Мэрлин

Всю неделю я была сама не своя. Планировалось, что в это время я должна ходить по магазинам и покупать подарки родителям, семейству Чизторнов, Ноэль… При воспоминании о ней меня пробивала дрожь.

К выходным злость прошла, уступив место глубокой тоске. Так одиноко я себя еще никогда не чувствовала. Мама постоянно спрашивала, что со мной случилось, но разве могла я рассказать ей? Ее позиция была бы однозначной. И тут мне вдруг пришло в голову, что, если бы и моя позиция на счет Ноэль была бы такой же однозначной, я не убивалась бы всю эту неделю, не злилась бы, не мучилась от тоски. Я поняла, что переживаю, потому что на самом деле не хочу расставаться с Ноэль и все время подспудно искала пути выхода из этого тупика.

Меня ошарашила и озадачила эта мысль. Потом я подумала, что Лондон – огромный город, и что, если Ноэль не будет вульгарно одеваться, на улице никто никогда ни о чем не догадается. Что помешает нам также встречаться раз или два в неделю и обсуждать насущное? Что помешает нам также интересоваться экономикой и историей, или критиковать героев романов, или тайком читать статьи «Таймз»? Не расскажи мне Ноэль свою историю, все, возможно, так бы и происходило. В конце концов, это же у меня «чертовски современный» характер, разве не так?

В четверг я как всегда пришла в библиотеку. Это было старое здание, пропахшее временем, книгами и человеческим разочарованием. Странно, подумала я, как многое можно заметить вокруг, стоит лишь решить мучивший тебя вопрос. Ноэль ждала меня с опущенной головой. Она смотрела на свои пальцы и нервно перебирала ими. Я подошла к ней и постояла несколько минут. Я знала, что она заметила меня – это было видно по тому, как напряглась ее спина. Потом я села возле нее.

– Доброе утро, Ноэль, – проговорила я тихо. Она же лишь подняла на меня свои восхитительные глаза, и я увидела в них такое смятение чувств, такое одиночество и такую надежду, что у меня чуть не навернулись слезы. Я протянула ей руки, и мы, обнявшись, обе расплакались.

– О, Мэрлин, ты не отвернулась от меня! – прошептала Ноэль, как только слезы чуть-чуть высохли. – Я так боялась, что мы больше никогда не сможем стать подругами. Раньше у меня никогда не было друзей. Прости, что не рассказала тебе сразу. Ты простишь меня?

– О, милая, я нисколько не сержусь на тебя. Я понимаю, почему ты так поступила. Но скажи, могу я просить тебя об одном очень важном одолжении?

– Конечно, проси все что хочешь!

– Я не хочу тебя обидеть, но ты должна понимать, что если кто-нибудь узнает о твоей…кхмм… работе, то моя репутация будет уничтожена. Прошу тебя не говори никому и никогда, чем ты занимаешься, не носи ничего кричащего или вульгарного, не делай ничего, что могло бы выдать в тебе… – я умолкла не в силах продолжить. Я закрыла лицом руками и глубоко вздохнула. – Ты сможешь это сделать ради меня?

– Да! Я не допущу, чтобы ты хоть сколько-нибудь пострадала.

В тот день мы не стали заниматься, а пошли по магазинам. Я купила всем подарки, и на душе стало значительно лучше. Я все-таки пригласила Ноэль к нам на Рождество. Папа мог узнать ее, но мне вдруг стало противно скрывать все от родителей. Я приняла решение и его придется уважить, даже если им это не понравится.

Миссис Чизторн

И все-таки правы те, кто говорит, что рождество время чудесных неожиданностей.

Я никогда не встречалась ни с кем из родных матери. Но это и понятно, она была с континента, происхождение ее весьма сомнительно, иммигрировала она в сознательном возрасте, и как мне кажется, не сожалела.

