Мальчик и Золотые качели

Мальчик и Золотые качели
Маргарита Габор

Жители маленького острова придерживались простого рецепта счастья, выведенного их прапрадедушками и прапрабабушками: умели усердно работать и так же хорошо отдыхать. Здесь каждый ребенок с 3 лет знал, чем будет заниматься всю свою жизнь. Живущий на острове Шаман предсказывал ребенку ремесло и преподносил Дар, предопределявший его будущую профессию. Но рождение в семье простого плотника Мальчика, который получил в Дар золотые качели, переворачивает устоявшийся мир.

Мальчик и Золотые качели

Маргарита Габор

Посвящаю лучшему отцу в мире,

Олегу Чернецову – фантазеру и романтику.

Ответственный редактор Л. Жукова

Художник Д. Росс

Компьютерная верстка А. Архиппов

© Маргарита Габор, 2019

ISBN 978-5-4496-2997-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Какими бы умными, образованными или даже мудрыми мы себя не считали, в жизни практически каждого из нас наступает момент, когда мы останавливаемся и не понимаем, куда идти дальше. Не важно, на какой ступени социальной лестницы мы находимся. Возраст тоже не имеет значения. Я слышу подобное от людей от 19 до 80 лет. Что-то происходит с ними. С нами. Мы бросаем привычную, вполне прибыльную работу, успешную учебу, уходим из, казалось бы, «нормальных» отношений, уезжаем за тридевять земель… Поступаем согласно непонятному окружающим таинственному, внутреннему порыву. Вопреки всему, напротив, не так как раньше! Рушим устоявшийся быт ради… Ради чего? Мы словно учимся ходить заново.

Эта книга – «Мальчик и золотые качели» написана для всех, кто растеряно остановился на Пути или почувствовал тот самый таинственный порыв. И не может понять, что случилось. Я так же, как и вы, долго стояла на распутье четырех дорог, обдуваемая ветрами надежд и сомнений. И нашла ответы на свои вопросы за тридевять земель – на маленьком островке в Таиланде, куда уехала сначала из Якутска, а потом из Санкт-Петербурга, оставив позади всех и все, что было мне дорого и привычно. Тайская земля подарила мне сюжет для этой книги и вдохновение. А мне хочется поделиться этой доброй мудростью с вами.

Позвольте напомнить простую, но такую волнующую истину – никогда не поздно начать сначала. Вспомните ваши детские, юношеские, самые смелые мечты. Как они грели, сколько радости приносили! Становитесь такими, какими мечтали стать. Смело будьте, а не кажитесь! Даже если поначалу будет немного страшно. Отыщите в маленькой кладовой вашей души свои золотые качели. Они все еще там. Ждут вас. Стряхните пыль, а потом смело забирайтесь и отправляйтесь на них за своими мечтами.

Они сбываются. Эта книга тому подтверждение.

    Искренне ваша Маргарита Габор,
    отыскавшая свои золотые качели

Часть первая

Знамение

На острове со дня на день ожидали пополнения шестнадцать семей. Но в эту ночь лишь один младенец громко заявил о своем рождении. Да так громко, что грозил перекричать шум дождя! Молодая мать приложила сына к теплой груди и нежно обняла. И новорожденный Мальчик замолчал. Он родился, он наконец-то был здесь. Для жителей острова его появление стало знамением: Мальчик принес с собой внезапный ливень невероятной силы.

Ливню удалось обмануть даже лягушек. Всех до единой, что обитали на острове. Обычно они, следуя многовековому, таинственному чутью, громко извещали всю округу о приходе дождя. «Можно подумать, что это кричат коровы!», – удивлялись приезжие туристы басистой лягушачьей перекличке. Но в эту ночь лягушки молчали. И внезапно с неба, не омраченного грозовыми облаками и усеянного россыпями звезд, обрушились такие потоки воды, что ни один, даже самый старый житель острова, не смог припомнить ничего похожего за всю свою жизнь.

Нити дождя колотили по крышам, по заботливо развешанному островитянками белью для сушки и весело опрокидывали хлипкие пластиковые стулья, оставленные на берегу моря. Возле каждого дома во мгновение ока образовалось маленькое озеро. Лягушки смущенно молчали, летучие муравьи восприняли дождь как стихийное бедствие и серыми роями поднимались к круглым китайским фонарям над дверьми домов. Короткохвостые, рыжие островные кошки прятались под первые попавшиеся укрытия и брезгливо отряхивали мокрые лапы. А деревья и трава ликовали, впрочем, как и жители острова. Они увидели в этом ливне счастливое предзнаменование.

Мальчик сладко спал у груди матери, оставив взрослых теряться в догадках, о чем же так настойчиво пытался рассказать ливень.

Дар Шамана, который удивил всех

Появление сына наполнило жизнь молодых родителей тихой радостью и новым смыслом. Отец с нескрываемым удовольствием подмечал, как с каждым днем на крошечном лице первенца проявляются его черты. Единственное, что удивляло родителей – у младенца были светлые волосы, которые через несколько месяцев отросли в золотистые кудри. Для темноволосых и смуглых жителей острова это было в новинку. Но много времени на удивление у них не было – каждый был занят своей работой, а о том, что Мальчик особенный, им уже рассказал дождь.

