Узлы на простыне

– Ну ладно, а «хирург» -то почему?

– Да ребята в мед училище прозвали. Я жратву скальпелем резать люблю, – он улыбнулся и вышел в коридор.

– Ммммм, – раздалось ему вслед.

Глава3

Больше оставаться в больнице я не могла. Петька – «хирург» вез меня домой, попросив залетную скорую помощь завезти меня по домашнему адресу.

Неделя в больнице так и не принесла мне возможности понять, почему я оказалась одна. За последнее время, по словам врачей, никто ко мне не приходил. Даже телефон ни разу не зазвонил для того, чтобы узнать, в каком из миров находится Сондра Андреевна Волкова. Тайна моего возвращения не была нарушена внешним миром, не проявившим интереса к моему внезапному воскрешению. Конечно, это чудо, что я провалялась там три года. Для современного человека – этот срок – вечность. Но… У меня была бабушка, у меня был любимый парень, у меня была подруга… однокурсники, наконец.

В больнице я так и не смогла дозвониться ни домой, ни Мите… Впрочем, я не очень и стремилась сделать это. Приеду, разберусь. Я упорно училась заново вставать, ходить, держать ложку. Мышцы атрофировались, язык заплетался, ноги не держали даже то тело, которое осталось, я с трудом передвигала немногие килограммы, которые чуть прикрывали чистый вес костей.

Я не могла представить Димку в роли сиделки около ходящего под себя, обритого трупа неопределенного пола. Поэтому даже в мыслях не пыталась упрекнуть его в том, что он не рядом, что не его голос я услышала первым. Я вернусь домой, приведу себя в порядок, и тут же позвоню ему. Нет, я просто приеду и позвоню. Как он там? За три года он должен был закончить институт. Я пыталась не думать о девушках. Ну вряд ли… Даже если он сейчас и встречается с кем-то… Нет, лучше даже не думать об этом… Все равно, это несерьезно, потому что есть я, а я – его любовь на всю жизнь, он сам мне об этом говорил.

Митька, Дима, Дмитрий, Митек, – сколько ласковых имен я могла дать своему любимому. Как по – разному я могла назвать его и, я была уверена в этом, я буду называть его, и придумаю еще кучу новых. Мы придумаем. Вместе. Я закрыла глаза…

– Жмурик, приехали, – Петя толкнул меня под локоть. – Бери свою клюшку, ковыляем к выходу.

Машина остановилась прямо у подъезда. Петр обхватил меня за талию, я взяла трость. С трудом мы выбрались из машины.

– Я же говорил тебе – побудь еще месячишко в больнице, – проворчал «хирург». – Ну что ты делать будешь тут? Даже если и с бабушкой?

– Петь, помолчи, а? Не надоело трепать языком. Помоги мне лучше.

Оказавшись на земле перед подъездом, я подняла голову. Сделала я это медленно, с трудом, тело не слушалось меня, оно было ватным, чужим. Грязные окна кухни и маленькой комнаты уныло серели пылевым налетом на пятом этаже. Мелкий, осенний дождь не мог смыть осевшую из воздуха грязь.

– Ты уверен, что я лежала три года в вашей больнице? Октябрь. Надо же. Как будто вчера я вышла из этого подъезда.

– Пошли, – обхватил меня опять «хирург». – Чего мокнуть-то под дождиком.

– А я люблю дождик.

– Ты просто неделю никуда не выходила.

– Ты сказал три года.

– Ты училась в школе-то? Вроде большая девочка, – он потащил меня по ступенькам. – Ты разве не знаешь, что время относительно?

– И время относительно? Я думала только скорость, – с трудом передвигаясь на непослушных ногах, одной рукой опираясь на костыль, другой – что есть силы удерживая руку Пети, я поднималась все выше и выше. Ступенек в нашем подъезде было много.

– Все, лифт. Взлетаем.

На звонок в дверь нам никто не ответил. Не слышно было ни шевеления, ни оханья, ни бормотанья. Ничего. Полная тишина.

– Послушай, давай соседям позвоним?

И он нажал на кнопку соседского звонка. Я устало опустилась на ступеньку.

– Нужно было Днуху вызвать. Ты бы видела на какой она шикарной машине уехала, – «хирург» продолжал вдавливать все по очереди кнопки звонков на этаже.

– Кто? – глухо послышалось за дверью напротив.

– Это я, ваша соседка, Сондра.

Последовало молчание…

– Я же тебе говорила, у меня все соседи – сумасшедшие.

Дверь все-таки открылась. Я встала.

– Это ты, Сондрочка? – показалась маленькая щупленькая женщина с круглыми глазами и седыми волосами.

– А где бабушка?

– Давно тебя не видела, ты с работы?

– Бабушку вы давно не видели?

– Сондрочка, ты бы на работу зонтик с собой брала, посмотри, как ты вымокла. А чего ты звонишь-то?

– Вы бабушку давно не видели? – крик «хирурга» гулко пронесся по подъезду.

– Здравствуйте, здравствуйте, что, Сондра, это что? Слесарь? Опять вентиляцию проверяют?

– Ну что я говорила? А ты мне – больница.

– Надо дверь ломать.

– Вот-вот, ты у нее еще отмычку спроси, – я снова опустилась на ступеньку и стала считать квадратики кафельного пола.

– Ладно, ты сиди здесь, а я пробегу по всем соседям, там я видел мужика в окне, когда заходили. На первом. Сейчас возьмем у него топорик, погоди.

Он вихрем унесся вниз, не дожидаясь лифта. Послышался лай соседской собаки. Я и не знала, что у нас внизу жила собака.

– Ну что у вас тут? – Петька нарисовался в лифте вместе с низкорослым соседом с первого этажа. Лысый, улыбчивый мужик сверкнул смеющимися глазами в мою сторону. В руках у соседа был целый ящик инструментов.

– Да сейчас откроем. Ключи, значит, потеряли. Не проблема. сейчас все будет хоккей. Ээээ… да тут замок – каши просит. Сами что ль делали?

– Бабушка меняла, когда я ключ потеряла.

Мужик подковырнул замок, и он выпал наружу.

– Ничего себе. Как же вы жили? Да тут прям дырка для обозрения. А дверь не открывается… Странно…

– Ничего странного, – я подошла к нему и встала рядом. – Можно я попробую, там щеколда, может рукой достану.

Он отступил, и я не удержалась. Прежде чем попытаться пальцами дотянуться до щеколды, я заглянула в отверстие. Зеркало на дверце шкафа в коридоре отражало бабушкину комнату. На диване сидела бабушка. На мгновение я зажмурила глаза, мне показалось, что я чокнулась, или снова потеряла сознание. Это была бабушка и не бабушка. Зеленый халат не оставлял сомнений, что это она. Ни у кого в мире не было такого – она сама себе его сшила. Но лицо над знакомым халатом было черным. Нет, там, где была голова… нет, не так… Там, где должно было быть лицо, было черное пятно. Немного вглядевшись, я поняла, что вместо глаз, – черные провалы, такие же, как и вместо щек. Руки, сложенные на коленях, были черные, на них сохранилась кожа, просто изменила свой цвет.