Смерть вне очереди

– Может, уже поедем? – предложил измученный Фалалей. Сердце на щеке грустно сморщилось, а косичка на влажной погоде стала завиваться.

– Да, конечно, – спохватилась Малинова, аккуратно высвободила плечо из-под мужской головы и направилась к выходу.

Мы пошли следом, мысленно прощаясь с каждым фонтаном, мимо которого лежал наш путь к стоянке. Эх, не так гладко прошло мое знакомство с Петергофом, но тем не менее оно состоялось. Когда-нибудь я вернусь сюда, и все будет по-другому. У меня будет куча свободного времени, и я им распоряжусь так, как захочу.

– О чем призадумалась? – спросил рядом идущий Паша, держа меня под руку.

– Планирую, как скоро смогу сюда вернуться, – усмехнулась я, потому что знала, что озвученной эта мысль покажется немного забавной. Вроде как уехать не успела, а уже хочу назад. Павел думал точно так же, потому ответил:

– Мы пока еще не уехали. Так что наслаждайся последней минутой рая.

– Ты так сказал слово «рай», точно имел в виду диаметрально противоположное место. То, что под землей.

– А как ты думала? Откачивать стареющую пианистку, да так и не откачать, а потом надеть на себя вещь, на которой она померла… Не лучший у меня день.

Надо же. Выходит, хладнокровие Самойлова при попытках вернуть к жизни Агату Никитичну – это было напускное, ненатуральное. На самом-то деле Паша ой как переживал по этому поводу. Мне стало его очень жаль, и я прижалась к другу покрепче. Самойлов расцвел прямо на глазах, щеки зарумянились, и он принялся травить анекдоты, будто это вовсе не он пару секунд назад сокрушался относительно гибели человека. Посмотрев зачем-то в сторону Кеши, я уловила едва заметное движение его головы, выражающее неодобрение. Ничего себе, негр – и все туда же. Назло ему я прижалась к Паше еще сильнее. Самойлов от счастья завел песню про Катюшу. Металлисты его поддержали, руками изображая, точно подыгрывают на гитаре, но Жека всем троим покачал пальцем, чтобы заглохли.

– Пусть поют, – набросилась на Женьку Света. – Что, у нас теперь минута молчания будет? Подумаешь, тетка умерла.

– Света! – возмутилась Лера, вставая на сторону Логинова. – Терпеть не могу, когда ты такая!

– А что я сказала такого? Она была старая! И ее никто не знал!

– Знаешь, – встряла Катя, сверля гневливым взором Барскую, – тебя я тоже не знаю. Может, умрешь, а? Что в этом такого?

– Катя! – обрушился Паша на подругу. Вроде как Светка за него заступилась, стало быть, нужно заступиться за нее. – Опять ты ведешь себя как стерва.

– Не обзывай мою подругу! – неожиданно для себя прикрикнула я и вырвалась из его руки, отойдя в сторону. – А ты че лыбишься? – накинулась я на Александрова, так как на сей раз в его глазах явственно выступило одобрение, и улыбка это подтвердила.

– Я вообще иду молчу! – как всегда, в приподнятом настроении ответил негр.

– Вот и молчи почаще! – поддержала меня Катя.

– Девушка, я не с вами разговаривал.

У Жеки от такого обращения со своей любимой вспыхнули глаза:

– Ты ща огребешь, понял? Даже не пищи в ее сторону!

– Да ладно, она сама часто пищит, – бросил Паша.

Только мы втроем (я, Жека, Катя) хотели наброситься на лучшего друга и побить его за Любимову (она – за саму себя), как тут индеец по-лошадиному игогокнул и побурчал что-то на неизвестном науке языке.

– Че он бузит? – обратилась Барская к Кеше.

Тот пожал плечами:

– Я что вам, переводчик? Не знаю я их языка.

– Но как ты с ним общаешься?

– По-русски! Я негр, но я русский!! – похоже, даже у Кеши стали сдавать нервы. Не знаю отчего, но это было чертовски приятно.

– Я сказал, смешные вы, – громко возвестил радостный индеец со странным акцентом. Точно он не индеец вовсе, а чукча. – Как тут не понять? Это закон джу-бня.

– Кого закон? – переспросили все хором.

– Джу-бня. Бледнолицую никто не любил, и ее смерть внесла в бытие ныне живущих разлад. Когда змея покидает мир, она выплескивает наружу весь свой яд, чтобы не перенести его на облака. А яд впитывается в окружающий мир.

Несмотря на то, что индеец выглядел глуповатым и изъяснялся очень странно, я все же поняла, какую мысль он хотел до нас донести. Негатив к Агате с ее смертью преобразовался в нечто совершенно новое – негатив ко всем остальным. Так как пианистки больше нет, значит, на нее уже невозможно выплескивать раздражение, но никакая материя и энергия в природе не может самоликвидироваться, вот мы и набросились друг на друга.

Не я одна такая умная, Орлиный Глаз поняли все, потому до «Газели» шли молча, разом прекратив перебранку. Когда влезли на места, распределившись точно так же, как по дороге сюда (одно сиденье, естественно, осталось пустовать), а Альберт вставил ключи в замок зажигания, выяснилось, что у Паши был дурной глаз, и раздражение ко мне вновь вернулось. Дело в том, что «Газель» не завелась.

– Еп-те… – ругнулся Альберт.

– В чем дело? – спросила Лера.

– Не пойму. Показывает, что бензин на нуле. А сюда когда ехали, полный бак был, я ж заправился.

Тут Логинов всех удивил:

– Похоже, лужа рядом с машиной отнюдь не от дождя.

Все удивленно замолчали.

– Милый, ты хочешь сказать, что кто-то проткнул бензобак? – Катька почесала бровь. – Это становится похожим на кровавый триллер. Надвигается ураган, машина не заводится, сейчас у всех синхронно откажут сотовые, и начнем потихоньку умирать один за другим.

Люди, словно их мгновенно охватило стадное чувство, полезли за своими мобильниками. Я тоже открыла сумочку, лишь сама Любимова и не думала шевелиться.

Экран маленького телефона показал мне «Поиск сети», так я и знала. Как и предсказала подруга, у всех одиннадцати человек ситуация с телефоном была аналогичной.

– Что за дурдом, – проворчал водитель, вылезая на улицу. До ушей сразу донесся шум буйствующего ветра, стенающего и воющего, нагоняющего в самое сердце ужас и лед. Уже совсем потемнело из-за непогоды, но дождь так и не желал начинаться. Это почему-то если не пугало, то серьезно настораживало. Словно готовилось что-то… недоброе.

Он обошел машину и склонился в том месте, где на асфальте значилась подмеченная наблюдательным Женей лужа. Валерия открыла окошко и крикнула:

– Ну что там?

– Не понимаю. Весь бензин вытек! Словно его специально слили.

Люди, переполошившись, заохали.

– Кому это надо? – тонким голосочком взывала Лера.

– Видишь, тут штуковина на земле валяется? – ответил ей с улицы Альберт. – Это антенна, она, видимо, отломилась от какого-то здания и из-за ветра наткнулась на бак и проколола его.

– Еще есть версии?

– Я знаю, что звучит неубедительно, но я не верю, что кто-то специально это сделал. Кому это нужно, Лер? Получается, нам просто очень повезло, стечение обстоятельств.