Парад нескромных декольте

– Кака! Тебя же спросили про молодого состоятельного мужчину! Это к тебе никак не относится! А пуховичок будешь носить, пока до дыр не истреплется. У тебя была приличная куртка, но… Ты помнишь, где ты ее оставил? – встряла Клавдия и снова уселась думать.

Акакию Игоревичу не хотелось вспоминать тот постыдный эпизод. Действительно, куртка была замечательная, ее Даня привез из Австрии, куда ездил в командировку. Но он дал подержать куртку одной очаровательной женщине, когда сдавал анализы в местной поликлинике, – так Акакий Игоревич хотел поддержать знакомство. Однако, когда он вышел из кабинета врача, – ни куртки, ни, что самое обидное, женщины нигде не было. И вот теперь ему приходилось ходить в детской дешевой курточке, а Клавочка каждый раз напоминает ему про утраченную великолепную одежду.

– Я придумала! – отвлекла супруга от воспоминаний Клавдия. – Мы подарим Володе сердечный концерт! Петр Антонович, вы, я слышала, чудно стихи читаете. Вот и прочтете что-нибудь из детства – «Мишку бросили… зайку бросили…», ну что-то в этом духе. А вы, мамаша, споете.

– Но я…

– Или тогда пляшите. Да, лучше спляшите, а то вы так поете, извиняюсь, коты от зависти дохнут. Самое главное, деньги сэкономим, а то у нас в этом месяце как-то туго с деньгами, – Клавдия распорядилась и ушла в спальню.

Надо было придумать, как бы пораньше сбежать с дня рождения, чтобы успеть на сеанс гипноза с Ириной.

На следующий день с самого утра позвонил Жора и сообщил, что с гипнотизершей ему удалось договориться. И в пять ровно он прибудет к Распузонам вместе с ней.

– Жорочка! Только вы без меня сеанс не начинайте, я к шести постараюсь вырваться…

К шести вырваться не удалось. К дочери Клавдия Сидоровна с сопровождающими лицами прибыла ровно в пять.

– Мам, а папа где? – встретила их Аня.

– Сегодня папа не подойдет, просил так поздравить. Начнем уже без него, он гастритом мается, – скорбно сквасилась Клавдия.

Катерина Михайловна не была посвящена в планы сыщиков, поэтому решила внучке наябедничать:

– И ничего он не мается. Просто ты сказала, что он уже месячную норму спиртного вылакал, я слышала…

– Мамаша, вас уже за стол звали! А говорите – слух у вас… Анечка, ты же знаешь, у бабушки ни слуха, ни голоса… один только язык!

– Да я, Клавочка, только интересуюсь, куда садиться…

– Где удобнее, – улыбнулась Аня. – Дорогие гости, прошу к столу, папу ждать не будем.

– Петр, вперед! Ближе к мясной нарезке места забивай, – проснулся в старушке командный глас, и она устремилась к угощениям.

Гости были уже в сборе, и поздравления начались. Клавдия хотела поздравить первой, чтобы можно было спокойно покинуть праздник, сославшись на головную боль. Не вышло. Эти самые сопровождающие лица, то есть Катерина Михайловна и Петр Антонович, никак не хотели выступать на трезвую голову.

– А сейчас наш подарок! – возвестила Клавдия.

– Нет-нет, Клавочка, я еще не готов, – девицей краснел Петр Антонович. – Не могу кураж поймать…

Через полчаса Клавдия попытку повторила:

– Наш подарок, дорогие гости!

– Клавочка, но так нельзя. Во мне еще не проснулся артист!

– И снова – подарок! – настойчиво прорычала Клавдия, когда уже лопнуло терпение. – Володя, мы тебе дарим самое дорогое – детство! То есть сейчас Катерина Михайловна и Петр Антонович напомнят тебе времена, когда ты был еще мальчиком. Петр Антонович, начинайте!

Теперь Петр Антонович уже перебрал. Кто-то в нем явно проснулся, но точно не артист. Он встал и сказал простенько:

– Володя… Вовка… Вовка-морковка… внук… Я, конечно, могу тебе прочитать стих про зайку… А Катерина споет «В лесу родилась елочка», потому что плясать она уже никак… Но, Володя, признайся, тебе оно нужно? Какой это, к черту, подарок, правда?

