Печать Карателя

– Технику не пропустили из-за вероятности обрушения дороги или повторного толчка. Пять патрулей уже в вашем секторе, пробираются через завалы, но у них приказ не заходить внутрь здания и помогать только тем, кто в зоне видимости.

Мозг лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, ища наилучшее решение, благо выход из ситуации у меня был, спасибо Доценту с его практическим курсом!

– Кайра, – позвала я, – свяжитесь с патрульными. Попросите всех магов остановиться у внешней стены департамента и приготовить магические сетки. Я оповещу выживших. Те, кто в состоянии передвигаться самостоятельно, будут прыгать из окон. Повторная связь через десять минут, канал оставить открытым и передать позывные всем патрульным этого района.

Отложив тонкий прямоугольник информационной панели, подтянула к себе старенький селектор, обмотанный синей полоской изоленты, в душе радуясь двум вещам: что отчим под номером четыре подрабатывал, чиня сломанную технику, и что имперские чиновники и по сей день пользуются таким вот старьем.

Как работает эта штука, я знала только в теории, но, потыкав по кнопкам, очень быстро сообразила, что к чему, нажала кнопку общей трансляции и заговорила.

– Внимание! – с трудом узнала собственный голос, пронесшийся эхом по зданию. – Говорит сотрудник участка 9–9 Беатрис Петрак. Все, кто способен двигаться, с максимальной осторожностью переместитесь к окнам, выходящим на главную улицу. Если рядом раненые, помогите им сделать то же самое. Спасателям запрещено входить в здание из-за возможности обрушения, поэтому всем желающим пережить эту трагедию придется прыгать из окон в сети патрульных.

Я повторила свое сообщение еще три раза, подхватила информационную панель и пошла к окну, намереваясь подать пример остальным, но тут в селекторе что-то надсадно щелкнуло, и он вновь ожил.

– Эй, девочка! Где ты находишься? – долетел сквозь шипение и треск мужской голос.

Быстро вернувшись к столу, торопливо ответила. Здание начинало дрожать все сильнее, теперь на счету каждая секунда.

– Я из участка 5–9, застрял этажом ниже, общий зал… Сильно ранен, – собеседник говорил с трудом, делая большие паузы между фразами. – Надо перевязать раны…

Я заколебалась, не зная, как поступить.

– Трис, это не твое дело. Не надо геройствовать. Тем более что всех спасти не удастся, да и не оценит никто твоего душевного порыва. Своя жизнь дороже. – И, вопреки проведенному аутотренингу, нажала кнопку связи и коротко ответила: – Спускаюсь.

Действуя как можно быстрее, сорвала с карниза шторы, связала вместе, примерилась – достает моя импровизированная веревка до второго этажа или нет. Не достала. Пришлось тратить драгоценные секунды, пробираться в кабинет главы отдела и брать занавески оттуда.

Привязав конец «веревки» к батарее, выбила обломком стула остатки стекла, а затем перегнулась через подоконник и поползла вниз. За неимением третьей руки информационную панель сунула за ремень штанов. По закону подлости, не иначе, та завибрировала аккурат в тот момент, когда я болталась, как мартышка на лиане, где-то между третьим и вторым этажом.

– Да!

– Эм… – замялся незримый собеседник, потом взял себя в руки и представился: – Патрульный Джонсон. Мы на месте. Вас подстраховать?

– Поздно! – прорычала я, нащупывая ногами десятисантиметровый выступ под окном второго этажа. – Времени мало, растягивайте сети.

– Понял, – проявил удивительное послушание патрульный, в то время как я протиснулась через половинку выбитого окна внутрь.

Отцепив вспотевшие пальцы от скрученных штор, спрыгнула с подоконника на чуть вибрирующий пол, быстро оглядела просторный зал и крикнула:

– Эй! Где ты?

Кто-то слабо застонал и пошевелился слева от меня, и я тут же рванула на звук. Пол под ногами уже не дрожал, как испуганная мелкая псина, он подрагивал и трещал, как хрупкий весенний лед под ногами. Идти, откровенно говоря, было страшно, но вариантов не оставалось. Решила спасать – делай.

Мужчина обнаружился в трех метрах от окна, у перевернутого стола, и одного взгляда хватило, чтобы понять две ошеломляющие вещи: первая – мне не дотащить его до окна, вторая – на полу, придавленный рухнувшей с потолка каменной балкой перекрытия, умирает Каратель.

– Перетяни рану на ноге, – не открывая глаз, попросил мужчина. – Я теряю слишком много крови.

