Смерть вне очереди

– Да? Что еще табу? – скептически ухмыляясь, спросил Жека. – Говорите сразу, чтобы мы знали. Все-все табу, сразу списком.

Индеец проигнорировал насмешку.

– Что же делать с глазами? – обратилась я к Орлиному Глазу, почуяв внутри неприятный холодок. Действительно, лицо умершей на снимке нагнетало какую-то тоску, отчаяние и что-то еще очень нехорошее, что я не смогла классифицировать.

Индеец молча взял со стола неизвестно кем оброненный фломастер и, не спрашивая разрешения, взял в руки фото и закрасил глаза Агаты Никитичны.

– Какое неуважение к усопшим, – ужаснулся металлист и непривычным жестом дернул себя за кольцо в носу.

– Наоборот, – пошептавшись с краснолицым, низко-низко для того наклонившись, ответил Иннокентий. – Это обряд такой. Чтобы она никого не смогла с собой забрать в царство мертвых.

– О господи! – воскликнули все, а я даже схватилась руками за горло, словно незримая Агата в обличье призрака собиралась меня задушить.

Индеец еще что-то горячо зашептал в ухо согнувшемуся в три погибели Александрову.

– Он говорит, что, возможно, уже поздно, – скривившись, перевел нам баскетболист и начал поглаживать желудок. – Что-то мне нехорошо. Тушенка точно свежая была?

– Мне тоже нехорошо, – поделился Павел. – И дело отнюдь не в тушенке. Этот ацтек сейчас еще навлечет на нас какое-нибудь проклятие своими словами!

У индейца аж глаза чуть не выпали из лица.

– Ацтеки – враги! – в полном аффекте выкрикнул он и обмяк, обессиленный, на руках негра.

– Что ж ты делаешь, а? – бросил Самойлову Александров. – Он не любит ацтеков. Благодаря правителю ацтеков Монтесуме испанцам удалось захватить государство Анауак, а потом и оставшиеся города. Его племя состояло в отдаленном родстве с ацтеками, и все-таки они себя к ним не причисляли. Эх, пойду отнесу его в комнату.

С этими словами негр Кеша перекинул тело через плечо и легко, точно это был не человек, а летняя куртка, понес в комнату, что была прямо напротив нашей с Катей, с восточной стороны.

Только мы отошли от этих пугающих бредней, как в сторожку вошел Альберт с очень усталым видом. Он вытер лоб рукой, который тут же потемнел, потому что ладонь была грязная, и произнес:

– Ну и достал же меня хохол этот. Что-нибудь пожрать есть в доме?

– Есть, – ответила Лера.

– А где Феля? – недоумевая, обратился к Морозову Фалалей.

– Кто?

– Феля! Жена моя! Она же к вам пошла помогать. Еще два с половиной часа назад!

– Да вы что? Не было там никакой Фели. Только я и этот хохол жуткий. – Я сморщилась вторично произнесенного слова «хохол»: мужик, оказывается, жуткий националист. В то же время, я сама, говоря о Кеше, постоянно мысленно добавляю «негр». Все мы хороши, короче. Альберт тем временем продолжал жаловаться: – Такой приставучий, еле отделался от него. Усиленно изображает из себя великого аса, а сам ни тура не сечет. – Водитель обвел нас глазами, под которыми назрели темные круги, точно от какой-то болезни, но, видимо, просто от утомления. – Да что с вами всеми такое?