Падшие ради света. Легенды Пурпурного Города

Падшие ради света. Легенды Пурпурного Города
Маргарита Кристэль

Они повстречались на кладбище в Вальпургиеву ночь. Он прервал ритуал, а значит их обоих ждут роковые последствия. Но была ли эта встреча случайной? Что связывает прибывшую в Пурпурный Город ведьму и обычного парня, который о магии читал только в книгах? Возможно, эта встреча погубит их обоих, но не сейчас. А пока им предстоит вместе найти выход из поглотившей их души Тьмы к позабытому Свету. На пути их ждет немало удивительных открытий и встреч, которые перевернут их представления о добре и зле.

Падшие ради света

Легенды Пурпурного Города

Маргарита Кристэль

Дизайнер обложки Алена Черная

© Маргарита Кристэль, 2022

© Алена Черная, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-6710-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Легенды Пурпурного Города

ПАДШИЕ РАДИ СВЕТА

Маргарита Кристэль

«Зачем же мне драгоценные звезды и небеса беспредельные… если нету со мною Тебя?»

А. де Куатьэ «Медовая жертва»

Часть 1

В шаге от пропасти

«Человек обычно попадает во все капканы, которые расставляет жизнь».

С. Кинг «Доктор Сон»

Глава 1

Богиня Луны

Почему же свет мы ищем во тьме, почему лишь во тьме кажется он нам ценным?

А. де Куатьэ «Медовая жертва»

Мы познакомились год назад. Мне тогда было девятнадцать, как и Кристиану, когда он встретил Кристабель. Совпадение или знак?..

Наше знакомство выпало на чудесную майскую ночь. Отблеск лета уже звенел в воздухе негромким пением полночных пташек и мерным переливчатым жужжанием насекомых. Теплый вечер снова выманил меня из дома. Ноги будто бы сами понесли меня к Полю Невинности – пристанищу душ не только мертвых, но и некоторых живых. По дороге я не забыл завернуть в магазин и купить неизбежный напиток с кисло-сладким вкусом. Попивая его прямо из бутылки, я в который раз бродил среди старых надгробных плит и покосившихся крестов – кое-где деревянных, но больше железных, – и привычная сладкая меланхолия овладевала сердцем. Вино обжигало внутренности, и вместе с ним вкрадывалась в душу отчаянная восторженность, сладкая тоска по чему-то утраченному, чего в реальной жизни никогда и не было. Разве только в темных, пропитанных горькой радостью, снах. Тоска об этой иллюзорной потере сменялась восхищением живописной мрачностью обители уснувших последним сном. А то в свою очередь уступало место неудержимому ликованию. Я любовался старинным погостом и радовался тому, что пока что нахожусь по эту сторону могилы.

Я мог вдыхать весенний воздух, напоенный ароматами сирени, что безмятежно цвела в этом печальном чертоге ангела смерти.

Мог запрокинуть голову и окинуть хмельным взглядом кроны исполинских дубов, что укрывали изумрудной сенью своих призрачных подопечных.

Их ветви, покрытые молодой, только народившейся листвой, вдруг начинают переплетаться и скручиваться. Они протягивают ко мне свои когтистые щупальца и, кажется, вот-вот поймают, но я хватаюсь за попавшееся под руку надгробие и успеваю увернуться. Сделав несколько шагов, я снова выпрямляюсь во весь рост, и веселый смех срывается с моих влажных губ.

Я гуляю среди мертвых, но я жив. Я живой – и в этой мысли заключен весь смысл бытия.

Погруженный в свои мысли, я едва замечаю, как фиолетовые сумерки сменяет ночь. Ее предвестником была красавица-луна, которую послала на небо могущественная Селена, и та выпуклой серебряной монеткой повисла в темнеющих небесах. Становится довольно прохладно, и я застегиваю молнию своей распахнутой доселе куртки. Я никогда не был таким модником, как Кристиан, и большинство вещей покупал в самых обычных магазинах – благо, среди их цветовой палитры всегда можно найти черный цвет. Вот и тогда на мне была самая простая ветровка и черные джинсы. Мои увлечения выдавала лишь обувь – я редко расстаюсь с высокими ботинками на шнуровке. Свежий ветер развевал мои длинные черные волосы (которые, в отличие от шевелюры Кристиана, не нуждаются в искусственном окрашивании).

С наступлением ночи мысли мои приняли совсем уж мистический оборот. Сполна насладившись жизнью, я обернул их в сторону ангела смерти и тех, кого приютил он на этом старом кладбище. В который раз размышлял я о том, активно ли данное место упокоения. Вы сейчас, наверняка, в недоумении, мои непросвещенные в магических вопросах читатели. Если вы не знали, одни из главнейших помощников черных магов – покойники. Но не каждый помощник – покойник, как и не каждый покойник – помощник.

Понятно, что нежащиеся в райских кущах души праведников не станут помогать злому колдуну в его нечистом деле, ибо грех. За такое их одним махом переместят в более подходящее местечко. Да и нет им дела до земных страстишек – они на заслуженном отдыхе. А тем, кто таки в походящем местечке, тоже не до того. Никто не отпустит их на землю, даже для нечестивых дел.

А значит, откликаются и помогают только неприкаянные души, до которых нет дела ни светлым силам, ни темным. Это те самые неупокоенные духи из фильмов ужасов, у которых «остались неоконченные дела на земле». Под этой фразой можно понимать все что угодно – вплоть до того, что душу просто-напросто не приняли под свое покровительство ни темные, ни светлые. Получается, что души эти обитают в этаком чистилище на земле. Такое происходит хотя бы потому, что они не заслужили ни перерождения, ни покоя, ни внимания. В общем, эти бедные скитальцы словно привязаны к грешной земле. Иногда конкретно к своему дому, и тогда они могут являться членам семьи. А часто непосредственно к месту своего захоронения. Поэтому всю кладбищенскую магию вершат – где бы вы думали? – на кладбище. На определенной могиле определенного покойника.