Клавдия пылала от гнева, точно доменная печь, – выходит, они заявились и вовсе без подарка!

– Я предлагаю, – продолжал Петр Антонович, размахивая рюмкой. – Я предлагаю… выпить!

– Подарок… – зашипела Клавдия.

– Ага! Тогда предлагаю тебе, Вован, самому выбрать от нас подарок. Вот так вот завтра пойдешь в магазин, выбери себе самую дорогую вещь и купи! Это от нас!

– А деньги? – пискнул кто-то из гостей.

– При чем здесь деньги? Что, у него денег нет? – обиделась Катерина Михайловна за именинника. – Володя, иди и купи! И главное, не экономь, ни в чем себе не отказывай! Ты же знаешь, мы никогда не скупимся!

Под бурные аплодисменты Петр Антонович уселся на место, а Клавдия передохнула. Что ж, старик достойно выкрутился. И главное, подарок может получиться дорогой, и для семьи не накладно. Теперь и уйти можно. Только тихонько, чтобы старички следом не потянулись…

В это время в доме Распузонов с треском проваливался сеанс гипноза. Нет, Жора доставил бабу Фросю в цельности и сохранности. Причем умудрился не опоздать. Акакий Игоревич, со своей стороны, тоже приложил массу усилий – протер везде пыль и даже расчесал Тимку на прямой пробор.

Баба Фрося оказалась женщиной весьма раскрепощенной – немедленно попросила портвейна для процедуры гипноза и сушеной трески, скинула с себя грязную фуфайку, кой-какую другую одежонку и, напевая себе под нос что-то лирическое, отправилась в ванную. Как она сообщила – принять душ.

– Жора, а у нее что, дома душа нет? – удивлялся Акакий такой подготовке.

– Да есть, наверное… кто ее знает…– пожимал плечами Жора. – Ну так ведь она как хирург. Там тоже обязательно мыться требуется.

– Ну да… Сразу видно – сильный специалист…

Пока ждали Ирину, Жора успел сгонять в ларек и купить портвейна. Он даже что-то изобразил на столе из закуски, и бабу Фросю из ванны сразу повел к столу. Та разрумянилась, сладко жмурила глазки и блаженно куталась в новый банный халат Клавдии Сидоровны.

– Дык чаво хотели-то? – в сотый раз уточняла женщина, опрокидывая уже который стаканчик.

– Вам надо загипнотизировать женщину. Она замуж собралась, и от счастья у нее завихрения в голове случились. Вот и надо выяснить, сама она головой мучается или надоумил кто, – терпеливо разъяснял Жора. – Потому что из-за тех завихрений ее замуж могут не взять. Помочь женщине надо. Ее надо усыпить и приказать, чтобы она все вспомнила и рассказала.

– Про деньги! Про деньги пусть узнает! – суетился Акакий.

– Ага, про деньги узнать, – повторила бабушка. – А когда деньги отдашь? Да ты не ори мне в самое-то ухо, слышу я. Токо опять не уяснила – чаво надо-то?..

Ирина Адамовна заявилась не сразу. Она позвонила в дверь, когда бутылочка портвейна была со вкусом распита гипнотизершей, а мужчины уже начали нервно выглядывать в окно.

– Акакий Игоревич! Вы только подумайте! – скинула Ирина шубку и принялась прихорашиваться возле зеркала в прихожей. – Еле добралась – гололед…

– Да вы проходите, в комнату идите, – заманивал Акакий, странно улыбаясь и пятясь.

– Так я и говорю – я чуть в «мерс» не врезалась. Вы не помните про страховку, мне деньги выплатят, если я врежусь? Или только когда в меня? А где Клавдия? Она мне мастера обещала… Ой, а этот чего здесь? – ткнула она наманикюренным пальчиком в Жору.

Она еще живо помнила, как Клавдия ввалилась к ней домой с этим странным молодым человеком, который облизал Ирине все двери, за что Клавдия хотела сдать его психиатрам.

– Будет вам мастер! – во весь рот скалился Жора. – Самого высшего класса!

– А вы чего в психушке не остались? Вы же именно туда собирались с Клавдией Сидоровной. Сбежали, что ли? – напрямик спросила Ирина у Георгия.