– Какой журналист?!
Я была крайне раздосадована. А Сергей уже шел ко мне.
– Это он сейчас для меня? Или это ты его уговорила? – его голос немного дрожал.
– В этом ты виноват! Не надо было меня при нем любимой называть! – напала на Гущина я.
– Так кто ж знал, что ты вернешься в осиное гнездо, так ты свое нелюбимое рабочее место называла? И чего это тебя генеральный лично домой возит? Ты что, ему не все деньги вернула? Или компромат на него нарыла? Признавайся!
Опять он в своем репертуаре! С Сергеем Гущиным мы знакомы еще с коммуналки, когда я из деревни приехала покорять ближнее Подмосковье. Мы вместе жили в одной квартире, потом работали на одном заводе. Сергей мне стал надежным другом. И я подозревала, что мы немного влюблены друг в друга, ну, как фанаты в своих звезд.
Когда мы вошли в квартиру, я споткнулась о собранные чемоданы. У меня был до того растерянный вид, что Маша, стоящая с Инночкой у порога, засмеялась:
– Викусик, мы не переезжаем, а в отпуск едем.
– Так ты сегодня на работе была…
У меня в голове была полная каша, но убейте, не помню я, чтобы Маша хоть как-то мне намекала, что она в отпуск собирается. Да и я же с ней хотела в Египет…
– Ну, конечно, и мне дядя сообщил, что отпускает всю команду в отпуск на две недели. Вот я и подумала, что ты не сможешь с нами поехать, и взяла с собой Инночку. А у тебя аж два заботящихся о тебе кавалера, – Маша потянула чемодан. – Ужин готов, Гущину скажи, что гардероб тебе обновили, и пусть постель себе поменяет…
Что?! С чего она решила, что я сейчас Гущина пущу со мной жить? Но я была так растеряна, что на автомате поцеловала путешественников и отпустила. Конечно, Маша еще не отошла от смерти Павла, хотя и держалась бодрячком. Даже быстро встала на ноги и каблуки больше не надевала, но из-за нервного состояния постоянно все убирала, делала перестановку и пыталась изменить свою жизнь. Ей необходимо было отвлечься. И только сейчас я заметила за спиной Гущина большой рюкзак.
– А ты зачем сюда пришел? – поинтересовалась я.
– Машка пригласила. Сказала, что тебя преследует Высоковский, что у него маньячные наклонности, и ей страшно за тебя, вдруг ты собьешься с пути. Сделаешь ошибку всей своей жизни и подаришь этому педанту свою первую ночь.
– Гущин!
– Так ты сама признавалась…
– Гущин! Сейчас же уматывай обратно в свою коммуналку!
– Нет, – Сергей бросил рюкзак.– У нас здесь равные права. Ты здесь гость, и я, представь себе, такой же гость. Сама слышала, что Машка сказала. Ты без меня с голоду умрешь и работу, бьюсь об заклад, проспишь!
Возразить Гущину мне было нечем. Ладно, пусть живет и за квартирой приглядывает. Мне же завтра все равно нужно будет переезжать… Я прошла в спальню и раскрыла новый шкаф-купе. Да… Сколько же нужно взять с собой вещей? В мой маленький чемоданчик для курорта все это не влезет. Я стала бросать туда необходимые вещи с таким волнением, будто завтра замуж выхожу неизвестно за кого и буду жить с ним… В мою комнату заглянул Гущин. Он был ошеломлен.
– Вик, я, конечно, признателен тебе за твой настрой помириться… Но тебе не кажется, что ты слегка спешишь? Я, конечно, могу сейчас настроиться, но жениться не буду!
Витая в своих мыслях, я даже не поняла, о чем он.
– Никто тебя жениться не заставляет.
– А, ну, тогда другой разговор! – быстро среагировал Сережа. – Вещи можешь и в своей комнате оставить. Да и вообще, я могу сам в твою комнату переехать.
– Чего-о?!
Гущин подозрительно приподнял одну бровь:
– Так ты ко мне в коммуналку хочешь? Тебе там понравилось?
Во мне уже просто закипел вулкан:
– Гущин, ты опять со своими пошлыми мыслями! С чего ты взял, что я с тобой жить собралась?!