Вопреки примете, я любил читать имена и просматривать цифры на надгробиях, и частенько даты попадались такие, где второй цифрой была восьмерка. К тому же, на этом кладбище уже не хоронили, а это как раз и является признаком неактивного кладбища. Неупокоенным душам неинтересно там, где нельзя повстречать другие души, – мертвые или живые.

Настоящему колдуну по неким вибрациям всегда ясно, активно или неактивно кладбище, но я им не был, а потому и размышлял на сей счет. И в ту лунную майскую ночь я понял, что кладбище активно. Я услышал голос, быстро повторявший какие-то слова, – женский голос. Я сразу сообразил, что это не свои. Голос был один. Вряд ли в таком месте и в такое время кто-то будет разговаривать сам с собой. Даже я себе такого никогда не позволял. Да и слова эти были не чем иным, как заговором. Я не разбирал их, но узнал ритмику и мелодику, которые не мог спутать ни с чем. Так произносят только заученный текст либо читают по бумажке – быстро, но нараспев, словно полную чарующего волшебства поэму.

Как под гипнозом, пошел я на этот голос. И пусть он звал не меня – неважно – я не мог не пойти.

«Клянусь любить его так, как ты…» донеслось до меня, и душа моя взметнулась в самые небеса, объятая предвкушением какой-то запредельной тайны.

Прямо перед собой я увидел могилу и фигуру, стоявшую перед ней. Услышав мои шаги, фигура резко обернулась через плечо, и в свете луны промелькнуло прекрасное лицо.

И сладко, и больно вспоминать мне ту роковую встречу на могиле. Место ее и время были знаком. Что хорошего может сулить такое странное свидание?.. Лишь злой рок мог ниспослать мне на пути деревянный крест, серое надгробие и бренные останки под ним – недвусмысленные символы смерти и черной тоски. Не хватало лишь оглушительного раската грома. Хотя зачем? И без того было не счесть роковых предупреждений «тех бедствий, которые будут следствием этой роковой встречи с ангелоподобным Люцифером, принявшим женский облик…»

Я прервал ритуал, и это не сулило ничего хорошего. С той секунды две судьбы переплелись в один тугой узел, разрубить который смогла лишь смерть. Да и смогла ли? Первая же секунда той встречи была предвестницей последней и указывала, что мы обречены.

Все эти мысли нестройным хором пропели в моей душе свой мрачный реквием. Но что мог я в ту минуту? Ничего иного, как усилием воли отогнать тревожное предчувствие и позволить печальной красоте незнакомки взять незыблемую власть над распаленным виной и мыслями о мертвецах воображением. Воображением одержимого запретным плодом неудачника. А потому, вперив в девушку восторженный взгляд, я смог лишь улыбнуться ей своей самой милой улыбкой. Улыбнуться и как ни в чем не бывало сказать: «Привет». Сказать так, как будто мы не на кладбище. И как будто на ней нет черной мантии с капюшоном. И как будто я не ошеломлен провидческой мыслью, что, едва обретя эту красоту, я обречен потерять ее на веки вечные.

Она посмотрела на меня робко и в то же время гордо. Ее взгляд как будто говорил: «Да, я попалась, тебе удалось застать меня врасплох. Но мне стыдиться нечего. Я готова отвечать за каждое свое слово и действие. Впрочем, кто ты такой, чтобы я перед тобой отвечала?»

И тут она сказала…

…

Нет, это слишком тяжело…

Пока что вам достаточно будет знать, что она была Александриной Гейл, двадцати трех лет от роду. Нежданно-негаданно возникла она из ниоткуда и пролетела по Пурпурному городу, как огненная комета, внеся разлад и брожение в мое и без того мятежное сердце. А потом исчезла, сгорев, словно феникс, в своем собственном ярком пламени. Но феникс всегда возрождается. Восстает из пепла и регенерирует, подобно самому что ни на есть вампиру.

Намерен сразу же развеять возможные сомнения – Алекс вампиром не была. Она была ведьмой. Впрочем, вы наверняка знаете, что одно не исключает другого. Вы же помните, как Кристабель вылечила Кристиана каким-то странным отварчиком после того, как он полночи провалялся под дождем. Сдается мне, если бы не то питье, схватил бы он самое что ни на есть воспаление легких и, чего доброго, отдал бы Богу душу, не успев свершить свою священную миссию. И, если вы, мои внимательные девочки и мальчики, помните, то ведьмовской дар передался вездесущей Кристабель от ее древней праматери Белинды, которая неустанно колдовала и уже будучи могущественным вампиром, а вампирская кровь лишь усиливала ее магию.

Так что уточняю – моя куда более скромная героиня была самой обыкновенной ведьмой, без всякой там вампирской примеси. Вы должны уяснить, что в этом состоит важнейшее различие между ней и Кристабель. И я думаю, так оно и к лучшему. Но я забегаю вперед…

Прибыв в Пурпурный Город, Алекс поселилась в Лиловом особняке, что одиноко разрушался в небезызвестном Переулочке. Да-да, в том самом доме, где жила красавица Кристабель. Алекс, конечно же, тоже была красавицей, но совершенно другого рода. Если сравнивать этих их с богинями, то Кристабель – это чувственная Афродита, а Александрина – царственная Селена.

С пожелтевших страниц Священной Книги снисходит Кристабель златокудрым ангелом, длинные локоны которого обрамляют безмятежное лицо с томным взглядом и капризным бледно-розовым ротиком. Это был очень обольстительный, но все же ангел.