Карманный аквариум

– Вова, это не мужик. Это препод из Универа.

Поворачиваюсь ещё раз. Киваю ему еле заметно. И Вованд ему машет. Краснею. Хорошо, что омлет уже принесли. Можно уткнуться взглядом в тарелку.

Мимо проходят мужчины и женщины. Суматоха какая-то.

Звенят тарелки.

Колокольчик.

Кто-то на пол что-то уронил.

Разбилось.

Возгласы.

Смех.

Соковыжималка жужжит.

Он смотрит на меня и говорит:

– Ты сказала родителям, что ночевать не придешь?

– Сказала.

– Расскажи, что сказала?

– Что ночую у подруги.

– Подруга про нас знает?

– Да, назвала меня сумасшедшей.

– Я бы тебя тоже так назвал…– улыбается, жует. – Ты сама сумасшедшая и всех вокруг с ума сводишь.

– И тебя?

– И меня.

Расплачивается за завтрак. Берёт меня за руку.

– Идём, родная!

– К тебе?

– Хочешь – ко мне?

– Больше всего на свете!

Выходим на улицу Солнце такое…слепящее…яркое. Тёплое. Как в детстве.

Душа моя поёт.

Воскресенье.

Дороги пустые.

Так непривычно.

И мне кажется, что мы идём домой. В свой дом. Где будем только мы. Делать то, что захотим. Эта мысль щекочет меня изнутри: знай, любимый, мне очень хочется остаться с тобой наедине.

Заходим в арку дома по Большой Садовой. Поднимаемся по лестнице в его квартиру. На кровати полотенце валяется после душа. Смятое одеяло. К стене меня прижимает.

Тёплое прикосновение руки к моему подбородку. И такое уверенное. Точнее, сначала уверенное, а потом тёплое, даже какое-то резкое, истомлённое, жадное, желанное прикосновение. Смотрит мне в глаза, а мне хочется спрятаться в него. Чувствую, как внутри всю распирает, где-то в области средостения…И что мне делать с собой? Со всем этим? Я же чужая, я принадлежу другому, но только не сейчас. Не сейчас, понимаешь? Я знаю, чего я хочу. Только тебя хочу! И никого другого. Скриплю пальцами. Хватаю его руку, глажу себя там.

– Я противозачаточные свечи купил, хочу кончать в тебя…– шепчет в ухо.

Ничего не соображаю. Ни-че-го. Только холодок по рукам. Мурашки. В груди всё дрожит…Дрожь эта и внешняя, и внутренняя. А от внутренней ещё приятнее. Она стреляет внутри и растекается теплом. Стреляет от каждого прикосновения! И от него же растекается. Я ощущаю это каждой клеточкой своего тела. Чувствую, как его тянет. Будто слышу о его желаниях. Не ушами, а телом слышу. И это сводит с ума.

Его руки гладят меня по бёдрам.

Снова носом упираюсь ему в грудь.

Парфюм этот…

Развязывает пояс платья. И как халат по мне спускает, толкает к кровати. Укладывает. Опускаюсь головой на холодную постель. Отходит куда-то. Возвращается. Коробку кидает на тумбу. Достает свечу. Ложится рядом со мной. Чувствую его тепло. Уже не понимаю, где заканчиваюсь и где начинаюсь. Обхватываю его колено между ног, а он меня всю. И хочется сильнее. Хочется не заканчиваться, но начинаться снова и снова от подбородка и вниз, чувствовать его тёплое дыхание между ног, шершавую поверхность языка и гладкие, сдавливающие грудь ладони. Отодвигает трусики. Вводит эту свечку. И начинает целовать мои колени и выше подниматься. Дорожкой целует. Уже до пупка дошел и выше. Грудь захватывает. Рукой. Сжимает.

Целует.

Вверх по шее…

По подбородку…

По линии челюсти до уха и шепчет:

– Теперь я знаю, что имел в виду Высоцкий, говоря, что хочет утонуть в гавани её колен…Никогда не понимал. А сейчас вдруг понял!

Стаскиваю с него футболку. Он поспешно расстегивает ширинку. Снимает снова всё с себя, ложится рядом. Совершенно голый. Эта крепкая грудь. Ручищи.

– Знаешь, о чём я всю ночь думал?

– О чём?

– О твоём оргазме. Как это было восхитительно! Знаешь, что я чувствовал?

– Что?

Он берёт мой указательный палец и обхватывает его в свой кулак. Сжимает-разжимает ладонь. Пульсирует будто.