Кармический бумеранг

– А почему: нет?! – протестующе отозвался Радомир, забыв, что минуту назад дал себе слово: не говорить с ней о землянах.

Продолжая стоять перед женщиной, так и не предложившей ему присесть, он принялся развивать свою мысль:

– И мы пользуемся дарами Земли. Для этого её и создавали. Населять планету людьми – вот ошибка. Думаю, что все, живущие в нашей Вселенной и пользующиеся Землёй как донором, меньше наносят ей вреда, чем сами земляне.

– Радомир! Я тебя не узнаю. Ты изменяешь своему имени. Радомир – «несущий радость миру». Отчего же ты… – оторвав взгляд от экранов, с пылающим от гнева лицом, заговорила Алёна.

– Не понимаю, – не позволив командиру закончить мысль, мужчина заговорил сам,– почему ты не хочешь слышать правду? Разве не они сбили твой корабль? разве ты угрожала, нападала на них? Нет! Мы помогаем им развиваться, охраняем их, а они? – Несмотря на эмоциональный характер высказывания, голос говорившего был ровен, вид беспристрастен.

– Первое, – парировала Алёна,– сбить мой корабль земляне никак не смогли – не доросли ещё. Сделали это «серые», что находились в то время на околоземной орбите. Второе, мы сами сильно навредили всему живому на Земле, когда сражались с нашими врагами рядом с ней.

– И это не так. Не мы начали ту войну. И началась она не около Земли. Всё случилось далеко от неё, когда мы пришли на выручку другой планете. Тех, кто напал на наших друзей, насколько я наслышан, земляне называют «дьяволами». Ты же помнишь, что случилось с той планетой …

Алёна, наклонив голову, грустно ответила:

– Она разлетелась на куски.

– Вот, именно, на куски,– всё так же без эмоций повторил за ней Радомир. Мы вынуждены были покинуть то место из – за сотен тысяч обломков. Вот тогда битва и переместилась к Земле, где до сих пор люди находят следы от тех термоядерных взрывов. Там на нашу сторону встали кровные дети наших сородичей.

– Ты говоришь о детях, родившихся у земных женщин от наших мужчин.

– Да. Но всё это было в прошлом. Теперь Землю населяют…

– Остановись! Ты же не знаешь людей, что спасли меня.

– О дикаре, который заставил тебя родить ему ребёнка?!

– Ты несправедлив. Я полюбила земного мужчину, а он – меня. И сама с радостью родила девочку, – непроизвольно дёрнув плечами, Алёна вновь встала и сделала несколько шагов по помещению.

– Зачем, Алён? молчишь? закрылась. Только один вопрос: тот мальчик на поляне… я его просканировал. У него твои гены. Откуда?

– Он мой внук.

– Как…? Твоя дочь должна была перейти в тонкий мир совсем юной. Я не понимаю…

– Она уже там. Как только мой внук стал самостоятельным, она ушла.

– Ты хочешь забрать его?

– Нет, – дрогнувшим голосом, с трудом произнося каждое слово, начала побледневшая женщина. Взгляд её ярких глаз потух, руки со сжатыми в замок пальцами остановились под подбородком. По всему было видно, что ей сложно говорить о внуке. – Он земной человек, – превозмогая душевную боль, отвечала она, – подверженный болезням и радиации. Из – за этого я когда-то не смогла взять с собой дочь. Она бы не выжила в полёте…

Не в силах продолжать, она умолкла. Но быстро взяв себя в руки, оптимистично добавила:

– Впрочем, сейчас эта проблема разрешима. Мой внук родился не простым землянином. – Не дав другу что-то сказать ещё, она холодно произнесла: – Надеюсь, вопросы закончились. На сегодня достаточно.

Развернувшись лицом к центральному компьютеру, приказала:

– Иди. Мы на месте.

Радомир, недовольный тем, что вновь не сдержался и разозлил любимую, молча повернулся и шагнул в образовавшийся выход в стене. Продолжая внутренне морщиться, он вместе с космонавтами – биороботами направился проверять исправность одной из установок, оставленной ими когда-то на Земле для её защиты от падающих небесных тел. К планете приближался астероид, который необходимо было уничтожить.

Дорога к новому дому и знакомство с его обитателями

Проводив девочку, Данила вернулся на лесную тропинку, ведущую к детскому дому. Луна, будто играя с ним, то освещала дорогу, то пряталась за облака. Устав от игры, она в очередной раз спряталась и больше не выходила. Плотные облака заволокли небо, и непроглядная темень, пригласив в спутники, неизвестно откуда появившийся сиреневатый туман, спустилась на землю. Не желая оставаться ночью в лесу, мальчик упрямо продолжал идти вперёд, глядя себе под ноги. Он вдруг почувствовал, что идёт по грунтовой дороге, проложенной кем – то среди раскидистых деревьев.

Вскоре ему стало казаться, что на него кто-то смотрит. Подняв глаза, Даня замедлил шаг. По обеим сторонам дороги стояли люди с ружьями, одетые в немецкую военную форму времен Великой Отечественной войны. Их тела были изрешечены пулями. Они смотрели на него.

Привыкший иметь дело с представителями потусторонней жизни, он не должен был испугаться, но испугался. Несмотря на его паранормальные способности, Даня был всего лишь ребёнком, много знавшим о зверствах фашистов во время войны. Потерявшись в реальности, напуганный мальчик побежал, не разбирая дороги. Споткнувшись, упал. Когда поднялся, увидел тех же фантомов и услышал, звучащие со всех сторон, так поразившие его слова: «Простите нас». Ничего не понимая, мальчик зажал ладонями уши и снова побежал, но его догоняли, окружали и обгоняли всё те же слова: «Простите нас».