Самому же Мальчику было абсолютно все равно, особенный он или нет. Он смотрел на мир широко открытыми глазами цвета терпкого чая и улыбался. Все вокруг было новым, как и он сам. Ему казалось, что этот мир родился вместе с ним. Разве может такое быть, чтобы все, что, его окружало, существовало до него?! И солнце зажигалось лишь тогда, когда он открывал глаза. И запах вкусного маминого завтрака ласкал его ноздри, лишь когда он просыпался. Даже дикие худые петухи, когда-то пойманные в джунглях и прирученные его предками, начинали хрипло голосить, когда он боролся с утренним сном и разглядывал шершавый деревянный потолок из-под темных ресниц.

Мальчику не терпелось вырасти и поскорее научиться ходить. Потрогать упругие пальмовые листья, покачаться в гамаках, так заманчиво трепетавших на ветру. Попробовать все фрукты и сладости на свете и прыгнуть с головой в ласковые морские волны.

Запахи вокруг, тележка мороженщика, медленно разъезжавшая по узким улочкам с пронзительной музыкой, и шум моря – все говорило, что его ждет замечательная жизнь.

Рецепт счастья

Замечательная жизнь… Какой еще она может быть на острове, где круглый год светит солнце, а в сумерки ночь щедро рассыпает звезды на широкие добрые небесные ладони? И если бы вы спросили любого жителя острова, считает ли он свою жизнь замечательной, все, за исключением, разве что пьяницы Пао и капризной жены рыбака Су, кивнули бы в ответ. Их жизнь была размеренной и понятной.

Остров утопал в зеленых джунглевых зарослях. Джунгли вздымались над извилистыми дорогами зеленой волной-цунами на десятки метров. Плотно растущие друг к дружке деревья уже и сами запутались, где чьи листья, стволы и длинные, до земли, тонкие усы-лианы. По вечерам из зарослей раздавался невообразимый гул голосов птиц и насекомых. Все вокруг пищало, стрекотало, шевелилось, прыгало с ветки на ветку. На пляжах острова с громким стуком падали на землю кокосовые орехи, из которых уже выглядывал крепкий зеленый отросток. Он давал жизнь новым пальмам.

Во время отлива шелест огромных пальмовых листьев звучал как музыка. Вода уходила, обнажая берег и проверяя на быстроту и проворность прибрежных рыбок и крабов. Море молчало. В эти часы шелест больших пальм, немного изогнутых под тяжестью зеленых косматых голов, заменял шум моря.

Может быть, все дело было в умиротворяющей красоте природы, в обилие солнца, по которому так скучают обитатели холодных европейских городов, но островитяне долгие годы неизменно следовали рецепту счастья, выведенному их прадедушками и прабабушками.

Нет, они совсем не хотели заработать все деньги на свете или провести свою жизнь в томном безделье. Их рецепт был прост: счастье человека в том, чтобы любить свою работу и уметь отдыхать. Работе островитяне уделяли очень много времени, но когда наступал вечер – приходило время веселья. Зажигался свет в прибрежных барах, маленьких кафе под открытым небом, и жители группками усаживались на ковриках и низких деревянных стульях вокруг столов. Проворные хозяйки кафе выставляли дымящиеся пряные закуски. Люди разговаривали, секретничали, перебирали струны гитар и каналы телевизоров, пели песни, смеялись. С особым удовольствием они обсуждали чудачества и манеры заезжих туристов. И временами не забывали опрокидывать стопки крепкой местной травяной настойки.

Дни проходили за днями, сезоны сменяли друг друга, и островитянам не было скучно, потому что когда ты занят делом, тебе некогда скучать. Все придает тебе сил: щебетание птиц по утрам, стрекот насекомых в сумерках, сияние светлячков в темноте, шорох песка на побережье. Все наполнено божественным смыслом.

Островитяне не читали книг о смысле жизни и не мучились вопросом – чем им заниматься. Уже в три года каждый ребенок знал, чему посвятит свою жизнь. А все потому, что много лет назад, когда первые поселенцы приехали на остров, они привезли с собой загадочную традицию, которую до сих пор соблюдали все их пра-пра-пра-правнуки.

Каждый год в начале мая на самую отдаленную часть острова, вглубь джунглевых зарослей, устремлялись родители с трехлетними малышами. Там, в надежно скрытом от посторонних глаз бамбуковом домике, жил Шаман. Над его домом возвышалась голая серая гора, острая, словно палец сварливой старой женщины. Местные жители так и называли ее – гора – Старушечий Ноготь.

Шаман на острове был всего один. К нему приходили за талисманами на удачу, лечебными снадобьями и мудрым советом. Жители много раз тщетно пытались догадаться, сколько лет Шаману. Одним он казался совсем древним стариком, другие утверждали, что у старого человека не может быть таких молодых глаз. У Шамана были длинные рыжеватые волосы с проседью, редкие усы, еле прикрывающие верхнюю губу и узкая бородка. Он задумчиво перебирал бороду, когда вопрос, который задавал гость, казался слишком трудным. А может быть, он делал это специально, чтобы придать себе важный вид. Никто не мог сказать точно, что у Шамана на уме.