У отца все было куда более запутанно. Он родился в небогатой семье, которая не могла и не хотела платить за его образование. Он сбежал на фронт и стал помощником врача, который потом ссудил ему некоторую сумму денег для продолжения учебы. Но с тех самых пор отец не общался ни с кем из своей семьи. Мы знали, что его родители давно умерли, старший брат спился и если еще не умер, то вот-вот готовился. У отца было еще две сестры, старшая Элеонор и младшая Эмилия. Эмилия умерла от холеры в возрасте 25 лет, не оставив после себя детей, а Элеонор замуж не вышла и была вынуждена стать гувернанткой, чтобы прокормить себя после смерти родителей.

Так вот, через несколько дней после моего воссоединения с Ноэль, отцу пришло письмо с севера от Элеонор. Оказалось, что благодарный наниматель сдал ей в аренду за весьма символическую плату небольшой домишко в Нортумберленде, где она теперь и обреталась. Так как пожилая женщина, наконец, обрела свободу и финансовую независимость, она решила восстановить семейные узы. Найти отца оказалось не так сложно, достаточно было выписать пару лондонских газет – папа периодически давал туда объявления. А так как жили мы там же, где папа работал, письмо пришло точнехонько по адресу.

Весь день отец ходил в глубокой задумчивости. Человеку всегда тяжело жить, оторванным от семьи, и я знала, что папа хотел бы наладить отношения со своими родственниками, но никогда бы не решился проявить инициативу.

Мама была крайне растрогана и взволнована. Она ходила по дому сама не своя, держа в руках письмо тетушки Элеонор, и постоянно его перечитывала, словно хотела выучить наизусть.

Перед ужином родители уединились и долго что-то обсуждали. А на следующее утро мама пошла с визитом к миссис Чизторн, вернувшись от которой, сразу прошла в кабинет отца, что делала крайне редко. Едва войдя в кабинет, она гордо кивнула отцу и заулыбалась довольной улыбкой. Я смотрела то на отца, то на мать и тоже невольно заулыбалась, настолько заговорщицкий у них был вид.

– Ну что ж, – наконец, проговорил отец, вставая со своего кресла. – Мэрлин, дочка, мы с мамой должны тебе сообщить, что немедленно собираемся отбыть в Нортумберленд к твоей тете Элеонор. Мы пробудем там Рождество и новогодние праздники, а затем вернемся. Ты останешься здесь и погостишь пока у миссис Чизторн.

– Уверена, Мэрлин, – проговорила моя мама, – тебе не придется скучать. На рождество к Аманде соберется вся ее семья, а на новый год они ждут свою племянницу Клер, ей 17, и она подыскивает жениха, так что возможно там будут молодые неженатые джентльмены и даже возможно тебе кто-нибудь из них понравится.

– О, мама! Я так рада, что вы, наконец-то, сможете отдохнуть с папой! Папа! Как прекрасно! – я была невероятно счастлива. – Но, честно говоря, я хотела пригласить к нам на рождество Ноэль Браун, я рассказывала вам про нее, это племянница миссис Стоунворк из библиотеки. У миссис Стоунворк на праздники также соберется вся семья, а в ее каморке и без того тесновато, так что бедняжке Ноэль совсем некуда деваться.

– Что ж, – проговорила мама в задумчивости, – думаю Аманда не будет против. Сейчас же пошлю ей записку.

– Так, мои дорогие, – отец подошел к нам с мамой и обнял обеих за плечи, – пока вы тут решайте вопрос с подружкой Мэрлин и собирайте вещи, а я схожу на вокзал, куплю билеты на поезд. Да-да, дорогая, – крикнул он, уже подходя к двери, – мы будем путешествовать на поезде!

На следующий день родители уехали, а мы с миссис Чизторн, которой сполна возместили расходы гостеприимства, проводив их, возвращались к ней домой через библиотеку, чтобы забрать Ноэль. Миссис Стоунворк была очевидно рада этому факту. Это настолько бросалось в глаза, что миссис Чизторн даже позволила себе фыркнуть.

