Снимать штаны и бегать

Снимать штаны и бегать
Маргарита Южина

Что делать? Одни богатенькие супруги умерли на своей даче…от голода, а официантка Зина Корытская вынуждена расследовать причину столь странной смерти. Спросите: с какого перепугу Зина должна этим заниматься? Ответ прост – из вредности соседка по коммунальной квартире повесила на столб объявление, что Корытская – известный частный детектив. Клиент нашелся сразу, заплатил немалые деньги. Надо отрабатывать. Зинаида решается: сколачивает из соседей ударную бригаду сыщиков и, оставив бабку Степаниду дежурной по криминально-коммунальной квартире, отправляется на дело…

Маргарита Южина

Снимать штаны и бегать

Глава 1

Почем зубы в розницу?

В сладкой дреме он вяло скатывался по продавленному дивану вниз и чуть было не приземлился головой. Отродясь он старался так не падать, где-то слышал, что голова жизненно важный орган. Поэтому встряхнулся, сел и тупо уставился в пол. По полу ползала веселая муха, жизнерадостно потирала лапы и прихорашивалась. Надо было просыпаться. Совсем недавно к ним в коммуналку подселилась новая женщина, ее необходимо было срочно обаять, ибо дамочка, ее звали, кажется, Зинаида, работала в пищевом заведении, от нее всегда пахло вкусностями, и, при удачном раскладе, она могла бы его прокормить одними мясными деликатесами. И в самом деле, уже надоели каши да жиденькие супчики, а, между прочим, из комнаты соседки постоянно доносится запах мяса, сыра и рыбы, разумеется, не мойвы какой-нибудь, а самой что ни на есть осетрины! Значит, надо эту самую Зинаиду немедленно в себя влюбить! Ему-то это труда не составит. И тогда…

– Гражданка официантка! Эй, на балконе! Вас, кажется, Зинаидой зовут?! Так вот, у вас из кастрюли сперли курицу! – доносился из соседнего окна противный злорадный голос. – Вы оглохли, что ли?! Я говорю, вы вчера из своего ресторана домой курицу притащили, небось, ворованную, так вот, у вас ее прямо из кастрюли стырили!

Зинаида Корытская, женщина с двумя косицами (в простонародье «мышиными хвостиками»), старательно делала вид, что не слышит никакого голоса. Она была занята – морщилась, кряхтела и ойкала, однако пинцетом стойко выдергивала волосины на ногах. Красота настоятельно требовала жертв. И даже не столько сама красота (Зинаида считала себя достаточно привлекательной), сколько недобрые обстоятельства. Все дело в том, что ресторанчик «Летающая тарелка», где Зинаида Корытская исправно трудилась официанткой уже семнадцать лет, перекупил новый хозяин – молодящийся прыткий старикан Ушанин Глеб Борисович – и немедленно принялся «мести по-новому». Прежде всего, он смело пригласил на должность официанток молоденьких девочек, не старше двадцати пяти. «Чтоб радовали глаз и возбуждали аппетиты», – как он высказался. А поскольку Зинаиде совсем недавно исполнилось немножко за сорок три, то, по мнению Ушанина, ничего подобного возбуждать она была уже не в состоянии. Глупый гусак! Да если бы он знал, как при виде этих самых «мышиных хвостиков» – пардон, кос! – мужчин колотит, как они прячутся в салфетки, как надрывно сморкаются! Да они все трясутся, как малярийные, и от чего, если не от страсти?!. Короче, пока штат еще полностью не был набран, Зинаиде надо было срочно доказать свою сексапильность. Завтра же она заявится на работу в полупрозрачной блузочке с коротким рукавчиком «фонарик» и в короткой юбчонке, ну и, поскольку погода на дворе стояла знойная, не грех было мелькнуть и оголенными ножками. Тем более что ножки у Зинаиды были прямо-таки французские – худенькие, бледненькие, с выпуклыми, фигуристыми (только самую малость артритными) коленками. Единственное, что их портило, так это густой волосяной покров насыщенного темного цвета, ну, чисто обезьянья лапа! Ну с этим она легко справится, а в остальном на природу было грех жаловаться – для ее роста достаточно могучие плечи, грудь, точно два волейбольных мяча, узкий скромный зад без мясных излишеств и совершенно обворожительное лицо, эдакое узкое, породистое, с рельефным, видным носом и гордыми, крепкими губами. К тому же, господь наградил Зинаиду Корытскую совершенно уникальным речевым аппаратом, то есть ее голос имел такую силу, что им без труда могли наслаждаться жители соседних улиц, а язык настолько не держался за зубами, что в своем районе она служила даже неким подобием газеты «Из рук в руки» или даже «Из губ в губы» – не подумайте плохого. Нет, такие официантки на дороге не валяются! Обидно, что Ушанин этого сразу не разглядел. И потом, что за манера не обращать внимания на богатые душевные качества?! Однако против начальства не попрешь и поэтому приходится сейчас париться на балконе, принимать равномерный, естественный загар и выщипывать ненужный ворс.