Дом Шамана казался крошечным по сравнению с его длинным худым телом, покрытым густым загаром. Когда кто-то осмеливался спросить Шамана, почему он живет в таком неприметном домишке, он отвечал, сверля собеседника угрюмым взглядом блестящих молодых глаз:

– Для тебя на земле растет каждое дерево, ты можешь уснуть под любым из них. В джунглях много фруктов и много зверья – ты можешь утолить голод, чем захочешь. Так зачем тебе большой дом? Зачем стремиться занять больше пространства, если все вокруг и так твое?

Шаман говорил много мудрых вещей и никому никогда не причинял зла. Однако жители его боялись. Просто так, из праздного любопытства, ни один островитянин не решался прийти к нему. И даже не каждый турист-ученый, а такие изредка приезжали на остров, могли удостоиться чести зайти в его дом. Несколько раз, когда самонадеянные иностранцы приходили с блокнотами, диктофонами и деньгами, надеясь утолить свое ненасытное ученое любопытство, он не выходил даже поздороваться, а то и прогонял одним только взглядом.

Шаман жил уединенно и лишь один-два раза в неделю к нему наведывалась пожилая островитянка, чтобы помочь немного по хозяйству. Дом Шамана охраняли собаки. Даже сам он не знал наверняка, сколько их было на самом деле. Собаки пришли неизвестно откуда и за скромное угощение неусыпно охраняли жилище со всех сторон. Лохматые и голые, все одинаково худые – кожа да кости, и очень громкие – они пронзительным визгливым лаем предупреждали хозяина, что идет посторонний. А когда Шаман уводил за собой гостя, собаки бесшумно уходили в заросли и пристально наблюдали за дверью.

Что же заставляло островитян каждый год отправляться в дом к мрачному Шаману, да еще с маленькими детьми? Все дело было в традиции: каждому ребенку на трехлетие Шаман дарил вещь, которая определяла его будущее.

Таинственный обряд

На рассвете взволнованные родители в своих лучших нарядах, с разодетыми в белое малышами, собирались возле домика Шамана. Они приносили с собой корзинки с фруктами, сушеным мясом, рыбой, рисом, консервами и почтительно оставляли возле порога. Шаман выходил к ним, голый по пояс, в ветхих серых штанах, подвязанных тонким ремнем. В его волосы были вплетены лоскутки ткани, камешки и мелкие ракушки, а руки и грудь украшены татуировками и рисунками, сделанными золой. Каждая семья терпеливо ждала своей очереди, пока Шаман уводил в дом новоприбывших. Там они поднимались на второй этаж, еще более низкий, чем первый, и косматая голова угрюмого хозяина дома почти упиралась в потолок.

В комнате на втором этаже не было мебели. Только самодельные циновки с зеленой каймой и безнадежно стершимися узорами. Свет еле проникал в помещение через единственное маленькое окошко с москитной сеткой и пожелтевшей ставней-дощечкой. В центре комнаты на тонкой металлической подставке стояло большое железное блюдо. По одну сторону на ветхие циновки, шершавые от песка, садились гости. Ребенок устраивался между родителями, а Шаман – напротив. Он спрашивал имя ребенка и начинал обряд. На железное блюдо Шаман клал раскаленные угли, сушеные травы, прутья и кусочки чего-то, по виду напоминавшего цветную растопленную жевательную резинку.

Пока все, что лежало на блюде, начинало тлеть, Шаман готовил самокрутку. Он долго готовил ее, перебирая тонкую бумагу желтыми пальцами, доставал табак из грязно-белого мешка, лежащего рядом с блюдом. Медленно делал затяжку и выдыхал дым, окуривая комнату. Ребенку в руки он давал пучок сушеных трав и благовония. Выпуская дым изо рта, Шаман внимательно смотрел в его лицо и тихонько мычал под нос какую-то сложную мелодию. Шаман всматривался в лицо ребенка, ловя в нем таинственные весточки будущего. Родители каждый раз удивлялись, что даже самые капризные дети не плакали под его застывшим, хладнокровно-внимательным взглядом.

Спустя мгновение комнату полностью заволакивало дымом. Все вокруг исчезало, и только Шаман с ребенком видели друг друга. Казалось, что это будет длиться бесконечно. Но вот, поймав тайное послание, Шаман откладывал в сторону самокрутку, и, мягко разогнав дым ладонями, вставал с циновки. Он скрывался в крошечном чулане и через некоторое время возвращался оттуда с вещью, ради которой к нему приходили посетители. Если ребенок получал в Дар молоток, значит, ему суждено было стать хорошим плотником, кусок лески или удочку – удачливым рыбаком, а если будет достаточно старательным, то обзаведется быстроходной лодкой и станет перевозить жителей и туристов на соседние острова. Ложка означала, что в семье никогда не переведется вкусная стряпня, и говорила о кулинарном таланте ребенка. Счеты были самым редким и желанным даром – обладатель деревянных счетов становился успешным в делах, связанных с торговлей и жил обеспеченной жизнью.