Сергей демонстративно упал на мою кровать:
– Я сюда переезжаю, мы ссоримся. Затем я накрываю на стол и иду к любимой, чтобы позвать ее ужинать, а она с таким трепетом и волнением собирает чемодан, словно готовится в романтическое путешествие, – Гущин сел и критично посмотрел на меня. – Какие я должен был сделать выводы? Высоковский тебя даже в поломойки не возьмет, ты же ничего, кроме стрельбы, не умеешь.
Я молчала. Не в бровь, а в глаз! Хоть скотчем ему рот заклеивай.
– Постой, он что, тебя в киллеры взял?! – осенило Сергея. И тут он заржал: – И кого он заказал?
– Перестань паясничать!
Я хлопнула крышкой чемодана и первой вышла из комнаты. Что же ему сказать? Что я стала невестой Высоковского, Гущин не поверит. Высоковский ни разу меня не навестил, пока я была на больничном. Да Гущин гораздо больше на жениха похож, чем Высоковский, правда, на дурного жениха с кучей приветов и своеобразным шармом.
На кухне уже было все накрыто, Сергей даже достал вино и зажег свечи. Я еле сдерживала смех при виде этого романтического ужина. Опять прикалывался.
– И как это называется? – спросила его я.
– Это называется нашим дружеским свиданием, – без всякого смущения заявил Сережа и, сев на свое место, стал разливать вино. – А вот то, что было сейчас на улице, со стороны Высоковского – это фамильярничанье! Он у вас со всеми секретаршами так целуется на прощание? Или только с секретаршами из деревни?
– А это сейчас приступ ревности или голое любопытство?
– За наше первое свидание! – произнес Сережа.
Гущин поднял бокал, и мне пришлось с ним чокнуться. Естественно, я не пила, а лишь пригубила. Я еще помнила, как перед больницей напилась мартини, приперлась к Гущину и, похоже, соблазняла его. Второго такого раза я не хотела. Мне пить совсем нельзя, потому что мой мозг сразу вырубается, и я не контролирую себя, потом почти ничего не помню, а что вспоминаю – лучше забыть.
– Так куда ты собралась? Ведь не из-за меня это? Не поверю, что от такого обаятельного, молодого и, я подчеркиваю, совершенно свободного Сережи ты готова сбежать.
Разумеется, нет. Мне даже весело с ним жить по соседству. Хотя сейчас не лучшее время для такого рода сожительства. При мысли, что о нем узнает Высоковский, мне стало неловко, словно я действительно была ему невестой. Немного подумав, я решила ему сказать правду и выложила все, как было. Конечно, умолчав о моем неравнодушии к генеральному.
– Ага, так и думал, что его в покое не оставят, – Сергей встал и стал раскладывать по тарелкам подогретую еду. – Сейчас на сцену должен выйти настоящий убийца, но только в том случае, если убить хотят весь его род, а не только Высоковского, и в том случае, если все было из-за бизнеса, как я, например, думал.
– Ты-то тут при чем?
– Я же тебе говорил, что занимался этим делом. Я давно наблюдал за некоторыми товарищами, в том числе и за Павлом Высоковским. Один его приятель работал на заводе, вот я туда и направился вслед за ним. А потом Павла убили. Как я и предполагал, была несостыковка. Деньги увели. То бишь Павел всех обыграл. Он не был дураком, а неким гением с поломанной судьбой, одаренным исключительной проницательностью и большим умом. Неординарный парень вроде меня, только с туго набитым кошельком. Пока я копал на него информацию, то сам влюбился. В хорошем смысле.
– Так ты, правда, журналист? – спросила я.
Мне все еще не верилось в это. Сережа отодвинул тарелку, пошел в прихожую и вернулся оттуда с удостоверением.
– Держи, неверующий Фома! Завтра номера принесу, где мои колонки из РКН.
Вот так живешь с человеком почти год и ничего про него не знаешь. Пока я разглядывала фотографию в документе, Сергей вдруг спросил:
– Слушай, у меня есть к тебе предложение. Давай вместе будем распутывать это дело?