– Я, конечно, понимаю, щипать щетину – дело жуткой важности, но, по-моему, Федул Арнольдович залез в вашу кастрюлю руками. Вы бы посмотрели, а то потом опять с нас спрашивать будете, куда это ваша курица улетела! – продолжала верещать из своего окошка мерзкая соседка Любочка, с яичным желтком на лице в качестве омолаживающей маски.

– Не клевещите на науку! Небось, с маменькой уже выудили у меня из супа все мясо, а на честного Менделеева наговариваете, – буркнула Зинаида, пряча наполовину обработанную ногу в комнату, и, вздернув повыше подбородок, едко добавила: – Федул Арнольдович не опустится до воровства… и потом, я ему сама позволяю, да! Моя кастрюля, пусть ловит там что угодно!

Совсем недавно дочь Зинаиды Корытской Настенька вышла замуж, и любящая мамаша тут же разменяла свою квартиру, потому что у зятя никакого намека на жилплощадь не просматривалось. Молодым досталась однокомнатная, а благородная Зинаида согласилась на комнату в коммуналке. Общий туалет, общая ванная, коридор, пропахший кошками, – с этим еще можно было бы мириться, – вот только соседи. С ними категорически не повезло. И даже не со всеми – с тихим, приятным человеком и научным работником Федулом Арнольдовичем Семеновым еще можно было жить. А чего – парень холостой, лет сорока двух от роду, не буйный, не пьяница, нет, с ним определенно можно было жить. Но вот старая дева Любочка с претензиями на женственность и со своей матушкой, ворчуньей Степанидой Егоровной, могли кого угодно довести до депрессии. Обе женщины уже долго и нудно обрабатывали начитанного Федула и мечтали поскорей сделать его своим родственником, объединив отдельные комнатки в квартиру. Ясное дело, что появление такой интересной дамы, как Зинаида Ивановна Корытская, всерьез поставило под угрозу их затею, поэтому они не ленились изводить соседку всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Первые дни новая жиличка терпела, как и требуют правила общежития, но сегодня…

– Ну и кто лазил в мой холодильник?! Какая холера?!! – от души возопила Зинаида, стоя на кухне и мотая дверцей холодильника. – Колобковы! Я вас спрашиваю! У меня со вчерашнего дня лежал кусок сыра! Свежего! Триста грамм! Кто спер? Сразу предупреждаю: у меня знакомый милиционер, не признаетесь – он отпечатки снимет, придется по суду сыр возвращать! И не делайте вид, что спите, я отсюда слышу, как Степанида Егоровна в замочную скважину сопит!

За соседской дверью послышался взволнованный шепот: «Признавайся, Любка! На кой ляд к ней в холодильник лазила?» – «Так я же сыр не брала! Я только парочку яиц, мне на маску нужно было, а про яйца она ничего не говорила. И чего, она их каждый раз пересчитывает, что ли?» – «Ну тада молчи, пущай сама с собой балаганит». Шепот стих, а Зинаида с досады прикусила губу – сейчас и в самом деле их не вытащишь, не станешь ведь в двери с топором ломиться, да и на работу она уже опаздывает. Плюнув на справедливую месть и бросив в соседскую кастрюлю всего полкуска хозяйственного мыла, она поспешила в свою комнату готовиться к вечерней смене.

Любовь Андреевна, или Любочка, как она привыкла себя называть, лежала на расправленной кровати, читала захватывающий любовный роман и нежно теребила ухо недовольному коту. У книжных героев в самом разгаре находились любовные страдания, но полностью сопереживать им женщина не могла, ее то и дело отвлекала говорливая матушка.

– Слышь, Любк, а я ить опять сегодни у Зинкиного холодильника Федьку-то споймала, – довольно бурчала та, ловко орудуя иголкой.

