Равновесие во Тьме. Старец

– Да, – ответил Зельц. – В последний момент.

– Еще бы чуть-чуть… – посмеялся израненный бес, – и тю-тю.

– Замолчать! – закричал рогатый, придавив навязчивого подчиненного огромной лапой. – Иначе…

Насладившись тишиной и раздававшимися издалека криками заблудших душ, не имеющих возможности выйти на свет, черт, не знающий жалости, вновь обратил внимание на пальто, стоявшее перед ним.

– Мне стоит напомнить тебе, что ждет твою семью, если Томас вдруг вспомнит, кто он и зачем переродился? – шептал он, всматриваясь в оболочку, оставшуюся от хмурого молодого мужчины.

– Я помню, господин, – ответил Зельц, – каждое ваше слово.

– Не испытывай мое терпение, – предупредил шестилапый черт, почесывая рога о старое дерево. – Они принадлежат мне, не так ли? И стоит лишь внезапно моргнуть, дорогие тебе души никогда не выберутся отсюда, как и те, что круглосуточно кричат, прося о помощи.

– Извините, – прошептал измученный мужчина, поклонившись и хватая зеленую слизь, вываливающуюся из пальто. – Не повторится.

– Своих мелких букашек прячь тщательнее, – продолжал он, показывая явное неудовольствие в глазах. – Они частенько остаются в других измерениях из-за тупой невнимательности.

– Понял вас, – соглашался Зельц, желая прекратить диалог. – Понял.

– Твоя новая миссия во имя любви и блага для твоих детей, – не останавливалось болтливое чудище, – не забывай про это, исполняя долг.

Молодой мужчина в черном пальто посмотрел на огромных пауков, заталкивающих в пасть несколько душ подряд, и моментально опустил глаза, испытав ужас, он молча стоял в темной пещере, покрытой свисающими останками подчиненных для запугивания новеньких.

– Что, страшно?! – посмеялся черт, взглянув на него. – Неприятно?!

– Да, – произнес он. – Это ужасно.

– Не беси меня, – искренне предупредил он слугу в черном пальто, ослабив хватку, – и с тобой не случится подобного.

– Моя душа не будет принадлежать паучьей твари! – внезапно сказал Зельц. – Я пойду на все, чтобы не обрекать на вечные страдания мою любимую жену и пятерых детей!

– Для нее ты слишком мерзок! – посмеялся черт. – Ты не забыл, что твои дети давно выросли и расплодились, как паучки? Напомни, сколько у тебя внуков?

– Тринадцатый на подходе, – сказал он. – Недавно узнал, что моя самая младшая дочь беременна вторым ребенком.

– В договоре, что ты подписал, – посмеялся шестилапый, – четко прописано, что твоя семья, вместе с табуном внуков будет растерзана, если ты не будешь подчиняться. Или ты забыл?

– Пойду… – Он отвернулся, взяв новое задание. – Выполню…

– Иди скорее, Зельц! – рычал он, пугая остальных. – Утомил!

Обняв шестью лапами огромный живот, наполненный душами, раздраженный бес выпучил красные глаза и стал раздирать оставшиеся деревья огромными рогами, желая почтить своим присутствием низший уровень.

– Давно пора подкрепиться! – басовито произнес он. – Чуть не проглотил изодранное пальто! Чертов священник, манящий остатками чистоты внутри себя! Каждый раз манит…

Оболочка, оставшаяся от молодого, полного сил мужчины, уходила из пещеры, не замечая, что за ней наблюдает седовласый старец, не имеющий возможности помочь ему выпутаться из нынешней истории, но желающий этого всей душой.

– Много темноты в тебе, друг мой… – говорил он, глядя на него и качая головой. – Не уберег я тебя, исчезнув слишком рано.

Втроем

Образование для Ирен стояло на первом месте, поэтому она всячески старалась научить внука таким базовым навыкам как письмо и чтение, занимая вакантные места в коррекционных школах.

– Не мне это нужно! – ругалась она на мальчика, не желающего продолжать обучение. – Тебе! Как ты собрался жить?!

«Как же я хочу заговорить», – думал Томас, злясь на бабушку.

Он раскидывал карандаши и ручки, прячась в своей комнате и поддаваясь внутренним разговорам, что не отпускали его.

«Не могу сказать ни слова. Ни слова! Черт! Как же надоело! И читать я умею, бабушка! Оставь ты меня в покое, сколько можно?!»

– Сегодня тебя ждет логопед и другие специалисты! – кричала Ирен с первого этажа. – Будь готов через полчаса, Томас!

«Мне невыносимо видеть сестру пьяной, а она говорит про учебу, таская меня по врачам. Не могу я учиться, когда вижу несправедливость, а еще эти картинки в голове постоянно отвлекают меня», – рассуждал он, застегивая воротник белоснежной рубашки.

– Ты собираешься? – спросила она его, ожидая ответа. – А?! Потопай ногами, если слышишь меня!

Томас громко топал ногами, не сдерживая слез и думая, как его достали горе-учителя, а еще парочка целителей, не разбирающихся в его личной проблеме и направляющих к магам, которые вроде как должны оказать помощь.

«Говорить хочу с близкими людьми, а не кивать головой в ответ!» – раздражался он, швыряя подальше купленные аудиокниги.

– Тебе нужно научиться читать, чтобы стать образованным! – повторила бабушка, поднимаясь на второй этаж и неся огромную стопку книг мальчику в комнату. – Это тебе!

– Может оставить его в покое?! – спросила Эми. – Заговорит, когда захочет. Зачем заставлять ребенка, обрекая его на лишний стресс?

– А если он навсегда останется немым? – беспокоилась Ирен. – Что мы будем делать? Как он будет жить, моя дорогая внучка?!

– Ты сейчас о себе переживаешь? – уточнила Эми. – Кажется, речь Томаса волнует тебя больше, чем его самого.

– Он пока не понимает, от чего отказывается! – раскидав книги, кричала Ирен. – Сами будете наблюдать, как ему будет сложно жить.

– Меня тоже волнует речь Томаса… – вмешался Ричард, поднимая разбросанные книги и глядя на брата. – Но я смирился и пытаюсь привыкнуть к его прикольным выходкам, хлопая в ладоши с ним за компанию.

– Он особенный ребенок! – пояснила Эми. – Я это чувствую. Пойми!

Томас смотрел на всех уставшими глазами миловидного седовласого старичка, забавно оказавшегося в теле ребенка.

«Многое умею и могу научиться тому, что ты просишь, бабушка Ирен, – подметил Томас. – Но не понимаю, зачем мне это, если нечего сказать миру. Рисунки расскажут все за меня, вы бы обратили внимание…»

– По его рисункам можно понять… – сказал Ричард, – что…

– Что ему пора к врачу! – кричала Ирен. – Это детский бред! Как твой зонтик, Ричард! Радужный, выдуманный тобой зонт!

Она смяла альбом Томаса и стала разрывать каждую нарисованную картинку на части, вымещая злость, рисунки полетели в мусорное ведро.

– Он будет нормальным ребенком! – верещала она. – Научится чтению и письму! А после коррекционных мероприятий отправится в частную школу с особой подготовкой для немых!

«Порадую тебя, бабушка, – думал Томас. – Смотри же, как я могу преуспеть в учебе, но не для этого я здесь. Не для этого. Как ты не понимаешь, не слышишь, не видишь меня».