Пять солов

«…в тебе больше живого, настоящего и больше сомнений…», – вертится в голове коварная фраза.

– Почему? С чего он взял? – Алекс не замечает даже, что произносит это вслух.

Живое и настоящее – просто, потому что он его спас? Это ещё не показатель. И где та градация, когда человек становится живым? Какова она? Где она прописана?

В голове всплывает улыбка Марты, выражение лица, её исключительная естественность. Живая – кажется, именно такое определение он дал ей в то утро, когда всё завертелось. Но чем она более жива по сравнению с остальными или с самой собой в другое время сола? Алекс думает об этом и не находит ответа. Отсутствие макияжа? Но вечерами она смывает всё, а такой же магии, как с утра, нет. Гормоны? Может, с утра пляшут гормоны, и ему только кажется, что она другая? Но ведь вчера он поймал себя на мысли о том, что и Рин живой и какой-то настоящий, что ли. А значит, гормоны здесь не при чём. Так откуда же это странное ощущение?

Так и не найдя ответа, Алекс берёт с собой таблетки и тюбики и идёт к камере. Его терзают мысли и больше всего хочется задать мучающий вопрос тому, кто всё это затеял, разворошил. Но Алекс не смеет перечить приказу и дальше. Он не будет больше вступать в разговор.

– Доброго сола, мой единственный гость, – встречает его Рин.

И, пока Алекс выкладывает в ящик таблетки и еду, продолжает:

– А ты знаешь, как власти убивают это ощущение «живости», «настоящести»? Знаешь, что сам им помогаешь, своими руками?

– Доброго сола, обед принесу в два, – Алекс не даёт себе никакого шанса завязать диалог. Насильно игнорирует все вопросы Рина и спешно покидает камеру.

Никаких разговоров, никаких мыслей. Теперь он всё сделал правильно.

Тот же сол

Не дать сомнениям захватить своё внимание и время получается только пару часов. Часов напряжённой умственной работы по отвлечению на самые разные темы. Если бы существовал какой-то искусственный блокиратор мыслей, он бы с удовольствием воспользовался. Жалко, что такой ещё не придумали. Космолёт, добирающийся до Земли за пять солов – придумали, а это – нет.

Сейчас требование не вступать в разговор с Рином не кажется уже странным приказом. Он говорил не так уж и много, но его слова не выходят из головы. Вертятся, обрастают гроздьями вопросов. Будь Алекс в силах, он бы вернулся назад во времени и не стал бы Рина спасать в песчаной буре. Нет, стал бы – это сильнее его. Но не дал бы Рину ни шанса сказать ни единого слова. Вставил бы ему кляп и не вытаскивал ни на минуту. Тоже – мимо.

Алекс тяжело вздыхает. Похоже, сама их встреча стала безнадёжным катализатором того, что происходит теперь.

«Сомнения… Рин говорил о них. Откуда он мог знать?»

Сомнения всегда были рядом. Алекс не шёл против Системы, управляющей Марсианским шаром. Не совершал никаких противоправных действий, которые бы оспаривали основы общества. Но всегда, в глубине души задавался вопросом «зачем» и «почему». Не находил ответа и старался больше не думать об этом. А потом пришёл Рин и поставил эти сомнения в фокус. Взбудоражил то, что давно тлело.

«Ты сам помогаешь им, своими руками»

Спустя три часа

Подходит время обеда, а Алекс так ни разу не сдвинулся со своей постели в каюте, куда вернулся после завтрака. Он вызывает в памяти все моменты, когда «живость» и «настоящесть» проявлялись, чтобы найти ответы. Чтобы перестать думать уже об этом.

Вот их третья годовщина как пары-ячейки общества. Они подобраны друг другу идеально. Мельчайшие свойства характера, привычки. Пройденный совместный курс по гармонии и работе в отношениях. Сексуальные циклы просчитаны, гороскопы и астрономия благоволят. Их союз был одобрен Системой. В этот день три года назад в институте Ячеек зарегистрировали их отношения.

Никаких ссор, никаких острых ситуаций. Они оба знают как себя надо вести в том или ином случае. Знают, какие слова и фразы что значат на «женском» и на «мужском». Их отношения гладкие и ровные как по линейке.

И вдруг, в годовщину, Марта читает подпись на открытке и начинает бить ей по столу, не говоря при этом ни слова.

Алекс уже не помнит, что именно там было написано, а реакцию – помнит. Тогда Марта показала себя с другой стороны. С необычной.

А вот его повышают до первого ранга. Марта ставит в честь этого события на стол шампанское и читает ему какое-то стихотворение. На её лице при этом играет улыбка, и в глазах – гордость. Она будто вся светится изнутри.

Этот момент тоже в воспоминаниях яркий и красочный. Алекс помнит мельчайшие детали того вечера. Лиловую блузку Марты, такие же лиловые губы. Бутылка шампанского с тёмно-красной этикеткой. Вместо гарнира Марта тогда притащила фисташки. Они полвечера щёлкали их, запивая сладким шампанским.