Случайно заглянув через окно на соседский балкон, она вчера еще углядела, как на Зинкиной веревке сушится нательное белье, выбражулистое, как в телевизоре. А у Любочки только и есть, что два атласных лифчика, где же ей таким-то манером Федула завлечь! Но ведь не бежать же теперь в дорогущий магазин. Вот матушка и придумала: сидела теперь и вышивала на атласе красных петушков крестиком, и яички – гладью: все понарядней смотреться будет.

– Так слышь чего, я так к нему подкрадаюсь, подкрадаюсь.

– Ах, мама! Неужели не понимаешь, что мне невозможно этого слышать! – взвилась Любочка и в сердцах сбросила кота на пол. – У меня и без того прям всю грудь разрывает! Прям разносит всю!

Любовь Андреевна горячо любила соседа Федула. Давно уже, года три, наверное. Да, точно, три года, с тех самых пор, как он переехал к ним в коммуналку. Тогда Любочке уже случилось тридцать семь, сердце требовало взаимных чувств, а под руку никто не попадался. И тут, вот счастье – в квартире поселился приятный сосед. Федул Арнольдович был скромен, толстоват, имел куцый хвостик на затылке, огромные залысины и лошадиные зубы. Однако ж не пьяница, не дебошир, научный работник, иными словами, достойный объект для страсти. И Любочка полюбила. Каждое утро женщина поджидала любимого возле санузлов, чтобы утро начиналось со встречи с ним. Любимый стеснялся, ежился и подолгу боялся заходить в туалет, приплясывая в своей комнате. Любочка же упрямо ждала, когда милый пулей пронесется в уголок раздумий, встречалась с ним взглядом, краснела, глупо хихикала, а по ночам неизвестно отчего рыдала в подушку. Иными словами, любовная лихорадка набирала обороты. Матушка сей недуг поощряла, и со стороны Любы эта самая страсть все больше прогрессировала, а вот Федул до сих пор не мог справиться со своей стеснительностью. Так, во всяком случае, думалось Колобковым. Однако, стоило только въехать в комнату этой ошалелой официантке Зинке, как замороженный научный светило засуетился, стал юлить возле Зинаиды, а до влюбленной Любочки ему и вовсе никакого дела не стало. Он постоянно поджидал новую соседку в кухне и немедленно начинал с ней флиртовать, то есть напрашиваться на чай с бутербродом. Делал он это так неумело, что даже Степаниде Егоровне за него было неловко.

– Да что ж ты возле нее блеешь?! – высказывала она Федулу, когда Зинка уносилась на работу. – Неужель так ее холодильник полюбил, что даже сраму не боишься?! А ведь Любочке такие намеки делал!

– Я ничего не делал вашей Любочке!! – визгливо оправдывался сосед.

– Да?! А кто смотрел на нее?! – упирала в бока руки Степанида Егоровна. – А кто у нас полтинник занимал? А кто нашу туалетную бумагу все время отматывает?! А кто для экспериментов у нас баночку майонезную взял еще в позапрошлом годе и до сих пор не отдал, не ты, что ли?! Молчи, Иуда!!

Любочка сейчас все это с болью вспоминала, смотрела в книгу, и ее собственная раненая любовь истекала кровью. Нет, надо отвоевать любимого. Точно! Конечно! Надо его отвоевать у этой старой цапли! И кажется… кажется, Любочка догадывается, как это можно сделать! О-о-о! Это будет классно! Да и маменька одобрит, если, конечно, с ума не сойдет!

– Нет! Я не буду стричься налысо, мне не пойдет! – чуть не со слезами отбивалась Зинаида. – И потом, с чего вы взяли, что, когда я постригусь, буду похожа на инопланетянку?!

– А на кого?! – изумленно таращил на нее глаза Глеб Борисович, директор ресторана. – Натянем на тебя голубые штаны…

– Колготки… – хихикнула Ниночка, молоденькая официантка из нового состава.

– Ну да, колготки, – тут же согласился босс. – Наверх что-нибудь такое… серебристое, обтягивающее, физиономию тебе покрасим в голубые тона…

– Можно в серебристые, – снова вылезла Ниночка.

– Вот и покрасьте ее! – не выдержала Зинаида. – Она, чай, помоложе меня будет! Ей серебристая морда очень к босоножкам пойдет!