Когда всё стихло, и в лесу воцарилась тишина, на тёмном небе появилась одна единственная яркая звезда, и Данила пошёл на ее свет. Голодный и уставший он упрямо шёл вперёд. Вскоре ему стало казаться, что ночь никогда не кончится. И, уже еле волоча ноги, подумал, что вот сейчас он упадёт на землю и останется в этом неприветливом лесу навсегда. Но вот свет звезды погас и забрезжил рассвет. Где – то совсем рядом послышалось пение. Собрав последние силы, Данила выбежал из леса на просёлочную дорогу и увидел самого певца – деревенского мужика, сидящего на гружёной дровами телеге, которую натужно тащила старая лошадь. Мальчик замахал руками, хотел крикнуть, но голос пропал. И он, как рыба, лишь открывал и закрывал рот.

…Ранним тёплым майским утром над лесом и, затерявшимся в нём, старым двухэтажным каменным домом, постепенно набирая силу, поднималось солнце. Осветив верхушки деревьев, его лучи добрались до земли и ласково коснулись лица белокурого мальчика, спящего, сидя на скамейке, у неприглядного серого здания. Разбуженный их теплом, он проснулся. Взгляд его больших глаз, голубых и ясных, как небо над ним, скользнул по сторонам и остановился на фасаде невзрачного сооружения. Его обшарпанная входная дверь своим видом скорее отталкивала, нежели приглашала войти внутрь. Над залатанной много раз дверью висела прямоугольная доска, на которой большими буквами было начертано: Детский дом. Когда – то яркая красная краска на буквах выцвела, и вывеска имела унылый вид.

Пока мальчик с голубыми глазами разглядывал место, куда его занесла судьба, входная дверь, натужно скрипнув, открылась, и на разбитом крыльце возникла толстая тётка в сером платье, в застиранном переднике серого цвета и такого же цвета косынке на голове, завязанной сзади узлом. Лет ей по виду было где-то около сорока пяти. Зевнув во весь рот, она ошеломлённо уставилась на незнакомого паренька. По его опрятной одежде и ухоженному виду тётка сделала вывод, что он не из их контингента. «Ты что здесь делаешь? заплутал, что ли?» – громко поинтересовалась она у него.

Парнишка встал, сделал в качестве приветствия короткий кивок головой, открыл рот, но ничего не ответил.

«Никак немой, – вслух предположила женщина. – Ладно,– продолжила она, – придёт заведующая – пусть и разбирается. А ты сиди, коль некуда идти. Вот только шпана наша скоро проснётся, кабы тебя не зашибли,– озабоченно добавила тётка. – Если чего, то беги ко мне. Я тут на кухне помогаю, ещё и полы мою. Живу я тоже здесь, в комнатке под лестницей. Да… кличут меня тётя Зина. Пойду я, а то повариха вон уже идёт. Жди покуда».

Мальчик послушно снова занял своё место на изрезанной и исписанной кем – то скамье.

Постепенно диск солнца стал белеть, а его лучи, окунувшись в подросшую траву, принялись изгонять спрятавшихся там насекомых.

Из детского дома с хохотом и гиканьем на крыльцо выскочила ватага полуодетых ребят. Кто-то был в одних трусах и тапочках, кто-то и вовсе босиком, а кто-то в полном наряде: трусах, тапочках и майке.

Заметив незнакомого, хорошо одетого мальчишку, они резко остановились. Затем медленно, с угрожающим видом двинулись на него. Незнакомец встал и, коротко наклонив голову, поприветствовал и их. Но им было не до реверансов. Злость брошенных детей, не знавших ни любви, ни ласки родите- лей, закипела в них при виде такого чистенького, ухоженного, явно обласканного мамой и папой, пацана. Ещё минута, и они бы набросились на него, как стая диких зверей.

Но в это время звонкий мальчишеский голос крикнул:

– Не смейте его трогать!

От неожиданности «стая» остановилась и дружно повернула головы в сторону голоса.

К ним с криком: «Не трогайте его! не смейте!», – бежал вниз по ступенькам крыльца щуплый смуглый мальчуган маленького роста с копной чёрных густых волос на голове. Его широкие, длинные до колен застиранные трусы, путаясь на тонких, как палки, мальчишеских ногах, мешали ему бежать. Вид его был настолько жалок и смешон, что вся разъярённая ватага, на время забыв о «маменькином сынке», показывая пальцем на защитника, стала весело хохотать. Насмеявшись и вновь превратившись в жестокую стаю, они плотным кольцом окружили подбежавшего к ним мальчика.

– Что, цыганёнок, надоело в самолётики играть?

Слегка толкая руками паренька в грудь, начал самый старший из них – длинный и худой мальчишка с оттопыренными ушами и синяком под правым глазом. Его маленькие карие глазки зло сузились, изо рта дурно пахнуло дешёвыми сигаретами.

– Решил, что ты Рембо?

Говоря, он сильно толкнул защитника в грудь. Мальчик пошатнулся.

Следуя примеру вожака, кто-то пихнул его сзади. И вот уже, налетев со всех сторон, вся стая стала толкать его злобно и ожесточённо.

Из окна столовой на первом этаже высунулась с поварёшкой в руке помощница повара Зинаида. Её обеспокоил шум во дворе, и она решила выяснить: не обижают ли детдомовские шалопаи приблудившегося к ним немого мальчика. Заметив толчею на лестнице, она, грозно тряся половником, закричала: «А ну, быстро разойдитесь! Сейчас завхоза позову! Он вам задаст!».

Ребята застыли на месте и, со стоном схватившись за головы, стали раскачиваться из стороны в сторону.