Или вот, Марта назначает дату похода в кинотеатр. Они всегда это делают заранее. Вписывают это событие в свои графики работы и других дел. Согласовывают, чтобы было удобно обоим. В тот день Алекса задерживают на работе, и с головой, занятой проблемами на службе, он едет домой, забыв про кино. Всё идёт не по плану, и обычно они просто разговаривают об этом и планируют на другой день. А в тот день Марта возвращается поздно и почему-то не разговаривает с ним до следующего утра.

Алекс до сих пор не понимает, почему она отреагировала так. Что это было?

И ещё одно, слишком личное и болезненное. Марта открывает письмо от института Ячеек и по её щекам вдруг начинают течь ручьи из глаз. «Я никогда не буду мамой», – говорит она отрешённым голосом. «Мне написали, что моё время вышло».

Тогда Алекс смотрел на неё и тоже не понимал. Они и не планировали детей, почему Марта вдруг стала плакать – это же слёзы были, да? Они?

Алекс резко подрывается с кровати и бежит к камере, чтобы задать один вопрос: «Как? Как он своими руками помогает убить «живость» и «настоящесть»?»

4 глава

– Ты читал инструкцию для таблеток, которые принимаешь? – Задаёт встречный вопрос Рин.

– Читал.

– И что там написано?

– Для повышения настроения. Борются со стрессом, помогают относиться ко всему проще. Делают спокойнее. – Алекс перечисляет всё, что помнит об этом. Эти таблетки настолько обычны в жизни, что приходится погрузиться в глубины памяти, чтобы вытащить хоть какие-то сведения.

– И, как следствие, нейтральные ощущения ко всему. – Продолжает эту мысль Рин. – Отсутствие ярко выраженных эмоций, а при ежедневном применении – эмоций в целом. Ровное, одинаковое отношение ко всему и всем. Крайне удобная общественная позиция, как считаешь?

Озарение пронзает Алекса как стрела, выпущенная умелым лучником. Не в силах больше стоять на ногах, он опускается и прислоняется к прозрачной стенке.

– Таблетки против стресса – гениальный план по подготовке социально-удобных граждан. Об этих пилюлях писали везде – от блогов в инстаграм до огромных билбордов. Их прописывали доктора – при стрессовой работе, агрессивном поведении, проблемах в отношениях. У этих таблеток есть ещё один «приятный» бонус – они ухудшают память. И, когда Марсианский шар стал не мечтой, а реальностью – целый блок общества подготовили для массового эксперимента. Всех убедили в пользе ежедневного приёма антистресс-таблеток, понаблюдали за регулярностью применения лекарств подопытными и начали собирать обратную связь.

– Но зачем? – чудовищность того, что рассказывает Рин, не помещается в голове у Алекса.

– Уже восемьдесят лет Марс находится на стадии терраформирования. Здесь запущены передовые технологии, давно разработанные на тогда ещё живой планете Земля. Марс греется и формирует свою защитную атмосферу. Ещё каких-то двадцать лет, и он будет готов для жизни не только в шаре, но и по всей поверхности. Представляешь? Здесь можно будет полноценно жить не в шаре! Правда, передвигаться придётся в кислородных масках, но это уже сущая мелочь. В сравнении. И заселять Марс будут удобными социальными ячейками, генофонд которых так тщательно проверяется и формируется сейчас.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я работал в научно-исследовательской лаборатории по терраформированию Марса. У меня была земная жена, пока в один из дней она загадочным образом не погибла. После её смерти мне подобрали новую пару. Но что-то не вязалось. Подобранная жена была прекрасна, но никаких эмоций к ней я не испытывал. Она была действительно идеальна, относилась ровно и спокойно. Но с ней было невероятно скучно.

– И ты начал узнавать о таблетках и их влиянии на людей? – догадывается Алекс.

– Именно так. Я спрашивал своих знакомых, коллег, о том, зачем им эти таблетки, что они им дают. И в какой-то момент всё стало понятно. Когда я сделал одно предположение, все пазлы сошлись. На меня не действовали их хвалёные таблетки. Ведь даже на сотни тысяч всегда найдётся один «не такой». Этим «не таким» по воле случая оказался я.

Алекс задумчиво облизывает пересохшие губы и подводит итог:

– Вот почему тебя сослали на землю. Ты хотел развенчать их грандиозный план.

Рин слабо улыбается и утвердительно наклоняет голову.

– А как же всплески эмоций у моей жены? – уточняет Алекс.

– От побочных эффектов нет страховки. Иногда, очень редко, сильные эмоции пробиваются даже сквозь пелену изменённого таблетками сознания.

Злость, обида, радость и отчаяние – Алекс идентифицирует те сильные эмоции Марты. То есть, не зря ему казалось, что она в те моменты становилась более живой.