Под властью чувств 2

Вера Алексеевна

Мои чертенята!

Я так боялась их отчуждения, так боялась снова прочитать укор в их голубых глазах. Но и не видеть их вообще было равносильно медленной смерти.

И вот я здесь, жду как приговор того момента, когда откроется дверь, и они войдут…

Слова, сказанные сотрудницей детдома уже в дверях, заставили не просто улыбнуться, а поверить в то, что всё будет хорошо. Раз Миша и Маша не затаились в обиде, а уже показали свой «ангельский» характер, то значит, у них снова есть свой план, которому они следуют.

Это вселяло надежду, так как согласно их первоначальному плану, я должна была стать им мамой, а по возвращении Юры мы должны жить одной дружной семьёй.

Надеюсь, что план остался тот же.

Одежда детей снова была аккуратно сложена, а сумка стояла на том самом столе у стенки. Я и так занималась складыванием вещей очень долгое время, а завершив это занятие, не знала, чем занять себя дальше.

Время шло. Охранник так и стоял у двери, Кирилл, сидя в одном из кресел, что-то увлечённо читал в телефоне (это по работе, сказал он мне), анти-Мери Попинс так и не вернулась.

Я прошлась по комнате от стены до окна и обратно, на втором круге заглянула за занавеску (убедилась, что на окнах решетки, пусть и красивые витые, но решётки). Плотно задернула штору, решила пройти обратно до противоположной стены, но, заметив, как пристально наблюдает за мной охранник, всё же присела на диван, так, чтобы было хорошо видно единственную дверь в этой комнате.

Долго просидеть на одном месте не смогла, стены начали на меня давить, мне срочно требовалось чем-то заняться, но не звонить, ни писать, да даже читать пришедшие сообщения я не хотела. Мозг ну никак не соглашался переключаться на что-то другое, все мысли о моих чертенятах.

Чтобы занять себя хоть чем-то, решила снова перебрать привезённые вещи. Уже встала и пошла к столу, что стоял у противоположной от двери стены, но стоило мне остановиться у стола спиной к двери, как я услышала, что она открылась.

Я ещё не видела и не услышала их голоса, но уже знала, что они здесь!

Как?

Да я просто чувствовала это!

Мои! Вот они здесь!

Сейчас я развернусь и увижу их. И снова страх сковал, я трусила, я боялась.

С того момента, как их увезли в субботу, я так хотела их увидеть, а сейчас боялась просто повернуться и посмотреть на них. Время как будто остановилось. Я забыла, как дышать и что вообще это нужно делать.

Всё решилось в тот момент, когда я расслышала такое знакомое и уже просто жизненно необходимое мне

– Мама!

Я обернулась.

Моя Маша всегда была более импульсивной, чем её брат, и именно она, узнав меня со спины, уже бежит ко мне, а я ловлю её на бегу и чуть ли не душу в объятиях. Маша повисает на мне как обезьянка, обхватывая руками и ногами.

– Это мой любимый цвет, я узнала его, – щебетала моя девочка.

Ну, конечно же, она узнала цвет пиджака. Моя яркая птичка сама любила всё яркое. Тем больше меня поразило то, что сейчас она одета почему-то в серый сарафанчик и белую футболку. Это были не её вещи. В субботу, когда их забирали, я с трудом могла вспомнить, что именно собрала им второпях. Сотрудники опеки разрешили им взять с собой хоть что-то своё, когда увозили из моего дома.

Я прижимаю её к себе и просто не могу отпустить. С причинами, почему Маша и Миша, что стоял всё также в дверях не в своей одежде, я разберусь потом. Сейчас самым важным было то, что они здесь!

Маша что-то продолжала говорить, вытирая своей ладошкой мои слезы, которых я даже не замечала, а Миша смотрит на нас.

– Миша, – сказала я, протянув руку к нему.

– Миша, это не та, которая приезжала вчера, это мама, – говорила Машенька, обнимая меня за шею. – Это мама Вера, ты что, не видишь?

Моя девочка не знает, что ей сделать: отпустить меня и подойти к брату или же всё-таки не отпускать.

