Любовь зла – полюбишь и мажора

Я сглотнула и продолжила объяснять:

– Многих с самого рождения никто не трогал, кроме как чтобы памперс сменить или переодеть.

– Но на тебя-то они с ногами залезают, с разбега! – возразил Ярослав.

Я пожала плечами:

– Уже привыкли, я давно тут ошиваюсь. Этим детям очень трудно довериться взрослым, это результат длительной сенсорной депривации.

– О, это мне знакомые слова! – самодовольно ухмыльнулся парень, явно намекая на что-то, не связанное с детским домом, но я не стала заострять на этом внимания. Похвалила его:

– Молодец! – и вручила мокрую футболку.

Он посмотрел на неё с недоумением:

– И что мне с этим делать?

Я пожала плечами:

– Наденьте, на вас высохнет. Ну или повесьте на солнышке.

Анна Ивановна принесла нам одёжки Лёни, который наделал мокрых дел на Ярослава, а я протянула их пострадавшему:

– Нате, вот, простирните.

– Я?! – столько возмущения, будто я предложила ему залезть в ядерный реактор без защитного костюма. – Почему я?

– Вообще-то это вы напугали ребёнка, из-за вас он опИсался!

– Я не стану этим заниматься! – надулся молодой человек и скрестил руки на груди.

А мне пришла в голову гениальная мысль: вот как вытурить этого монстра с моей территории! Надо давать ему неприятные задачи. Я прищурилась и упёрлась руками в бока:

– Что-то я не припомню, чтобы инспектор разрешал вам отказываться от заданий, которые я даю! Может быть, мне позвонить вашему папе и уточнить?

Ярослав тоже прищурился, поджал губы и резким движением выхватил у меня вещи, а потом брезгливо бросил их в раковину и включил воду.

– Ручками, ручками! – наставляла его я. – Надо намылить, иначе запах мочи останется!

Скрежеща зубами, Ярослав взял в руку хозяйственное мыло и поелозил им по маечке.

– Да, да, – подбадривала я. – А теперь возьмите их в руки, потрите ткань о ткань и прополощите. Помните, как я показывала?

Я была почти уверена, что он сейчас бросит этот ужасный рассохшийся коричневый брусок в раковину или на пол, отряхнёт руки и, послав меня куда подальше, покинет детдом навсегда. Но сын мэра оказался полон сюрпризов. Он действительно прополоскал вещички – небрежно, неприязненно кривясь, но довёл дело до конца и отжал так, что ветхая ткань затрещала, а потом протянул выстиранную одежду мне.

– Что ж, – пробормотала я, расправляя шортики и стараясь сдержать улыбку. – Возможно, вы не так безнадёжны, как мне показалось сначала.

Глава 6. Трудовая травма

Ярослав

– Бать, это нереально! – начал я с уверенного, даже строгого тона. – Эта зараза заставляет меня обоссанные детские портки стирать! А не пошла бы она в баню или ещё куда подальше?

Отец только посмеивался, негромко, но злорадно:

– Наконец хоть кто-то сможет показать тебе, что жизнь состоит не только из веселья и удовольствий! Кто-то, кто ничего тебе не должен и кому нечего терять. Поди найди такого – одни трусливые холопы кругом!

– Бать, ну это же зашквар! – перешёл я к нытью, которое чаще срабатывало с матушкой, чем с ним, но надо всё перепробовать. Возвращаться в это адское местечко совсем не хотелось. – Там воняет не пойми чем и так убого всё выглядит, что впору фильм ужасов снимать, а не детей воспитывать.

– Убого! – отчего-то ещё больше развеселился отец. – А ты возьми краску, кисточки и покрась, чтоб получше выглядело. Освежителем побрызгай, наладь себе уют, – его голос становился всё суровее, а потом он и вовсе заорал: – Тебе ведь там ещё месяц регулярно бывать придётся!

Я невольно вздрогнул, но больше никак вида не подал, а вместо этого сменил тон на деловой:

– Вот-вот, здание явно капремонта требует, только я в одиночку не справлюсь. Давай, может, выделим бюджет, распланируем работы, наймём команду маляров, а я уж их проконтролирую.

– Ой, какой ты умничка! – притворно засюсюкал папа. – Всё-то он придумал, всех-то он проконтролирует… Молодец! Сразу видно, дельный парень! А уж изобретательный какой… – отец отвлёкся, чтобы налить себе чаю, а потом как будто забыл о нашем разговоре.

– Бать… – робко подал я голос.

– Чего тебе?

– Ну измени мне меру пресечения. Я ж там сдохну, под командованием этой уродины…

– Да? Может, тебя массажистом в модельный дом устроить? Совесть имей, спиногрыз проклятый! Не в шахту тебя отправил, не в карьер, не на лесосеку! Ты мне ноги целовать должен, что работа такая лёгкая, а ты… Уйди с глаз долой, не могу твою наглую рожу видеть!

Я обречённо выдохнул и поплёлся к себе.

Ну и ладно.

Подумаешь…

Что я, не выдержу какой-то с*аный месяц? Да эта шмокодявка ещё сама пожалеет, что взвалила на себя мою персону! Но надо не тупо саботировать и вести себя, как последняя скотина, а действовать тоньше. Стать ещё круче и полезнее для общества, чем она. Вот чего ни одна мать Тереза не выдержит: если рядом появится кто-то более святой и сострадательный, кого дети сильнее полюбят. Точно! Надо к ним в доверие втереться и подвинуть девчонку на пьедестале. Так, с чего бы начать…

Первым, что пришло в голову, были, конечно, материальные ценности. Перед исправительными работами я заехал в большой детский магазин и набрал там почти на все карманные целый пакет разных прикольных игрушек: вертолётик на радиоуправлении, говорящий и танцующий котик, автомат, кукла барби… но план неожиданно обломился. Зараза встретила меня у входа и с сияющей физиономией сообщила, что сегодня вышел на работу завхоз – он и задаст мне фронт работ. Я помрачнел. Не отдам ей пакет, ведь тогда получится, будто это она детям игрушки подарила! Попробуй объясни им потом, что благодетель – я. Но шмокодявка успела заметить мои запасы и нахмурилась:

– Что это?

– Ничего, – буркнул я. – Это моё.

– Хорошо. Но имейте в виду: дарить подарки – не лучшая затея.

Я удивился:

– Почему это?

– Дети знают, что дяди, которые приходят с подарками, никогда не задерживаются надолго. А ещё, бывает, фоткаются и забирают их назад. Поэтому максимум, что вы получите от детей – это отношение как к мешку с деньгами, которым можно манипулировать, изображая чувства. Это учит их лицемерию.

– Лицемерию? – скептически переспросил я. – Там же мелкота одна, откуда у них лицемерие возьмётся?