– А кто будет работать?! Нет, девочек официанток трогать нельзя, они у меня в зале будут народ обслуживать. Мало ли, вдруг завтра народу невпроворот подвалит, это же День города!

И все же Зинаида никак не поддавалась на уговоры директора. Дело в том, что каждый год народ праздновал День города с шумными карнавалами, весельем и всеобщими гуляньями. В этот день каждое предприятие как могло себя рекламировало совершенно бесплатно, наряжаясь огромными булками, здоровенными зайцами или даже всякой-разной бытовой техникой. Ушанин, директор ресторана, никак не мог игнорировать такое мероприятие, а поскольку ресторан назывался «Летающая тарелка», то необходимо было выдумать нечто космическое. Он и выдумал – постричь старого преданного работника Зинаиду налысо и соорудить из нее инопланетянку. Идея всем понравилась, за исключением самой Зинаиды.

– Это издевательство над личностью! – горячилась она, обливая директора гневным взглядом. – Я к депутатам пойду!!

– Ах вот так, да? А если это производственная необходимость? – в тихой ярости щурил глаза Ушанин.

– Вот и будьте сами инопланетянином! У вас все равно стричь нечего! – понесло Зинаиду. – И серебристые колготки вам исключительно подойдут – у вас ноги в два раза толще моих! Вас и переделывать не надо – уже готовый Громозека!!

Этого нельзя было говорить. Зинаида понимала, но язык, язви его, так и молотил всякую чушь. Девчонки-официанточки прыскали в кулачки, еще больше гневя начальство.

– Ну что же… Я сам… Ладно, я справлюсь с этой проблемой, ничего… Ничего-о-о… Но только ты, Зинаида, сегодня работаешь последний день! – аж дымился Ушанин. – Довольно мы от тебя натерпелись, все! Теперь у меня будет только молоденький состав! Девочки! Я завтра вас всех наряжу в звездочек! И вы будете бегать возле ресторана, зазывать посетителей в звездном прикиде!

– Я, между прочим, тоже могла бы звездочкой, – снова высунулась Зинаида, испугавшись увольнения.

– Ни фига!! Ты – все! Хватит! Ты у нас не трудишься! И еще – пока не внесешь в кассу пять тысяч, никакого тебе расчета!!

– Ка… кие тысячи? Откуда пять? – подавилась вопросом Зинаида.

– А оттуда! Не помнишь, мужик у тебя на пять тысяч наел и слинял, не расплатился, забыла?! Я не собираюсь бросать деньги на ветер! Отдашь пять тысяч, получишь расчет!

– Так это же ваш знакомый был!!

– Молчать!! Это не знакомый! Это посетитель! Жулик! Враг нашего ресторана! И ты его отпустила без денег! И вообще! Он мне никакой не друг, потому что укатил в Германию! Поэтому деньги тебе придется платить из своего кармана!

Ну и как после этого работать? Конечно, после собрания Зинаида поплелась в зал, начиналась рабочая смена, но, видимо, ушат с неприятностями еще не весь плюхнулся на голову женщины – за ее столиком, напыщенный, словно индюк, сидел бывший супруг Зинаиды – Гоша Корытский, лощеный и яркий, словно пасхальное яйцо, и наглым манером прижимал к боку молоденькую красотку. Красотка изгибалась, сидеть в обнимку было явно неудобно, но она не собиралась сбрасывать эту волосатую лапу со своего бедра.

– Познакомься, киска, это моя… древняя знакомая, – мило улыбнулся Корытский, кивая на Зинаиду.

– Вижу, что древняя, – капризно промямлила пухлыми губками «киска». – Сейчас будем сидеть в этой дыре до старости. Ты прикажи этой своей знакомой, чтобы она подсуетилась! Есть хочется!

– Сейчас-сейчас. Зина быстро обслужит, она постарается. Так, Зинок, значит, нарезочку мясную, ассорти, отбивные… Ну еще шампанского, шоколада, фрукты… Так, салатик еще запиши «Престиж», крабы… Киска, ты будешь крабы? Их здесь жуть как вкусно готовят.

– Не буду! Мне что-нибудь быстрое. Давай хоть каппучино закажем, не сидеть же сложа лапки, пока они все это состряпают! – кочевряжилась молоденькая дама.

– Ага… Зинок, все это запиши, а пока принеси капуччино.

– Только немедленно! – крикнула вслед Зине спутница бывшего супруга.