А Миша так и стоит у двери. Двумя руками он вцепился в лямки своего рюкзака. Взгляд таких знакомых и любимых голубых глаз сейчас выражает неуверенность. Парадоксальная вещь: в его глазах на ряду с неуверенностью я не вижу нерешительности, он не уверен во мне, а сам настроен очень решительно.

Присмотревшись, я увидела, что под левым глазом у него синяк, машинально перевожу взгляд снова на его руки и уже более внимательно рассматриваю их. Ну да, мне не показалось: на костяшках ссадины. Не спуская Машу с рук, иду сама навстречу к маленькой копии моего Белова. Точно подрался с кем-то, вопрос только в том, с кем и из-за чего? Но, зная характер Миши, понимаю, что сам не расскажет, если не посчитает нужным.

Мужчины сами решают свои проблемы, не вмешивая в это женщин, – ещё одна из фраз Юрия Белова, которую любил повторять Миша, поэтому я не задаю вопрос, который бы задала любому другому в подобной ситуации. Вместо этого подхожу к нему, сама беру его за руку и веду к дивану. Мальчик не сопротивляется, он тоже по мне скучал, просто не хочет показывать этого.

Вот мы сидим все на диване, Маша у меня на коленках, её брат рядом. Одна его рука в моей ладони, а вторая всё также на лямке рюкзака.

Что там такое ценное? – мысленно задаюсь я вопросом, а вслух спрашиваю у него.

– Миша, а кто вчера приезжал?

Миша переводит взгляд с меня на сестру. Маша уже собиралась ответить на мой вопрос, но остановилась, не решаясь сказать. Обычно в такие моменты она пряталась за спину брата, а сейчас прижимается ко мне. От этого, казалось, незначительного для других момента моё сердце запело.

Моя девочка! Моя Машенька!

Она уверена в том, что я люблю её и не дам в обиду. Несмотря на то, что сейчас они здесь, её вера в меня всё ещё крепка.

И сейчас для меня был очень важен их ответ на мой вопрос.

Сложив два плюс два, я прекрасно понимала, что вчера приезжала именно Нина. Вряд ли в такой момент к детям пустили кого-то ещё. Но зачем она приходила? Какую реакцию на свой визит ожидала и получила от моих детей? И ещё было важно сейчас узнать, как назовёт её Миша. Слово «мачеха» отсутствовало в их лексиконе, детям только по пять лет, но если она для них так и осталась «той плохой мамой», но всё-таки «мамой», то я бы не знала, как на это реагировать. В больнице у дедушки они её не видели, а вот когда их забирали из моего дома, точно узнали её, это было видно по их лицам.

Сейчас Миша всё ещё молчал. Он сидел, держа спину прямо, и начал теребить лямку рюкзака. Это выдавало его нервозность. Я не спешила повторять свой вопрос или задавать другой. Маша всё также прижималась ко мне.

– Ты приехала за нами? – наконец-то спросил он.

Я знала, что они зададут этот вопрос, поэтому была к этому готова.

– Миша, я бы очень хотела уже сегодня забрать вас домой, но пока этого нельзя сделать, – честно ответила я.

– Значит, ты приехала не за нами? – отстранившись от меня и посмотрев мне в лицо, спросила Маша.

– Я приехала к вам, пока мне разрешили только это. Не всё так просто, я должна подчиняться законам, а по закону я пока не имею права вас забрать. Но это временно, обещаю! Адвокат уже работает над этим, и скоро мы всё уладим, а вы вернётесь домой.

Реалистка внутри меня понимала, что нельзя давать обещания, но эти слова сами вырвались из моих уст и забирать их обратно я не собиралась. Я дала это обещание самой себе, а теперь произнесла его вслух. Мне нужно, чтобы они продолжали верить в меня.

– Почему папа не приехал? Он ещё не вернулся? – задал следующий вопрос Миша.

Мой маленький мужчина всё это время так и держал меня за руку, что успокаивало. Я старалась не акцентировать на этом внимания, но до чёртиков боялась, что он отпустит мою руку. При ответе на его вопрос я чуть сжала пальцы, демонстрируя ему, что этот вопрос важен и для меня.

– Нет, Миша, он ещё не вернулся.