Едва мы втроем перешагнули порог дома семейства Чизторн, на нас буквально обрушилось рождественское настроение. Дом был украшен хвойными ветками, у камина лежало праздничное полено, по всему дому разносились радостные голоса.

Конечно, мне и раньше было известно, что Чизторны живут много богаче нас. Они снимали целое крыло в небольшом двухэтажном доме выше по Камден-стрит. Капитан Чизторн все еще находился на службе ее величества и хоть и не имел титула, был высоко оценен на флоте. Единственный сын и наследник Чизторнов Гарри был архитектором и проектировал по большей части мосты. Он был удачно женат на дочери какого-то зажиточного торговца, который дал за ней весьма приличное приданое. Также обе дочери Чизторнов были выданы замуж и уже обзавелись потомством. Конечно, меня всегда удивляло, что у самой миссис Чизторн никогда не было на руках денег, но возможно у нее был мотоватый характер и деньги ей просто не доверяли.

У дочерей Чизторнов были новые платья, красивые и элегантные. Хорошо, что мы с Ноэль догадались сшить себе наряды к рождеству. Пусть мы не выглядели так же изысканно, но в целом были весьма и весьма на уровне.

Рождество прошло в семейном кругу. Все были приветливы и веселы, Гарри много шутил. Он пил виски вместе с мужьями своих сестер и капитаном, но при этом все мужчины вели себя достойно. На стол подавали несколько видов мясных пирогов, запеченную птицу, паштет из гусиной печени, фрукты в сахаре и даже мороженое. Ни я, ни Ноэль не могли даже рассчитывать на такое изобилие вкусов. Мне было так хорошо!

В канун нового года приехала племянница миссис Чизторн Клер Лейтон. Это была симпатичная невысокая девушка со светлыми струящимися волосами, голубыми глазами и кукольным личиком. Она была поистине прелестна. Правда, стоило только миссис Чизторн представить нас друг другу, Клер демонстративно перестала обращать на нас с Ноэль внимание. Но, честно говоря, мы были готовы к этому. Девушка приехала сюда из деревни, чтобы выйти замуж, а мы были дополнительной преградой к достижению ее благой цели.

Ноэль, уже определившая свою судьбу, вообще начала посмеиваться над сложившейся ситуацией, ведь уж кто-кто, а она-то не могла составить малышке Клер конкуренцию.

Перед ужином в нашу с Ноэль комнату зашла миссис Чизторн с лентами для волос. Она предупредила, что скоро придут друзья Гарри, и что мы должны выглядеть достойно, но при этом не затмевать Клер. Мы тут же согласились. Так как у нас не было столько нарядов, сколько могли себе позволить дочки Чизторнов или же Клер, и мне, и Ноэль пришлось надеть те же платья, что были на нас во время праздничного ужина в Рождество.

Но, конечно, это ни для кого не имело значения, кроме нас самих.

Итак, на новогоднем ужине присутствовало трое неженатых друзей Гарри. Сэм Бригстон, также работавший архитектором, привлекательный среднего роста молодой человек с живыми карими глазами, мальчишеской улыбкой, слегка вьющимися каштановыми волосами. В целом он был очень приятным, но внешность его не была очень запоминающейся. Он постоянно обменивался шутками с Гарри, из чего я сделала вывод, что ему немного некомфортно в новом обществе.

Второй потенциальный жених Клер был Уолтер Джабб. Это был высокий, стройный молодой человек, работал он инженером, по ходу ужина в основном молчал, но выглядел весьма уверенным в себе. У него были темно-каштановые волосы с медным отливом, зеленые глаза и густые темные ресницы, которые делали его взгляд проникновенным. Было заметно, что мистер Джабб сразу раскусил, для чего его пригласили, и верно оценил, кому из присутствующих молодых мисс он должен уделять внимание. Это вызвало во мне невольное восхищение и уважение его проницательности.