Дернув с пояса ремень, я обошла пострадавшего, присела и осмотрела ногу. У Карателя был открытый перелом бедра, в десяти сантиметрах от коленной чашечки зияла жуткая рваная рана, из которой торчал обломок кости.

– Вы же Каратель, – растерянно прошептала, приподнимая и подсовывая под ногу конец ремня. – Я думала, вы всесильны.

Мужчина издал тихий смешок-всхлип и наконец открыл глаза. В меня ударил ровный, обжигающе-прекрасный свет, заставив сердце замереть. Каратели были судиями Темных земель, защитниками равновесия, палачами для оступившихся, всесильными и неподкупными. Им не было равных, потому что они не равнялись ни на кого.

– Беатрис, – он читал мои воспоминания и видел насквозь, – моих сил едва хватает, чтобы удерживать стены здания. Если я буду отвлекаться на такие пустяки, как боль и потеря крови, это местечко превратиться в руины.

Я вздрогнула. Ох как же была права диспетчер. Нас действительно спасло чудо, имя которому невесть как оказавшийся в этом месте Каратель.

Мужчина снова прикрыл глаза и хрипло, как-то надсадно дышал ртом, а я принялась поспешно затягивать ремень выше раны. Вновь ожила информационная панель.

– Готовы! – коротко сообщил патрульный, и я потянулась к валяющемуся рядом селектору.

Дав команду выжившим, вновь повернулась к Карателю и тихо спросила:

– Сделать еще что-то?

– Кровь ты остановила. Теперь уходи. Я проживу еще минут семь, потом здание рухнет.

Я встала и поплелась к окну.

Семь минут – это мало. Для перепуганных людей нужна смелость, чтобы прыгнуть в невидимую для глаза магическую сеть, для раненых нужны силы, чтобы преодолеть подоконник.

За моей спиной раздался тихий стон Карателя.

Остановилась. Поняла, что не могу уйти. Обозвала себя дурой. Вернулась.

– Входя сюда, в здание департамента, я видела двух атлантов, поддерживающих своды. Знаете, почему их два? Из-за распределения тяжести груза. – Я присела рядом с мужчиной, протянула руку и крепко переплела свои пальцы с его холодными и дрожащими. – Можете использовать меня как передатчик. Часть энергии бросите через меня, часть потратите на себя, и тогда появится шанс удержать здание чуть дольше.

– Не дури! – как-то зло прикрикнул Каратель, но тут же стиснул зубы и застонал.

Я грустно улыбнулась:

– Тем, кто здесь застрял, нужно немного больше, чем семь минут, и я могу им их дать.

Он открыл глаза, глядя на меня карими глазами, словно самый обычный человек, недовольно поджал тонкие губы и стиснул мою ладонь.

– Атланты, – выдохнул он, и меня поглотила мощь света, хлынувшего из глубин его глаз.

Было такое ощущение, что взорвалось солнце. Нет, взорвалась сотня небесных светил, и я нахожусь в самом эпицентре этого взрыва, в эпицентре смерти и жизни. У меня горело все тело, каждая клетка, через которую проходила чуждая для нее энергия, корчилась и умирала от боли. Я не видела, не слышала, не осязала, присутствовала только невероятная боль и ощущение собственной незначительности перед мощью света. Меня не было, меня уже давно развеяло на атомы, и только упрямая мысль, что надо терпеть и держаться, не давала мне уйти полностью.

А потом все закончилось. Оборвалось. Потерялось. Перестало существовать…

Через двадцать часов, когда нас нашли по чипу в информационной панели, заткнутой за пояс моих штанов, и откопали, спасатели увидели Карателя и труп мужчины.

Глава 2

Я таращилась сквозь лобовое стекло на возвышающийся впереди двухэтажный дом и тихо кипела от зависти. Жаба давила на горло зелеными перепончатыми лапками. Здравый смысл пытался достойно ответить на вопрос: «Почему я – страж закона и равновесия – должна ютиться в крохотной клетушке с тремя соседками, в то время как те, кто этот самый закон и равновесие преступают, сидят в своих дорогущих хоромах и ноют о том, как им жить тяжело?»

Стоящий впереди коттедж можно хоть сейчас снимать для обложки модного журнала – тираж гарантированно сметут с прилавка. Высокое крылечко с примыкающей к ней терраской и просторная парковка для пяти машин. Первый этаж дома выложен из темно-коричневого кирпича и увит зеленым плющом, второй – оштукатурен и окрашен в бежевый цвет. Контраст сглаживали темно-коричневая черепица на крыше и в тон ей деревянная облицовка на больших окнах.

Очень красивый дом. И я, между прочим, тоже достойна жить в подобном.