако крошка Джуд уже успела поучаствовать в парочке скандалов.
– В связи с чем?
– В связи с интрижкой с каким-то великовозрастным французом. Не помню, он – дипломат или кто-то, просто работающий в консульстве. Француз теперь ни ногой в Штаты, тут его посадят за совращение несовершеннолетней. Был ещё случай с автомобильной аварией, но её семейство Кроннен-Стоу быстро замяло.
– Девочка не пострадала?
– Нет. Другому, парню-пассажиру они выплатили компенсацию.
– Хорошо, когда есть чем платить, – заметила я.
– Да. Но думаю, что Меделин далось это не легко, ведь её сын разбился насмерть, когда ему было восемнадцать.
– Какой ужас! – обомлела я и автоматически схватилась за живот. – Это случилось недавно?
– Давно. Мне по секрету рассказала Джессика, а та узнала ещё из третьих уст. Мир ведь тесен. Говорят, после смерти сына Рупперт и Меделин были на грани развода. Наверное, поэтому он тогда разрешил запуск провального нового продукта, а потом спохватился, и тот кошмар бесплатно меняли потребителям на стандартные бутылки Оле-Олы.
– Надо же, как всё взаимосвязано…
– Да-да, компания потерпела огромные убытки. А потом Рупперт и Меделин пережили и это, и с тех пор их иначе, как вместе, не представляют. Хотя многим ой как бы этого хотелось! Знаешь, Меделин довольно быстро оправилась от потери, – продолжала Тэйлор. – Даже помолодела, будто вампирша. Сейчас и не скажешь, что она пережила такую трагедию. Высокомерная, как мраморная статуя богини, бррр…
В моей груди что-то сжалось и тенью легло на внезапное сочувствие Меделин, захватившее сердце. Трагедии меняют людей. Кто-то становится темнее, кто-то светлеет, одни ищут Бога, другие поддаются внутренним демонам. Каждый выплывает, как умеет. И я мысленно поставила себе на заметку – проверить, когда именно это произошло. Гугл наверняка подскажет…
– Мне жаль, что с семьёй Кронен-Стоу такое случилось! – пробормотала я, в животе похолодело. – Терять детей страшно.
– Ладно, не будем о грустном! – улыбнулась уже совсем по-хмельному Тэйлор. – Давай лучше закажем десерт.
Я снова взглянула на часы.
– Прости, мне нужно торопиться домой. Скоро вернётся Джек.
– Жаль, Саша. Но спасибо за компанию! Я давно так не расслаблялась, – вздохнула Тэйлор. – Наш уговор о выставке Барышникова остаётся в силе?
– Да, конечно! Завтра в три. Если вдруг мой жених не удивит меня другими планами. Я напишу тебе в мессенджере, – улыбнулась я, подзывая официанта. – И обязательно спрошу тебя о погоде!
* * *
Уже в такси мой смартфон в руке завибрировал – я так и забыла поставить его на нормальный звук.
– Мисс Александра Лозанина? – прозвучал приятный женский голос и, удостоверившись, что это я, продолжил: – Меня зовут Шерил Коллен, я – секретарь господина Рэндалла. Он просил передать вам, что вечерняя встреча с господином Филиппом Монпелье отменяется.
Я опешила.
– А почему он не позвонил мне сам?
– Господин Рэндалл занят. На совещании. Скорее всего оно закончится поздно, – ласково проговорила Шерил.
А у меня запершило в горле. Так обычно бывает, когда слушаешь того, кто фальшиво поёт. Хм…
– Спасибо, Шерил, – ответила я.