Третьим же был шотландец Ричард Дженссен. Но все звали его Дик. Этот человек был настоящей находкой вечера. Дик работал журналистом, и это проскальзывало во всем его облике. Он говорил много, красиво, умно и чрезвычайно интересно. У него был превосходный завораживающий голос. При этом он постоянно обращался к другим, и ни у кого не возникало ощущения, что его забыли. Дик умел общаться. Что касается внешности, то мистер Дженссен был высок так же, как и мистер Джабб, у него были темные почти черные волосы, светло-голубые глаза, прямой классический нос и полные губы. Он, с его крупными красивыми руками, произвел на меня неизгладимое впечатление. Мне приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не поддаться вперед к его очарованию, чтобы не заглядывать ему в рот, стоило лишь ему сказать какую-нибудь забавную остроту. Он притягивал меня, словно магнит, я была взволнована, очарована и совершенно сбита с толку.

К счастью, на это никто не обратил внимания. Едва только ужин закончился, служанка Чизторнов и лакей убрали стол, и гостиная сразу приобрела вид бального зала. Женщины тихонько разговаривали в одном углу, в другом же статный капитан Чизторн вел беседу с не менее статным мистером Джаббом, а Гарри, Дик и Сэм Бригстон потягивали виски и постоянно заразительно смеялись. Таким образом, миссис Чизторн практически организовала великосветский прием, когда мужчины и женщины какое-то время проводили отдельно. Но такое уединение в новогодний вечер не могло продлиться долго. Вскоре всем захотелось повеселиться. Мы играли в шарады, пели, даже потанцевали немного. Опьяненные шампанским и весельем, все шутили и смеялись до слез. Клер блистала. Словно бабочка порхала она от одного своего кавалера к другому, очевидно было, что все трое приглашенных мужчин заинтересовались хорошенькой девушкой.

Когда часы пробили полночь, мужчины достали хлопушки, раздался грохот, женщины же бросали вверх ленты и серпантин. Было чудесно!

Потом все снова стали разбредаться по гостиной и собираться в небольшие компании по два-три человека. И в этот момент я неожиданно оказалась в компании Дика Дженссена.

– Великолепный вечер, не правда ли, мистер Дженссен? – спросила я, не смея взглянуть в его манящие глаза.

– О, да! Когда Гарри сказал, что на ужине надо будет развлечь его сестер, он, конечно, забыл упомянуть о незамужней кузине и ее подругах. Но мне кажется, я с честью вышел из положения, как Вы считаете, мисс Уороби?

От звука его голоса настолько близко, у меня едва не подкосились колени.

– Вы сделали этот вечер незабываемым, – ответила я и тут же мысленно отругала себя за прозвучавшую двусмысленность.

– Вы находите? – Дик улыбнулся. – Послезавтра я уезжаю домой в Шотландию, скорее всего мне придется пробыть там до конца будущего лета. Но я хотел бы спросить Вас, мисс Уороби.

– О чем? – удивилась я.

– Разрешите мне написать Вам?

Мне показалось, что сверху на меня вылился ушат воды. Он хочет написать мне? Дик Дженссен? О, боже, в это почти не верилось.

– О, конечно, мистер Дженссен, буду с нетерпением ждать Вашего письма. Его можно отослать на адрес медицинского кабинета отца, это на Камден-стрит, дом «Н».

– Что ж, благодарю, мисс Уороби, – он слегка поклонился и отошел к капитану, который по-свойски обнял его за плечи и тут же стал что-то ему рассказывать.

Вскоре после этого короткого разговора, все еще крайне взволнованная, я подошла к Ноэль и попросила ее пойти спать. Мы с подругой сердечно поблагодарили миссис Чизторн за этот прекрасный вечер, за вкусную еду и развлечения, и отправились к себе в комнату. Я думала, что не смогу заснуть. Но едва коснувшись подушки, я представила Дика и тут же провалилась в сон.